Антигеймер - Денисов Вадим Владимирович. Страница 48

— Слева!!! Вон там, на три пальца!

— Что? Где? Не вижу, точней давай!

— Да иди сюда, куда ты уставился?! — Я бесцеремонно ухватил офицера за рукав и притянул ближе. — На руку смотри, на большой палец! Да вы что тут, слепые все?

— Точно! — наконец крикнул один из бойцов. — И я вижу!

— Да где?! — запсиховал лейтенант.

Я поднёс большой палец почти к его носу.

— Левей, ещё левей, наблюдаешь?

Константин увидел, довольно крякнул, прищурился ещё сильней, потом сделал шаг назад, прижимаясь к стене здания, вытащенным ножом быстро сделал засечку на стене, а потом вырезал такую же на перилах ограждения.

— Ну ты и коршун, мля, Гунн… Вот это зрение, вот это я понимаю! Тебе надо не в журналистах служить, а здесь! Семенюк, карту на стол! Быстрей, пока там супертолпа не собралась!

— Ты же рассказывал про чудо-трактор! — напомнил я.

— Сломался он, такое дело, — досадливо махнул рукой офицер. — А наш чудила-кулибин, вместо того, чтобы заниматься тем, чем он и должен был заниматься, загорелся, видите ли, рейдерской идеей, решил попробовать себя на счастье.

— И?

— Сожрали этого порнографа три недели назад, даже тапок не осталось. А бульдозер теперь стоит кучей железа… Кто на что заточен — кому рейдовать, кому изобретать. Семенюк, мать твою!

На столе зашуршало.

Я оглянулся. Микроб с бледным видом всё так же сидел на полу у стены и через дверь смотрел на меня, как на персонального палача, который завтра будет сносить ему голову огромным зазубренным топором. Напрасно я его с собой на КПП взял, лучше было бы Димону остаться в комнате хрущёвки…

— Димка, может, в гостиницу пойдёшь? Тебе успокоиться надо, выспаться.

Конечно, он завтра может отказаться и никуда не поехать.

Но тогда Микроб потеряет работу с убийственной характеристикой, а это один из самых плохих вариантов построения карьеры в Рассаднике. Потом только разнорабочим примут, никто из людей серьёзных не захочет связываться с человеком, предавшим напарника в наиболее тяжёлый момент.

Он кивнул. Я помог ему подняться и проводил до лестницы.

— Так-так… Улица Державина? Нет, наверное, чуть ближе… Связь с ними где!

Тем временем прибежал связист, доложивший, что телефон починен, внутренняя проводная связь есть.

Пш-ш-ш…

— «Натрий-7», опиши строения вокруг себя.

Командир застрявшей группы начал что-то глухо бубнить, лейтенант заругался, все принялись спорить и предполагать. По лестнице затопали тяжёлые ботинки, два бойца, не заходя в помещение, потащили на крышу ещё один пулемёт. Тяжело вздохнув, Микроб, вытянув обе руки, посмотрел, как трясутся кончики пальцев, пару раз моргнул, сглотнул слюну и сказал:

— Ага, Гунн, всё верно. Пошёл я, лягу в постель, тяжело что-то… Ты не волнуйся за завтрашний день, не откажусь, поедем вместе.

Не устаю удивляться, сколько интересных мужиков тут встретил.

Ну, облы они, в той или иной степени.

Рассеянные порой, вечно что-то забывают, упускают из вида, совершают необдуманные поступки, что-то скажут невпопад, поначалу много болтают и мало думают. Рассадник полирует быстро, стоит только присмотреться к лейтенанту, например… Да, кто-то погибает по глупости или по воле случая. И тем не менее они тут есть — вполне нормальные люди, способные на труд и на подвиг, если потребуется. Люди, вся беда которых лишь в том, что все они — чайлдфри.

Неужели это настолько важно?

— Там улица Манделы, точно говорю, пятый или седьмой дом, — уверенно заявил радист.

Не спеша согласиться, остальные снова склонились над мятым листом бумаги. Наконец вояки пришли к единому мнению.

— Открывайте ворота! Наблюдатели, внимание, смотреть в три глаза! «Мангруппа-1», приготовиться к выезду, Керимов, осторожней там! Семенюк, связывайся с «Натрием», пусть тушат свет и ждут. Предупреди, чтобы беспрекословно выполняли все команды Керимова. Включить прожектора!

Я смотрел вперёд, силясь разобрать хоть что-то, — напрасно.

