Опыт поколений - Шилов Игорь Александрович. Страница 7

Общими усилиями, кое как, закопали немцев, подальше от пляжа, чтобы не портили лечебный морской воздух. Потом умылись, благо нашлось мыло в одном из ранцев, хотели сесть подкрепиться, но я дал команду на отъезд. Двадцать минут ничего не изменят в нашем физическом состоянии, зато, за это время, уедем отсюда туда, где наше моральное состояние снова придёт в норму.

Оказалось, что немцы добрались до места своей гибели по дороге, ею воспользовались и мы. Водители среди молодых ребят нашлись, но опыта в вождении мотоцикла с коляской, у них нет ни какого. Пришлось беспрерывно притормаживать, чтобы они даже и не пытались развить запредельную скорость в попытках догнать меня. В один из таких моментов, как раз когда я ехал не более двадцати километров в час, на дорогу выбежал не высокий, толстенький человечек, в кругленьких очках, на мясистом носу и тюбетейке, покрывающей голову с остатками растительности на ней.

- Остановитесь! Остановитесь, я вас умоляю - закричал он.

Пришлось сбавить газ полностью и встать, как можно не откликнуться на такую просьбу.

- Ради всего святого возьмите меня с собой, я вторые сутки брожу по лесу в поисках людей, пищи и крова. И всё безрезультатно, вы первые, кого я увидел за это время.

- Вы сначала представьтесь, товарищ - решил я снова войти в роль советского командира.

- Мойша Исакович Штильман, сотрудник института биологии и ботаники в городе Москва.

Ну здравствуйте, приехали, не успел с немцами разобраться, здесь другая напасть.

- И что же вас занесло так далеко, уважаемый - спросил я Мойшу Исаковича.

- Вы не поверите, я сам ничего не понимаю. Два дня назад я вышел из дверей института, как обычно парком шёл домой и вот каким то непостижимым образом до сих пор не могу таки до него добраться. Там наверное Сонечка сошла с ума или даже уже, в сумасшедшем доме.

- И что, за это время вы никого не видели, даже немцы вам не попадались ни разу?

- Что вы такое говорите, откуда в таком приличном месте взяться немцам. Я вас умоляю.

- Как откуда? - встрял в разговор Николай, сидевший в люльке - война идёт целых десять дней.

- Помилуйте, какая война и за что? - недоумевал наш собеседник.

- Подожди Коля - остановил я красноармейца и продолжил разговаривать со Штильманом - Вы о каком месяце и дне ведёте речь, когда это недоразумение с вами приключилось?

- Так я же вам битый час толкую, два или нет уже три дня назад. Первого июля тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Вы что же думаете, старый Штильман совсем из ума выжил?

- Как по мне так, да - заговорил почему то с еврейским акцентом красноармеец Круглов.

- И что вы себе такое позволяете, молодой человек - попытался пристыдить Мойша Исакович, русского парня Колю.

Вот как оно тут заворачивается, уже и тридцать седьмой год проявился, и что всё это значит.

- Садитесь на заднее сиденье, товарищ Штильман, с нами поедите - сказал я ботанику.

- Молодой человек, не могли бы вы со мной поменяться местами - сделал он предложение развалившемуся в люльке Николаю - вам там удобнее будет.

Коля пожал плечами, посмотрел на меня, на дядю Мойшу, хмыкнул, но пересел. Ребята, за то время, что мы вели беседу, догнали нас и успели даже передохнуть. Долго задерживаться здесь не надо бы, пора искать место и делать остановку на обед. Я завёл мотоцикл, остальные сделали то же самое и неспешно стали двигаться дальше по сильно пылившей грунтовой дороге. В одном месте от неё было ответвление, узкая дорога, на которой наверное только и проедешь на мотоцикле или телеге, вела вглубь леса. Туда я и повернул, в надежде на то, что найду удобную полянку, где мы сможем остановиться.

Время шло, а полянок не было, совсем никаких, но вскоре я заметил впереди какой то просвет, прибавил газку и через несколько минут оказался лицом к лицу, с самой настоящей избушкой. Скорее даже с избой, к которой прилагались амбары и сараи. А самое удивительное то, что во дворе топилась летняя печка и на ней чего то готовили.

Такого я не ожидал, то что здесь могут жить люди, местные, в своих домах, о таком и подумать не мог. Казалось бы откуда им в таком месте взяться, а вот погляди ка нашлись.

Заглушив двигатель уверенным шагом пошёл к дому, но зайти в него не успел, на встречу мне вышел кряжистый старик, с седой бородой и такой же пышной шевелюрой.

