Мастер Путей - Виор Анна. Страница 93

– Эт’ифэйна Атаятану-Сионото-Лосу не годится в подметки! И если Фаэль думает, что погрузить Атаятана в сон будет настолько же легко, то он – дурак. Впрочем, мертвый дурак…

– Ты до сих пор придерживаешься этой версии? Не перестал предсказывать его смерть?..

– Я никогда не делал более верного и точного пророчества, Годже. А теперь даже вырисовывается, как это случится…

– Ты увидел?..

– Нет. Догадался…

– И как же?

– Тебе интересно?

– Ну… – протянул Эрси, – надо же хотя бы попытаться оценить свои шансы…

Эбонадо расхохотался:

– Ты слышал о том, что он прочел по крови одного из нас?

– Элия Итара.

– Да. От тебя, я вижу, у них тайн нет… Я предчувствую, что именно Итар его убьет.

– Итар? – Эрси пожал плечами. – В одиночку? Тогда как вы втроем не справились с Фаэлем в «Песне горного ветра»?

Пророк побледнел, и нижняя его челюсть выдвинулась вперед – он всегда так делал, когда злился:

– Ты до сих пор в Совете, Годже?

– Нет, – Эрси, усмехаясь, продемонстрировал свою правую руку без радужного перстня, – отдал свой перстенек Стойсу.

– Ты проявляешь слишком большую осведомленность для того, кто стремится сохранить нейтралитет.

– Стремление – это одно. А необходимость – совершенно другое.

– Философия?.. Ты же никогда не проявлял к ней склонности… Ну да ладно; Итару не обязательно пронзать сердце Фаэля мечом, он может убить его совершенно другим способом.

– Каким же? Он, насколько я помню, – Разрушитель? Свалит на голову Фаэля Здание Совета?

– О! Итар мечтает об этом… Но – нет. Я думаю, все будет по-другому: прозаичнее, но трагичнее для некоторых участников. Я хорошо знаком с этим явлением – чтением по крови. Когда-то меня угораздило… А так как Дар Пророка у меня очень яркий, то и последствия моего неразумного, по молодости, поступка были ужасными. Я чудом выжил, когда мой «прочтенный» умер. Хорошо, что рядом оказался Целитель, почти такой же сильный, как ты. С тех пор я ценю Целителей. У Фаэля все Пути очень яркие. И Пророка в том числе. Он ведь даже прочел Итара необычным способом. Он дотрагивался до читаемого лишь мечом. Он через меч его прочел!.. Кто на такое способен?.. И он остановился на волоске от того, чтобы зарезать Итара! Не причинил Элию вреда, сдерживая, когда тот стал все разрушать. И ко всему прочему – исцелил!

– Что ты хочешь сказать? Я теряю нить…

– Только то, что Фаэль не сможет пережить смерти Итара. Это его погубит… Он умрет вместе с Элием. Забавно будет, если и Итар погибнет от его же руки.

Эрси нахмурился:

– Как-то все слишком запутанно и не логично…

– Не логично? Ты еще и логикой стал увлекаться?..

– Тебя в молодости спас Целитель, а Фаэль – сам Целитель, да еще такой, что я ему не чета! Меня убить можно разве что, как ты сегодня сказал, отсечением головы. А Фаэля? Разве его возьмешь банальной смертью «прочтенного»?

Эбонадо внимательно смотрел на Эрси, выслушивая, затем засмеялся, не меняя серьезного выражения глаз.

– Не знаю… Может, ты и прав?.. Но хватит ли яркости его Пути Целителя, чтобы перекрыть Путь Пророка?

– Спроси у Астри Масэнэсса… – раздраженно буркнул Эрси, которому стал надоедать этот разговор. Тут свою бы шкуру спасти…

Идай Маизан

Пантэс знал, что великий Атаятан-Сионото-Лос не ошибся. Подумать только, когда-то он боялся произнести это имя слишком громко… А сейчас готов повторять многократно во весь голос – кричать на весь мир. Его господин – не какой-то там глупый трусливый человечишка. Не смертный пустой император, не имеющий даже огня Создателя. Не кичливый упрямец Хатар Ташив, не способный меняться, тогда как меняется все, что живет, даже гряда Сиодар завтра не та, что сегодня. Его хозяин, его К’Хаэль – могущественнейшее существо под этим небом, а может, и не только под этим. Идай иной раз думал, что Атаятан-Сионото-Лос самому Создателю способен бросить вызов. Прекраснейший из прекрасных, мудрейший из мудрых, сильнейший из сильных. И своим именем также гордился Идай: Пантэс – Угождающий. Угождать такому господину – честь!

