Коробка в форме сердца - Кинг Джозеф Хиллстром "Хилл Джо". Страница 12

– Какой-то бред сумасшедшего. – Особой уверенности в ее голосе не прозвучало.

Джуд направился к кровати, и она уступила ему дорогу, прижавшись к стене.

Костюм покойника был аккуратно разложен на той стороне, где обычно спал Джуд. Коробка в форме сердца лежала на полу, рядом – небрежно откинутая крышка. Из коробки торчала белая упаковочная бумага. Уже за несколько шагов от костюма Джуд почувствовал неприятный запах. Его передернуло. Запаха не было, когда он в первый раз вынимал костюм из коробки, иначе Джуд бы запомнил. Не запомнить такую вонь невозможно. Это был запах разложения, смрад чего-то мертвого и гниющего.

– Господи, – только и сказал Джуд. Джорджия стояла поодаль, прикрыв ладонью рот и нос.

– Знаю. Я еще подумала: может быть, в карманах что осталось. Еда какая-нибудь.

Дыша через рот, Джуд похлопал по карманам. Он ожидал, что найдет в них нечто вроде полуразложившейся крысы. Он не удивится, если Джессика Прайс приложила к костюму в качестве подарка небольшой довесок – без дополнительной оплаты. Но в карманах он нащупал лишь плоский жесткий квадратик – вероятно, из пластика. Джуд вытащил находку.

Это оказалась хорошо знакомая фотография, где он был снят вместе с Анной. Анна очень любила ее. Их снял Дэнни в один из августовских дней. Рыжеватый теплый солнечный свет падает на переднее крыльцо, в воздухе кишат стрекозы, поблескивают пылинки. Джуд сидит на крыльце с гитарой «Добро» на колене. Анна пристроилась рядом и смотрит, как он играет, зажав ладони между бедер. У их ног распростерлись в пыли собаки, вопросительно глядя на камеру.

То был чудесный день. Может быть, один из последних хороших дней перед тем, как их отношения стали портиться. Однако вид фотографии не доставил Джуду удовольствия: кто-то отредактировал ее, размашисто закрасив глаза Джуда черными чернилами.

От созерцания испорченной карточки его отвлек голос Джорджии: она что-то спрашивала у него неуверенным негромким голосом:

– Какой он? Тот призрак в холле?

Джуд стоял так, что корпусом загораживал фотографию, так что девушка, к счастью, не видела, что у него в руках. Он не хотел показывать ей снимок. Ответить сразу он не смог, все еще потрясенный видом черных зигзагов, скрывающих его глаза на фотографии. Собравшись, он проговорил:

– Обычный старик. Одет в этот костюм.

«А вместо глаз у него проклятые черные каракули – как здесь», – мог бы сказать Джуд и протянуть снимок Джорджии. Но он этого не сделал.

– Он просто сидел там? – спросила Джорджия. – Больше ничего не случилось?

– Потом он поднялся и показал мне бритву на цепочке. Забавная такая бритва.

В тот день, когда Дэнни сфотографировал их, Анна еще была самой собой. Пожалуй, думал Джуд, она была тогда счастлива. Джуд тогда проводил целые дни под днищем своего «мустанга», и Анна находилась поблизости, иногда даже залезала к нему под машину, чтобы подать деталь или инструмент. На фото было видно, что подбородок у нее испачкан моторным маслом, на коленях и на руках тоже грязь – почетная трудовая грязь, какой можно гордиться. Она подняла брови домиком, отчего между ними образовалась славная ямочка, и приоткрыла рот, будто смеялась… или, скорее всего, собиралась спросить у него что-нибудь. «Ты часто ездишь рыбачить на озеро Понтчартрейн? А какая собака была лучшей из всех, что у тебя были?» Ох уж эти ее вопросы.

Тем не менее Анна не спрашивала, почему он прогоняет ее, когда между ними все закончилось. Ни о чем не спрашивала – после той ночи, когда он нашел ее на обочине трассы, бредущую куда-то в одной футболке под гудки проезжающих автомобилей. Он втянул ее в машину и уже замахнулся кулаком, чтобы ударить, но вместо этого стукнул по рулю – раз, другой, третий, пока на костяшках не выступила кровь. Хватит, сказал он тогда, он сейчас сам соберет ее дерьмовые пожитки и отправит домой. Анна прошептала, что умрет без него. Он ответил, что пришлет на похороны цветы.

