Гардарика любовь моя - Кедрин Андрей Викторович. Страница 24

Полковник умело сдернул фольгу с маленького стаканчика и выпил желтоватую жидкость. Выдохнув, он быстро отбросил крышку с большой пластиковой миски, наполнив воздух над столом ароматом лаврового листа, свежей капусты и вареной свинины.

— Замороженные щи? — Константин, с аппетитом хлебавший варево, замер, не донеся ложку до рта.

— Ага, стану я ими травиться — у нас в Солнечном поселке своя кухня. Там варят к обеду и в храм доставляют все горячее. Ты что, не знал?

— Нет. Граждане обедают гороховым супом из концентрата и белковой пастой…

— Ну, на всех же не хватает… и ты тоже это ел? А что, в магазин сбегать — не судьба? — Настала очередь Алексея удивляться.

— Да твой обед, если покупать его в магазине, обойдется в двадцать рублей! А у меня зарплата была — двести!

— Я и говорил тебе — надо за ум браться. Тогда бы с питанием вопрос решил быстро. Да и с квартирой — тоже.

— Не хотелось, дядька, пользоваться отцовской силой… Думал, как все… — Полковник выронил полуобглоданное ребрышко обратно в миску.

— Что это еще за слово «все»? Ты может, еще скажешь, надо кордоны с деревень снять, пусть неграждане, которые там пашут, едут в город как все? А может, всем гражданство дадим и на довольствие поставим, а? Было это уже у нас — и уравниловка коммунистическая, и гуманизм демократический! Все, теперь кто достоин — получает, остальные пусть пашут. А кто голову от навоза поднимет, тот ее и потеряет! — Константин прервал свою речь, быстро дохлебал щи и только после этого посмотрел на собеседника.

— Ах, хорошо как, на лимонных корочках настоечка, да с горяченьким — так и возвышает душу… А ты чего не ешь?

— Завтрак был непривычный — сил своих не рассчитал…

— Ну, это ничего, привыкнешь к изобилию, что под Солнцем нашим бегает, произрастает и на стол к нам попадает… Ты давай, слушай — завтра храм для посещений закрыт, так что мы тут — как порох в пээлке, — полковник хлопнул ладонью по кобуре, в которой дремал его лазерный ПЛ-60М «Стиратель-модернизированный», — так что бери в охапку супругу, и к нам с теткой в гости. Я как раз газовый мангал приобрел, да днями баранинкой разжились — устроим вам царский обед.

— Тайра на работе — так что может, и не получится…

— Она же в школе солнечной, да? Там тоже выходной день! Ты забыл, верно, что храмовники, в отличие от прочих, отдыхают два дня в неделю!

Глава 16

Супруги вернулись домой почти одновременно — Тайра дошла из школы до коттеджа за полчаса, Алексея из города подбросил дядька на храмовом автомобиле. Они, не сговариваясь, отправили служанку и устроились в гостиной, перед камином, в котором тихо тлела горка золотых углей.

— Дети, они везде одинаковы… А может, мне так кажется — я в школе не работала, так что сравнивать не с кем. — Тайра сидела на ковре, прислонившись спиной к креслу. В руке ее поблескивал конический бокал с мартини. Алексей приткнулся рядом — он только что закончил короткий рассказ о своем первом рабочем дне на новом месте и сейчас слушал спутницу, мягко поглаживая ее обнаженные ноги.

— Тебе нравится здесь? — Вопрос вырвался внезапно, словно Алексей сам задавал его себе и так не смог ответить. Тайра чуть улыбнулась и перевела взгляд с огня на руку мужа.

— Прямо здесь и прямо сейчас — нравится. Если чуть выше — понравится еще больше… А если ты спрашиваешь про те блага, которые нам отсыпало Солнце — за них с нас просится вдесятеро, поверь мне.

— Верю… — Алексей последовал совету о направлении, заодно пытаясь собраться с мыслями. Получалось плохо — из-за тихого дыхания подруги и ее тонкого тепла так близко от него. Но не нужно было, подобно спутнице, прожить две молодости, чтобы понять — подаренные блага есть ничто иное, как цена, за которую покупают преданность.

— Эй, ты где? — Тайра мягко постучала пальцем по плечу мужа. — Ты не властен над завтрашним днем. Не по силам тебе изменить и день сегодняшний. Мы можем лишь взять максимум того, что нам позволено и постараться вынести это… Да я становлюсь философом благодаря работе в школе!