Другие слуги Древнего из Первого Круга не понимали очень многого, они роптали, некоторые из них – Абвэн, например, – уже поплатились за такой ропот. Но Идай Маизан знал, что Атаятан-Сионото-Лос никогда не ошибается! Все задуманное Древним исполнится в свое время, и не человеческому разуму пытаться опередить это время – понять, что именно должно произойти и когда, негодовать, что господин медлит. Пантэс роптать не станет – это недостойно.

– Возьми Потфара, еще двадцать Целителей, шесть Музыкантов и десять Мастеров Роста, – повелел ему господин, когда другие сражались в Ливаде, – и отправляйся в Ташир. Там мои новые дети. Пусть насытятся плотью и напьются крови. Таширцам никто не придет на помощь. Вирд-А-Нэйс сражается за Ливад и думает, что обхитрил меня. Но пока он сражается с ними, я буду ковать новое оружие войны. К концу перемирия его страну уже ничего не спасет, и он поймет, что сможет править ею лишь под моей рукой.

В Ташире, завязавшим войны со всеми окрестными странами, прервавшим всякие отношения с Ливадом, Тарией, даже Жадой, Микутой и Балией, – было достаточно пищи для того, чтобы взрастить новую армию смаргов без ненужных битв. Их густонаселенные города и деревни были словно богато накрытый стол в день пира. Смарги росли и множились со скоростью, достойной восхищения. За три месяца из неразумного вечно алчущего существа вырастал настоящий воин, могучий, крепкий, быстрый, предназначенный, чтобы убивать. Вооружать их тоже было нелегким делом, но вооруженные – они более опасны и эффективны. Взрослые смарги из первого и второго поколений могли самостоятельно изготовлять оружие и доспехи. Для этих целей в одном из уничтоженных городов Ташира были организованы кузни, туда свозили железо со всех окрестностей. День и ночь смарги, вошедшие в полную силу, проводили за упражнениями в военном искусстве.

Эти существа восхищали Идая. Мощь, заключенная в их мускулах, острота их по-звериному опасных зубов, мастерство, с каким они овладевали оружием. Так восхищали его когда-то эффы. Но от эффов Атаятан-Сионото-Лос отказался, так как они не были совершенны – их легко было обратить против создавшего их. Идай с отвращением вспоминал бросившегося на него зверя в подземельях Обители Мудрецов, ненависть к нему в глазах пса…

Потфар выглядел уставшим и недовольным. Он был мирным Мастером, как говорили в Тарии, то есть человеком чуждым войны и крови, трусливым и мягким. Работа со смаргами не нравилась ему, хотя в страхе перед Атаятаном-Сионото-Лосом он всегда льстиво лгал, что счастлив, выполняя ее, что почитает за честь ковать орудия войны.

– Потфар! – окликнул его Идай.

Тот обернулся с искривленными раздражением губами:

– Чего тебе, Пантэс?

– Ты не закончил… – Идай указал ему на троих смаргов, готовых произвести на свет подобных себе. Они были бесполыми, но в определенный момент взросления способны были размножаться, рождая других смаргов: все, что им было нужно для этого – много пищи и помощь Целителя Силы. Без воздействия Дара Целителя они погибали вместе с потомством.

– Я устал… – прошипел он. – Эти трое ничего не решают. Я посмотрю, может, ими займется кто-нибудь из моих помощников… Или пусть подыхают! Я устал! А моя жизнь намного ценнее, чем их!..

– Ты слышал, что вернулся Ках?.. – Лицо Ужвина Хайшо исказилось еще больше: Каха он ненавидел, а еще больше ненавидел, когда его сравнивали с Кахом. Идай же уважал когда-то этого человека – Годже Каха, а сейчас Маизану для составления мнения о беглеце было достаточно того, что Целителя ценит Атаятан-Сионото-Лос.

– Вернулся?! – взвизгнул Потфар. – Вернулся!.. Вернулся, когда вся грязная работа уже сделана?.. Где он? Я что-то его не вижу?… Пятьсот тысяч! Пятьсот тысяч смаргов, Маизан!.. Я их сделал! Я их создал! Я их отец! А кто он, Ках? Он явился, когда все почти закончено! Теперь он приложит руку к десятку-другому новых тварей и станет колоть мне глаза их превосходством над моими, как было с первыми поколениями, теми, что родились еще на севере от Дочерей Снегов!