Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей. Страница 24

На четвертом месяце пути, когда появились первые признаки приближающейся зимы, мы подъезжаем к замку Ла?Котонель. Возведенный на верхушке холма, замок выглядит… грозно. Вид его словно говорит: тут не пройдешь. Пока я восхищенно мерю взглядом высоченные стены и гордо возносящиеся башни, Гектор рассеянно замечает:

– Остался от тамплиеров. Сто лет назад воины Филиппа Красивого ухитрились взять храмовников так неожиданно, что из трех тысяч замков по всей Франции только два?три успели захлопнуть ворота перед королевскими войсками.

– Что?то слышал, – признаюсь я, – вроде бы тамплиеры готовили государственный переворот, целовали в грязный зад самого дьявола, а еще у них была чертова куча денег.

– Вот?вот, – назидательно кивает Гектор, – именно, что была! Все золото и серебро храмовники ухитрились вывезти за день до начала арестов. Даже под жестокими пытками гроссмейстер ордена Яков Молэ, а с ним и прочие тамплиеры не открыли тайну пропавших сокровищ. Учись, как надо себя вести настоящему рыцарю!

Я послушно киваю: время от времени Гектор пытается привить мне ценности, принятые в рыцарском мире. Увы, век рыцарства на исходе. Бурное развитие городов и огнестрельное оружие в ближайшие пятьдесят – семьдесят лет уничтожат бронированных конных воинов как класс. Они останутся жить только в книгах и красивых легендах. Вот интересно, хоть в чем?то люди здесь более простодушны, чем мы, или же рыцарь попросту лукавит? Бросаю быстрый взгляд на суровое, словно высеченное из камня лицо. Твердые губы крепко сжаты, глаза сощурены, непривычно хмурый лоб собрался в такие складки, что утюгом не разгладишь. Похоже, Гектора что?то беспокоит.

А вот на мой взгляд, все в той давней истории кристально ясно. И в двадцать первом веке, да и в четырнадцатом, когда приключилась та история с тамплиерами, всем управляют люди, заведующие деньгами. В умных толстых книжках, написанных скучно и обстоятельно, указывается: именно тамплиеры придумали банки и векселя, ввели понятие «личный счет клиента», «опутали сетью денежно?товарных отношений» всю Европу.

Или же все гораздо проще, и это банкиры придумали тамплиеров? Для защиты и в качестве вызывающе яркого фасада, как этакого своеобразного вице?председателя Фукса? История, конечно, давняя, теперь концов не найдешь. Архивы наверняка подчищены, да и попробуй попросись в те хранилища. Только заикнись, тут же полоснут бритвой по горлу, и ага: пишите письма, шлите телеграммы! Но для начала, конечно, попытают, не без того: признавайся, гад, от кого узнал, что есть такие архивы, а в них документы грудами. Кто послал тебя?

А ведь есть, не может не быть таких архивов, где хранится подлинная история мира. Вот только не попасть, даже одним глазком не заглянуть; многие пытались, да только где они сейчас? То?то и оно, что нигде, сгинули, исчезли, растворились безвозвратно. В одной России за год сто тысяч человек бесследно пропадает, по всему миру счет на миллионы идет. Кто будет искать скромных тружеников науки среди той толпы, кому это надо?

Пожалуй, только спецагенты Малдер да Скалли смогли бы разобраться, других кандидатов не вижу. Думаю, история с тамплиерами выглядела примерно так: банкиры, истинные владыки ордена, загодя были предупреждены. Наверняка кто?то из приближенных французского короля Филиппа Красивого состоял у них на жалованье. Да и сам Папа Римский Клемент V, давший разрешение на разгром храмовников, постоянно имел острую нужду в деньгах. Тайну, за какую гору золота не пожалеют, долго не сохранишь, как ни старайся. А какого размера вознаграждение можно было отхватить! Да тут не только детям, внукам?правнукам не потратить!

