Мастер Путей - Виор Анна. Страница 30

– «Твой Дар и огонь, словно чашу вина…» – повторил Вирд. – Ты прав, Мастер Сет, эта баллада разъясняет кое-что. Если тем Владыкой был Атаятан, то это означает, что он и раньше пил Дар… Но… Если он может делать это, будучи в теле любого человека… неодаренного… мужчины… женщины… то как нам защититься от него?!

Элий Итар

Элий бродил от безделья по пустующим коридорам замка, заглядывал в холодные пыльные комнаты, где гулял колючий ветер северной Тарии – Дих. Дих сродни его гневу, Элий мог бы призвать его своей Силой и разрушить эти стены, но сейчас не время. Он сел в одной из комнат, темной каменной коробке с раззявленной пастью окна без рамы, подставил лицо ветру, подпер спиной грязную стену и прикрыл глаза, представляя себе падение Тарии. Город Семи Огней в развалинах, великолепные здания превратились в груды обломков, залитые кровью, и все это пожирает пламя, – картина, которую он часто видел в своем воображении после того, как взял Пророка во Второй Круг; вид грядущего разрушения был для него отрадой. Двери в комнате отсутствовали, их сняли когда-то с петель и унесли, и оттого сквозняком тянуло по ногам, но он не мерз.

Монотонное завывание Диха за окном вдруг прекратилось так внезапно, что Элий в удивлении распахнул глаза и приподнялся. В комнате стояла женщина – Джиша. Ее переместили сюда из какого-то далекого забитого тарийского городка, – обычная продажная девка. Здесь, в замке, было около двух дюжин таких – некоторые Мастера, особенно из Тайных, нуждались в их услугах. Джиша – худая, даже костлявая, немного нескладная, – никогда раньше не казалась ему красивой… но не сейчас! Он не мог сообразить, что изменилось в ней, но женщина притягивала взгляд. Выражение ее лица, осанка, движения – стали другими, глаза и вовсе смотрели, будто с лица совершенно незнакомого человека.

Элий и раньше частенько сталкивался с ней в замке. Таких женщин, как эта, он всегда обходил стороной, они почему-то напоминали ему о матери, но Джиша – недалекая и беспокойная, заметив, что он не спешит покупать ее любовь, стала навязываться ему, прислуживать в мелочах: стирала и штопала одежду, приносила еду. Элий гнал ее, но она не отставала. Чего хотела она от него добиться? Любви? Ничего более глупого он не встречал! И за то время, пока Джиша преследовала его, он изучил ее манеру держаться, обычное выражение лица и взгляд – сейчас перед ним был некто иной.

– Не имеющий страха?

Когда она заговорила, то голос ее был настолько мелодичен, что Элий сразу подумал об Атаятане. Каким-то образом Древний использовал тело прислужника Хатоя в кабинете Верховного, чтобы приказать им отступить. Но зачем сейчас Атаятану пользоваться телом этой женщины, когда тот во плоти может призвать к себе Элия и говорить с ним, сколько вздумается?..

– Покоряющий ветер? – продолжало неизвестное существо устами Джиши.

– Почему ты говоришь через нее, Атаятан? – спросил прямо Элий, поднимаясь на ноги.

Она засмеялась, и смех, как перезвон колокольчиков, наполнил неестественно тихую комнату.

– Я не Атаятан, – сказала она.

– Но ты и не Джиша. Ведь так? – Элий был уверен в этом. У Джиши глаза – как у испуганной собачонки, а не охотящейся тигрицы.

– Я Джиша. – Вновь звонкий смех. – Сейчас я – она.

Элий догадался: они пробудили по приказу Атаятана еще одно существо, подобное ему. Где-то очень далеко, в Краю Тин, они вошли в храм и совершили ритуал. Ее звали, кажется, Эт’ифэйна… Ей поклонялись в тех землях, и одна фанатичная жрица даже отдала за нее жизнь. Похоже, что ей приносили кровавые жертвы все то время, пока она спала, поэтому в полную силу Эт’ифэйна вошла намного быстрее и легче, чем первый пробужденный Древний. Что делает она здесь? Пришла поблагодарить Атаятана-Сионото-Лоса? Тогда почему она с ним, с Элием?

– Какой сильный Дар, он манит меня… – Она приблизилась и провела рукой по его щеке. – Он дразнит меня. Но я не могу к тебе прикоснуться – ты связан!

– Ты – Эт’ифэйна?

– Я – Меняющая обличья. Ты изводишь меня! Какой аромат источает твой Дар!

– Зачем ты пришла сюда?