- Вам чего, ребята? - задал он вопрос всем присутствовавшим.

- Здравствуй, дедушка. Водички попить не дашь, замаялись кататься на этих драндулетах - попытался я завязать разговор.

- От чего же не дать, вон колодец, пейте на здоровье.

Я и в самом деле хотел пить, с пресной водой пока одни проблемы у нас. За мной последовали и остальные.

- А вы кто же такие будите, что с оружием катаетесь и ни кого не боитесь? - спросил дед.

- Бойцы рабоче крестьянской Красной Армии, слыхал про такую - ответил за всех Коля.

- Слыхал, как не слыхать. А в наших краях то чего забыли?

- Ты чего дедок, на самом деле такой тёмный или дураком прикидываешься. Так нам одного такого хватит - кивнул Николай в сторону Штильмана - немца бьём, чего же ещё. Или ты может тоже не знаешь, что война кругом.

- Теперь я милок тебя не пойму, война то с фашистом, как пяток лет уже кончилась. Не возьму в толк, ты про что толкуешь.

- Да про немцев дед, про них самых, у нас час назад с ними бой был. Не один не ушёл, всех положили. А ты отсиживаешься тут - зло выкрикнул красноармеец ничего непонимающему деду.

Пришлось вмешаться в разговор, иначе дело может дойти до мордобоя или чего хуже до стрельбы.

- Тебя зовут то как, дедушка? - спросил я хозяина хутора.

- Евграф Пантелеймонович Кулагин. А тебе зачем?

- Евграф Пантелеймонович, а не напомнишь мне, какое сегодня число?

- Чего же не сказать, коли спрашиваешь. Второе или третье уже, запамятовал, но какое то из этих, июля. Сорок восьмого года.

У Николая и Мойши Исаковича, глаза округлились, хорошо, что этого мальчишки не слышат.

- Я же говорю, сумасшедший - поставил диагноз старику красноармеец, а за одно и Штильману - как и этот.

- Дедушка в дом не пригласишь, разговор у меня есть, а стоять, устали мы очень сегодня. Бой то с немцами у нас действительно был - попросил я дедка об одолжении.

- Да конечно сынок, заходите - пригласил нас хозяин и добавил, как бы между прочим - это же надо, бой, да ещё и с немчурой.

Пока мы усаживались за стол, Евграф Пантелеймонович успел достать из буфета бутылку водки, поставил солёных огурцов с капустой и каравай хлеба. Затем принёс гранёные рюмки, открыл бутылку, налил всем сидящим и произнёс тост:

- За победу!

Мы дружно опрокинули по стопарику, Коля малость успокоился и даже похвалил хозяина:

- Вот это я понимаю. А то кто такие, с кем война?

- Скажи нам дедушка, город у вас тут рядом какой?

- Курск недалече, область стало быть курская, а что опять не так то.

- Море у вас тут рядом есть, какое нибудь? - задал я хозяину провокационный вопрос.

- Да ты чего шуткуешь что ли, какое у нас тут море, отродясь ничего не было.

- Ошибаешься, мы полчаса назад в нём немцев расстреляли и видели его, как тебя, сейчас. Об этом и хочу с вами поговорить. Кажется мне, что чего то непонятное вокруг происходит. Коля вот, к примеру и ребята мои, те что на улице, вторые сутки считают, что в районе Бобруйска находятся. Этот уважаемый товарищ - я указал на Штильмана - так вообще по московским паркам бегает, третий день, ты дедушка говоришь Курск рядом. Как такое возможно?

Сидевшие за столом посмотрели на меня, как на душевно больного. А товарищ Штильман тут же собрался высказаться по поводу моих слов, пытаясь встать с табуретки, но его порыв был жёстко прерван Николаем, он сильно дёрнул москвича за пиджак и посадил на место.

- Есть на этот счёт у меня мнение, хочу чтобы вы его выслушали внимательно и не перебивали. Сдаётся мне, что все мы попали на какую то чужую землю, обзову пока так это место, что это на самом деле мне не понятно. Как это случилось я тоже не знаю, но вот то, что всё здесь по другому, не так как дома, это только слепой не увидит. Сами подумайте, как мы смогли оказаться в одном месте, если до этого находились за тысячу километров друг от друга и вдруг каким то образом оказались на берегу моря. Я бы ещё мог предположить, что с нами кто то так пошутил, усыпили допустим на время, свезли всех сюда и теперь потешаются. Но вот, как твоя избушка дедушку тогда тут оказалась, не понятно. И самое главное, мы все из разного времени, Коля из сорок первого, Мойша Исакович из тридцать седьмого, ты дедушка сам сказал, из сорок восьмого года.