Не совсем джентльмен - Д'Алессандро Джеки. Страница 50

– Ничем, – ответил он, поднося ее пальцы к губам и осторожно целуя, – клянусь. Наоборот, ты слишком угодила мне. – Он выдавил кривую улыбку и продолжал: – Ты полностью высвободила меня, дорогая, чему я сильно удивлен.

Ее взгляд немного просветлел, и в нем отразилось понимание.

– А ты ведь не любишь сюрпризов.

– Должен признать, от них мне... некомфортно. Но сейчас это было просто очаровательно.

Она окончательно успокоилась.

– Могу сказать то же самое. Кажется, теперь я знаю, что удается тебе лучше всего.

– Уже знаешь?

– Да, и мне бы очень хотелось, чтобы ты еще раз продемонстрировал это.

Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь.

– А если я скажу, что это еще не лучшее, на что я способен?

Ее глаза потемнели, вызвав в нем сильное возбуждение.

Виктория села в постели, и простыня откинулась в сторону, открыв ее грудь.

– Тогда я тем более заинтригована: что же это лучшее собой представляет?

Протянув руку, он пощекотал пальцами розовые соски, наблюдая, как они затвердевают, и чувствуя новый прилив желания в своем теле.

– Я понял, что лучше всего удается тебе, Виктория.

Она выгнулась под его прикосновениями и вздохнула.

– И что же это?

– Ты можешь пленить, всего-навсего войдя в комнату. Очаровываешь неожиданными высказываниями. Ослепляешь своей улыбкой. Обольщаешь одним лишь взглядом.

– Это четыре вещи, – прошептала она, тяжело дыша.

– И во всех ты преуспеваешь.

Она погрузила пальцы в его волосы и притянула его голову к себе.

– Поцелуй меня, – сказала она нетерпеливо. Перестав улыбаться, он позволил придвинуть себя ближе и прикоснулся к ее губам.

– Знаешь, а ты очень требовательная. – Он провел языком по ее нижней губе.

– Я решила, что это более эффективно, чем быть сдержанной.

Он тут же вспомнил их первый поцелуй и как она сказала тогда: «Еще».

– А что, ты когда-то была сдержанна?

Она отклонилась, и в ее глазах появилось смущение.

– Не знаю. Все этого хотели. Но мне очень нравится выставлять требования. Пока я этого не делала, меня гладили по головке и отставляли подальше в угол, как украшение комнаты. – Она бросила взгляд на его губы и подалась вперед. – Еще.

– Это будет честью для меня.

Их губы снова встретились, и Натан вошел в нее. Но он понимал, что удовольствие этих дней превратится потом в страшную боль.

Глава 19

Если современной женщине пришлось выбирать между двумя или несколькими мужчинами, то скорее всего ее разум окажется в отчаянной борьбе с сердцем. В таких случаях она должна спросить себя, что лучше: финансовое и социальное положение или то, что просит сердце.

«Дамский путеводитель к счастью и душевному комфорту»

Чарлза Брайтмора

Спеша по коридору в свою спальню, Виктория испытывала головокружительное, неудержимое чувство предвкушения. По предварительной договоренности Натан ушел почти сразу после ужина, а она, посидев с тетей Делией и отцом Натана еще с четверть часа, тоже покинула гостиную. Но сон не входил в ее планы.

Натан... Неужели минула уже целая неделя с той первой ночи, когда он пришел к ней в комнату? Время пролетело, как стрела! Поиски драгоценностей были пока безуспешными, но исполнились ее самые безумные мечты.

Следуя плану Натана, они целыми днями осматривали участок, исследовали поверхность скал, искали во всех расщелинах и пещерах, пытаясь найти нечто подходящее под ее рисунок на карте. С каждым вычеркнутым квадратом надежда Виктории на удачу угасала. Ответ от ее отца на письмо Натана не приходил, но это объяснимо – до Лондона слишком далеко.

Во время их вылазок Натан постоянно был рядом, боясь хоть на секунду потерять ее из виду. Он настоял на том, чтобы спрятать маленький дамский пистолет в сумку, где лежали молотки и долота. Их оптимизм основывался на том, что негодяй, укравший фальшивую карту, не знал, что владеет ложной информацией и был очень далеко. Поэтому они могли не торопиться.