– Я пришла к Атаятану-Сионото-Лосу. К твоему господину. Но ты – привлек меня…

Она с дурманящей нежностью провела подушечками пальцев по его лицу, шее, плечам и рукам, облизнула свои розовые губы, от ее дыхания ему становилось невыносимо сладко. Элий не сдержал рук, и они, будто бы сами по себе, потянулись к ее талии, а его губы раскрылись для поцелуя. И он совершенно забыл о том, кто она, зачем пришла, кто он и что он здесь делает, забыл обо всем… даже о гневе…

– Эт’ифэйна! – Этот голос заставил Элия вздрогнуть и очнуться: он вдруг понял, что уже наполовину раздел женщину. Неужели он собирался… с этим существом… Он замотал головой, стряхивая с себя наваждение.

Элий вновь почувствовал непреодолимое желание, туманом обволакивающее мысли, затем словно встречный порыв ветра колючим ужасом ворвался в туман, и они принялись бороться между собой. Эта борьба привела его в смятение, и даже сердце внутри защемило, чего не бывало с тех пор, как его коснулась игла Доа-Джота. Элий заскрипел зубами, нащупал внутри свой гнев и только тогда успокоился, будто бы опершись на плечо надежного друга. Приведя в порядок сбившееся дыхание, он наконец стал соображать, что происходит, и увидел стоящего напротив Джиши-Эт’ифэйны какого-то незнакомца: мужчину лет сорока в потрепанной дорожной одежде. Взгляд и голос мужчины не оставили сомнений, что это Атаятан. Они встретились в чужих телах и меряются силой. Он и она… Ужас и похоть…

Элий отошел в сторонку, выход из комнатушки преграждали ему эти двое. Но Древние на него особого внимания не обращали.

– Ты ведь не станешь брать то, что мое? – сказал Атаятан, складывая пухлые губы незнакомца в свойственную Древнему улыбку.

– Он дразнит, – капризно ответила она.

– Он мой!

– Я знаю. Как мы попались, Атаятан-Сионото-Лос? Кто погрузил нас в сон?

– Повелители Огня, но их больше не осталось.

– Я не думала, что ты тоже уснешь. Ты самый сильный из нас. Ты пробудил остальных?

– Нет, только тебя. Зачем мне пробуждать их? Они мне не нужны.

– Так почему ты пробудил меня?

– Ты самая хитрая из нас. И я хочу, чтобы ты научила меня.

– Великий Атаятан-Сионото-Лос желает учиться у Меняющей обличья? Но ты ведь, как я вижу, сам овладел Путем Тени – ты в теле человека.

– Овладел, но не в совершенстве. Я не могу пить через это тело.

– А-а-а!.. Тогда Путь Тени почти бесполезен. Этому ты хочешь, чтобы я тебя научила?

– Да, этому.

– Но мы очень разные с тобою. Ты – сила, я – хитрость. Ты увлекаешь страхом, а я – страстью. Тебе служат связанные Одаренные, а я просто наслаждаюсь, выпивая их. Ты смотришь в века, а я живу мгновеньем. Ты – меч, я – стрела. Ты любишь строить, а я – крушить. Ты всегда жил во дворцах, я же не нуждаюсь в них. Ты в теле мужчины, а я – женщины. И я уверена, что и твое собственное тело сейчас выглядит как тело мужчины. Не так ли? Как и я выбрала подобие женщины.

– Я много веков был таким. Как и ты. Мы уж и забыли, каков настоящий наш облик. Мы с тобою не такие уж и разные, Эт’ифэйна. Мы оба – Хтэмы! Ты не забыла?

– Нет. Но я не стану учить тебя моему искусству. У тебя и так слишком много: смарги, псы, связанные и их Дары, которыми ты можешь пользоваться.

– А почему ты отказалась от всего этого? Я могу научить тебя связывать себя с имеющими Дар, как научил когда-то остальных, которые сейчас спят.

– Им это не помогло. Да и зачем мне их Дары? От их Даров исходит запах Создателя. Дар сладок для питья, но как ты носишь это внутри? Разве огонь не причиняет тебе боль?

– Боль проходит, Эт’ифэйна, а могущество остается.

– Ты достаточно могуществен. Так останемся каждый при своем. Мне не нужна твоя наука о связывании кровью. А тебя я не стану учить всем тонкостям Пути Тени, ты и так уже кое-чему научился. Этого достаточно. Иначе ты станешь намного сильнее меня. Один совет могу тебе дать: когда оставляешь их – не убивай. Ты ведь не каждым можешь воспользоваться. Ты всегда интересовался теми, в ком огонь, а остальных воспринимал лишь как пищу, а я наоборот: моя пища – Одаренные, а служат мне все остальные – их больше, и они добровольно отдают свои жизни мне.