Нет, зачем же так грубо, никто и не подумал сунуть доносчику кошельки с золотом или бриллианты россыпью. Так поступает лишь тот, кто в грош не ставит верных агентов. Можно и нужно иначе: выгодная женитьба, внезапно умрет богатый родственник, или во время обыска в захваченном замке совершенно случайно благородный рыцарь найдет скрытый тайник. А есть и иные варианты, гораздо красивее…

Если бы истинный глава ордена узнал о грозящем нападении, беспокоился бы он о вывозе сокровищ? Подумаем немного и ответим: «Да, сразу же после того, как сбежал бы сам. А скорее всего, представляя характер рыцаря, гроссмейстер напал бы первым, и неизвестно еще, кто победил бы в той схватке. Эх, господин Молэ, тебя же попросту подставили, а ты умер на костре, так и не поняв смысла происшедшего!»

Настоящие хозяева ордена тихо пропали со сцены истории, разумно рассудив, что в качестве тамплиеров они слишком на виду. Незаметнее надо быть: говорить тихо, ступать мягко, пристально в глаза не смотреть. Или все еще проще? Не банкиры ли устранили руками Филиппа всю эту мишуру – крикливых гордых рыцарей, какие только и умеют бесконечно требовать денег на крестовые походы, кровопролитные войны, роскошные балы и пышные многодневные охоты с тысячами загонщиков. А вместо того надо трудиться, торговать, преумножать, а не тратить бездумно!

Я спохватываюсь, за последние полдня Гектор едва пару слов бросил, с каждым мигом он, такое впечатление, хмурится все сильнее. Наконец, в сотый раз поймав недоуменный взгляд, рыцарь признается:

– Что?то сердце ноет, предвещает беду, Робер. Очень не хочется мне заезжать в замок Ла?Котонель, но хозяин, барон Ле Берг, специально прислал гонца, настаивал на приезде. Вроде как тут вся округа – борцы за светлое будущее французского королевства, пламенные патриоты и противники англичан.

Гектор встряхивает головой, налетевший ветер лохматит рыжие волосы, что у благородных здесь поэтично называют золотистыми. Синие глаза задорно блестят.

– Эх, где наша не пропадала! Береги спину, по замку без меня не броди, даже если дюжина красоток сразу будет призывно закатывать глазки и заманчиво улыбаться. Вина не пей и гляди в оба!

– Ну да, – в тон отзываюсь я, – бог не выдаст, свинья не съест!

Переглянувшись, мы пускаем коней в галоп к древнему замку, те ревниво косят друг на друга, далеко вперед выбрасывают сухие ноги, стремясь обойти и обогнать. Враз усилившийся ветер безжалостно лупит в лицо, подо мной огромный сильный зверь, перед глазами – бескрайнее небо, где вскачь несутся кучерявые облака. Но мы летим над землей быстрее небесных странников, мы молоды и сильны. Я радостно смеюсь, и Гектор хохочет в ответ, а жизнь так прекрасна!

Лицо Гектора и поныне стоит у меня перед глазами. Рыцаря больше нет в живых, а я снова странствую один. Горечь от утраты друга, чувство ненависти и вины переплелись в один сложный клубок, что не выразить никакими словами. Расскажу по порядку.

Глава 4

5 декабря 1426 года, северная Франция, замок Ла?Котонель: русские своих не бросают.

Праздничный ужин удался на славу. Длинные дубовые столы, протянувшиеся через весь центральный зал, ломятся от еды и выпивки. В промежутках между столами пляшут танцоры, выдувают длинные языки огня фокусники, ловко перекидываются разноцветными шарами жонглеры. На возвышении у дальней стены, сразу под огромным баронским гербом, настолько искусно выкованным, что многие поначалу отказываются поверить собственным глазам, установлен громадный стол красного дерева.

За ним восседают сам господин барон с юной супругой, благородной госпожой де Ле Берг, и их ближайшие соседи, граф де Тюваль и барон де Шарден. По левую руку от хозяина расположился почетный гость, ради которого собственно затеян праздник, – рыцарь Гектор де Савез. Весь зал с завистью поглядывает на главный стол, ведь там – спецобслуживание. Это значит, что постелена белоснежная скатерть без малейшего пятнышка, да вдобавок еще и выглажена.

Тарелки вытерты чистым подолом, а не вылизаны собаками. Посуда золотая, а не оловянная, а дивной работы кубки усыпаны драгоценными камнями. За плечом у каждого из пирующих юный паж, что предугадывает все желания едока, то и дело подливает в кубок дорогое восточное вино из пузатых глиняных кувшинов либо подкладывает на тарелку самые аппетитные куски.