Что ж, по крайней мере, она сдержала свое слово. А Джуду выполнять свое обещание уже поздно.

– Ты случайно не выдумал все это? – спросила Джорджия. Ее голос раздался неожиданно близко. Она постепенно приближалась к нему, несмотря на отвратительную вонь. Он тайком сунул фотографию обратно в карман костюма, чтобы не увидела Джорджия. – Если это шутка, мне совсем не смешно.

– Это не шутка. Существует вероятность, что я схожу с ума, но мне кажется, дело не в этом. Женщина, что продала мне… костюм, отлично знала, что делает. Ее младшая сестра была моей поклонницей, а потом совершила самоубийство. Теперь ее родственники – старшая сестра, в частности, – винят в ее смерти меня. Я говорил с ней по телефону всего час назад, и она сама мне все рассказала. Так что в этой части можно быть уверенным — это не плод моего воображения. Дэнни был рядом, он слы­шал, что я говорил. Она хочет отомстить мне. Поэтому-то и послала привидение. Кстати, вчера ночью я его тоже видел.

Джуд стал складывать костюм, намереваясь убрать его в коробку.

– Сожги его, – выпалила Джорджия с такой горячностью в голосе, что Джуд удивился. – Сожги этот мерзкий костюм к черту.

На миг его охватило почти неудержимое желание именно так и поступить: найти какую-нибудь горючую жидкость, облить ею костюм и сжечь на подъездной дорожке. Но почти сразу Джуда охватили сомнения. Его останавливала бесповоротность такого действия. Кто знает, какие мосты он сожжет вместе с этим куском ткани? Где-то на краю сознания промелькнула мысль о вонючем костюме и о том, как его можно использовать, но она ускользнула прежде, чем Джуд успел поймать ее. Он устал. Сейчас он не в состоянии ни о чем думать.

Причины, побудившие его отказаться от идеи сожжения, были нелогичны, основаны на предрассудках и неясны даже ему самому. Однако когда он заговорил, оказалось, что у него есть вполне разумное объяснение:

– Мы не можем сжечь его. Костюм – улика. Если я подам на эту женщину в суд, мой адвокат обязательно захочет его увидеть.

Джорджия рассмеялась – слабо и невесело.

– За что? За нападение с помощью злого духа?

– Нет. Может быть, за хулиганство. Или преследование. Она угрожала мне, а это серьезно, даже если она сумасшедшая.

Он закончил складывать костюм и уложил его обратно в коробку, в гнездо из вороха упаковочной бумаги. Дышал он все это время через рот, отвернувшись в сторону от источника смрада.

– Вся комната провоняла. Меня сейчас вырвет, кажется, – выдавила Джорджия.

Джуд искоса глянул на нее. Она рассеянно прижала правую руку к груди, уставившись на черную глянцевую коробку. До сих пор она прятала руку у себя за спиной или под мышкой. Большой палец распух, и место, куда пришелся укол, воспалилось и загноилось. Джорджия увидела, что Джуд смотрит на палец, сама взглянула на руку, потом улыбнулась печально.

– Да у тебя там инфекция.

– Я знаю. Я мазала ранку противовоспалительной мазью.

– Может, стоит сходить к врачу? От столбняка никакая мазь не поможет. – Она потрогала ранку пальцами, осторожно сдавила края.

– Я укололась об иголку, спрятанную в костюме. А вдруг она отравлена?

– Вряд ли. Если бы там был цианид, мы бы уже догадались.

– А если сибирская язва?

– Я говорил с той женщиной. Она, конечно, полная идиотка, и ей давно пора отправиться к психиатру, но не думаю, что она послала бы мне что-либо отравленное. Она же понимает, что можно загреметь за решетку. – Он взял Джорджию за запястье, притянул к себе и изучил раненый палец внимательнее, чем в первый раз. Кожа вокруг зараженной области стала мягкой и сморщилась, как от долгого нахождения в воде. – Знаешь что, посиди пока перед телевизором, а я попрошу Дэнни записать тебя к врачу.

Он отпустил ее руку и кивнул на дверь, но Джорджия не двинулась с места.

– А ты не посмотришь, сидит ли он там? – попросила она Джуда.

Помолчав, Джуд кивнул и пошел к двери. Через приоткрытую на пол фута щель он выглянул за порог. Солнце за это время передвинулось или скрылось за облаком, оставив холл в прохладной тени. Кресло-качалка у стены была пуста. Никто не стоял в углу с бритвой на цепочке.