— Скорее, благодаря мартини… — Алексей вовремя подставил руку, ловя шутливый подзатыльник. И тут же почувствовал лопатками ковер. Тайра торжествующе щелкнула его по носу и, не успев отдернуть руку, была поймана за нее. Не пытаясь освободиться, она довольно растянулась сверху.

— Бери свои слова назад, быстро, пока я не разозлилась!

— Хорошо… — Алексей осторожно обнял жену, которая уже не обращала внимания на его речи, азартно отвечая на поцелуи. Они становились все более долгими и глубокими, так что двое не отрывались друг от друга, когда разлетелась по сторонам одежда, и после — оставаясь в объятиях перед погасшим камином. Они не думали о поворотах судьбы, своем месте и своей плате, на вечер став единым существом, живущим радостью от осознания своей целостности. Больше не было проблем и вопросов, словно именно они нашли ответ на главную загадку — в чем смысл человеческого существования. Они дарили наслаждение, отдавая каждый — себя без остатка, создав для своей половинки океан из ласк и бережно погружались в него, ловя в глазах напротив ту же самую безграничную радость, что наполняла каждого из них.

— Тебе понравилась наша горничная? — Алексей замер, не сразу поняв, что имела в виду его подруга. Они сменили место, перейдя из гостиной в спальню. Тайра на несколько минут исчезла в душевой кабинке и теперь, выйдя оттуда, ни с того ни сего задала этот вопрос.

— Сказать честно, я ее не разглядывал… — Он поднялся, чтобы занять место в ванной, но супруга придержала его за рубашку.

— И ты не хотел бы помочь ей получить двухмесячный отпуск? — Несмотря на пройденный им курс психологии, Соснов не мог определить, серьезно говорит жена или разыгрывает его.

— Да с какой стати! Я больше не обязан быть породистым осеменителем для полугражданок! — Тайра разжала пальцы, отпуская рукав мужа.

— Она спросила меня о возможности завести от тебя ребенка. Напрямую обратилась — мол, не буду ли я, законная супруга, против этого… — Теперь на лице девушки явно проступало презрение.

— И что ты ей ответила? — Алексей развернулся, забыв про душ.

— Послала именно туда, куда она просила разрешения отправиться по собственному желанию — на х… Мне понравилась ее реакция — надула губки и сказала, что женщины не должны связывать мужчин. Мол, генетический фонд, который несет каждый достойный гражданин, должен достаться как можно большему количеству потомков. И с моей стороны не только эгоистично, но и непатриотично препятствовать в сем благом деле. Что и сказать — грамотный нынче полугражданин пошел… в политике разбирается.

— Так и шла бы… в центр по оплодотворения! — Алексей почувствовал, что заливается краской — не за себя, за человека, который, точнее, которая таким образом добивается его внимания.

— Там очередь, а до города добираться долго… В общем, не хотелось ей себя утруждать, коль под боком такой центр завелся. Если я правильно ее поняла — другие жители поселка в подобных просьбах прислуге не отказывают, понимая сложность их положения. Об этом знают и в службе занятости, отправляя сюда на работу только здоровых, молодых и привлекательных горничных — чтобы гражданам в Солнечном приятнее было свой долг перед страной выполнять.

— В жизни наблюдаются одни приятные стороны… — Вздувшиеся на скулах желваки показали настроение Алексея лучше, чем прозвучавшие слова. — Может, уволить ее?

— Вот как? А за что — за честность? И почему это ты вдруг решил стать исключением из общих правил?

— Мне хорошо с тобой и я не хочу других… — Тайра выслушала эти слова со спокойным лицом. Лишь когда за мужем закрылась дверь, она с тихим и радостным визгом упала навзничь на кровать и уставилась в потолок ясными глазами с притаившимися в уголках блестками.

Проснулись они поздно для Гардарики — почти в девять утра. По привычке начали день с зарядки — теперь к их услугам был маленький тренажерный зал в подвале дома, позавтракали в присутствии горничной, у которой вдруг нашлось много дел в столовой. Тайра осторожно толкнула Алексея ногой под столом и показала глазами на служанку — та явно обновила гардероб со вчерашнего дня, выбрав самую короткую юбку и самую декольтированную блузку. Соснов в ответ только пожал плечами. Телефонный звонок избавил его от молчаливых упреков в отсутствии патриотизма, а быть может и потенции. Дядька Алексея сообщил, что для пикника все готово, за исключением гостей.