Эпическая неизвестность, мрак, Тёмный мир…

Где-то там, прижимаясь поврежденным бортом к раскрошенному красному кирпичу некогда жилого дома, сидят насмерть перепуганные люди, постоянно оглядывающиеся по сторонам. Где торки? Это он сейчас пробежал мимо, Ваня? Ты его видишь?! Стреляй! А что это за мерный гул позади? Господи, да их целая толпа!

Самостоятельно им не выбраться, торки будут выхватывать выживших через огромную дыру. Да, по ним будет открыт огонь. Но если успеют цапнуть?

Как-то в книжках зомбоприключения посимпатичней выглядят. Мочи себе инородное с двух рук, глотай адреналин, показывай круть.

Пш-ш-ш…

— «Натрий-1» вызывает «Заслон-2», здесь Догоев.

— Слушаю, Аслан.

— Костя, и нас выпускай, пожалуй.

— Нет. Там тесно, только друг другу мешать будете.

— Да я знаю… На перекрёстке постоим, подстрахуем ребят на отходе. Главное в другом: хочу промотнуться чуть дальше к западу по трассе, глянуть, что вообще там творится. Не собираются ли для рывка, нет ли мобилизации? Сам понимаешь… Что-то не нравится мне в этой истории, понять вот только не могу, что конкретно.

— Мне тоже не нравится. Хорошо, выходите.

Тяжёлые ворота КПП-2 знакомо дрогнули и с визгом электромотора медленно поползли в сторону.

— Экипажи машин мангруппы, вперёд! Гарнизон, все наверх, тотальный контроль рельефа! Радист, отбей в комендатуру радиограмму: возможно объявление общей тревоги второй степени.

— Сразу второй?

— Ты чё такой порнограф? Делай, как приказано!

Покачиваясь в ярком свете прожекторов, три машины встали в колонну, прыснули сизые дымы, и мангруппа, набирая скорость, рванула по дороге.

— Товарищ лейтенант, я сообщил «четвёрке», что наши выдвинулись!

— Принял. Теперь, пресса, будем ждать, — с этими словами Константин хлопнул меня по плечу. — Давай, помогай, выцеливай, коршун… Чай будешь пить?

Положив автомат на перила, я только смотрел, не прикладываясь к стволу. Не хватало мне по неопытности выпустить пулю, куда не просят… «Сенсация! Неопытный журналист газеты „Эхо Попадона“ подстрелил героя!»

Через полчаса вдали громыхнуло, затем отчётливо послышались щелчки выстрелов. Если не знать точно, что это пальба, так и не понял бы. Совсем не эффектно.

Пш-ш-ш…

— «Мангруппа-1» вызывает «Заслон-2», здесь Керимов.

— На связи.

— Командир, короче, мы их вытащили. Подтверждаю, один пропал, у одного перелом, его нужно срочно доставить в медпункт. Подбит один торк, остальные смылись, всё, как обычно. Мертвяки собираются, мы уходим.

— Машину сможете зацепить?

— Так точно, парни этим и занимаются. Торка забирать?

— Грузи.

Я вопросительно посмотрел на Игумнова.

— В комендатуре торков изучают, всё пытаются понять, что это за нечисть и откуда они берутся.

— Мне говорили, что торки и есть перерождённые бедолаги…

— Есть бедолаги, есть тупые порнографы, — к концу операции Константин становился философом. — Только версия, болтовня, пока никто не смог подтвердить, — ни одного знакомого лица, ни малейшего сходства с погибшими в Зомбятнике жителями Выживска! Короче, этот вопрос в комендатуре и изучают, на большее сил не хватает, уже семь торков им притащили. Учёных в Выживске нет, вот в чём беда. Ты не учёный, Гунн?

Я торопливо помотал головой.

— Специалист по аберрационному анализу.

— А… Анализ мутного в мутной воде? Удобный способ заколачивания бабок.

Как тут не улыбнуться горько? В самую точку.

— Так и есть.

Ещё через сорок минут на связь в КПП-2 вышел ветеран Аслан Клинч Догоев, сообщивший, что вблизи городка толп не видно, улицы практически пусты, очередное нашествие мертвяков Выживску не угрожает. Обрадованный Игумнов отдал команду на организованный отход, личный состав опять вышел на террасу, все с оружием. Всеобщее напряжение постепенно спадало, на плечи тяжким грузом наваливалась усталость. Я тоже стоял с автоматом у перил, наблюдая, как мелькающие среди зданий и деревьев огоньки фар приближаются всё ближе и ближе.