Часы, потраченные на поиски драгоценностей, тоже были временем, проведенным с Натаном. Смех, разговоры, поучения – она узнавала много о нем и о самой себе.

Она отвела его в сад, где он наловчился делать пироги из грязи, а затем – в темный угол чулана, где и применила всю свою обольстительность. Он, в свою очередь, показал ей, как строить песчаные замки на пляже, а в Хрустальной пещере ответил на ее смелый вызов. Катал ее по озеру в своей маленькой лодке, научил грести. Она не только освоила весла, но и узнала, что лучше не вставать, если не хочешь упасть за борт. Это привело к важному открытию: занимаясь любовью в воде, полностью забываешь о ее низкой температуре. Она сразу вспомнила, как страстно и божественно это было.

Виктория поднаторела в ловле крабов, Натан целовал ее пальчик, несколько раз попавший в клешни, и громко аплодировал, когда она сама наловила целый десяток. Они с гордостью доставили свой улов кухарке для приготовления прекрасного ужина и разделили его с тетей Делией и отцом Натана, которые все больше ладили друг с другом. За последние семь дней они ужинали только вчетвером, потом шли в гостиную. Колин не вернулся еще из поездки в Пензанс, прислав сообщение о неотложных делах, а лорд Элвик просто не приезжал.

Однажды утром Натан устроил настоящий праздник, отведя Викторию на кухню и исполнив ее сокровенную мечту, – кухарка научила ее печь пирог. Часть, правда, подгорела, но Натан съел ее, заявив, что было очень вкусно. В тот же вечер, пока тетя и лорд Ратледж играли в гостиной в триктрак, Натан отвел ее в бильярдную и сделал попытку научить играть, но Виктория оказалась абсолютно безнадежной в этом и сваливала вину на своего наставника, утверждая, что он не давал ей сосредоточиться. Затем они пошли в музыкальную комнату – там она пробовала учить его играть на фортепиано. Мужчина с такими ловкими пальцами, а так и не смог подружиться с музыкой! Зато пальцы никогда его не подводили, пробираясь под юбку.

Она наслаждалась его обществом не только в интимные моменты, ловя новые ощущения, но и когда они просто пили чай. Особенно тронуло ее, как он говорил с ней, как слушал. Он интересовался ее мнением! Не заставлял ее чувствовать себя глупо, если она чего-то не знала. Удачно шутил, был весел. Общаясь с ним, она стала больше думать о вещах, которым раньше не придавала значения. Например, о политике.

Она была в восторге от его собственных теорий в медицине и лечении, многие из которых были противоположны уже существовавшим. Они часами обсуждали Шекспира и Чосера, Байрона и Гомера. Казалось, с каждым днем они становились все ближе друг к другу, и Виктория воспринимала его не только как любовника, от одного взгляда которого у нее вскипала кровь, но и как друга.

А еще те семь ночей, что она провела в объятиях Натана... Занимаясь любовью, изучая друг друга, создавая бесконечную интимность... Это было как томный, медленный танец, а иногда – быстрая, ожесточенная гонка. Он помогал ей открывать новые удовольствия и давал понять, чего хочет он. Хотя она заметила, что угодить ему довольно просто.

Когда до спальни, где они должны были встретиться, осталось два шага, ее сердце заколотилось от предвкушения удовольствия, которое она получит сегодня ночью.

Тяжело дыша от быстрой ходьбы и мысли о том, что ее ожидало, она открыла дверь и... застыла на пороге. Немного придя в себя, она медленно вошла. Заперев дверь на ключ, Виктория прижалась к ней спиной и замерла, потрясенная: комната была заполнена розами. Десятки цветов – от молочно-белых до густо-красных – в серебряной чаше на ночном столике. Дорожка из лепестков вела от двери к центру комнаты, где образовалась развилка: один путь вел к камину, где лежало усыпанное лепестками одеяло с корзиной для пикника, другой – к кровати, где на покрывале тоже лежали цветы. Натан стоял там, где пути расходились, и держал в руке розу на длинном стебле.