Магия спецназначения - Коваль Ярослав. Страница 37

И девушка вдруг поняла, что имел в виду анестезиолог, когда говорил, что обычного человека из преобразованного оэсэновца уже не сделать. Лиден смотрел на нее совершенно ничего не выражающими глазами, лицо оставалось неподвижным, и, несмотря на то, что вокруг него держалась бледноватая аура, живого он не напоминал. В нем отсутствовало что-то самое главное, и особенно сильно это бросалось в глаза теперь, когда магическое зрение она приводила в действие усилием воли.

– Потрясающе, – проговорил хирург. – Лиден, вы меня-то тоже слышите?

Офицер повернул голову к врачу.

– Я всех слышу.

– Какие ощущения? Что-то особенное вы чувствуете? Что-то в себе.

– А что не так?

Сказано было вполне естественно, вот только выражение лица все испортило. Вернее, полное отсутствие всякого выражения. Можно только поражаться тому, сколько тонких оттенков мимики собеседник, воспринимая как должное, даже не замечает – однако сразу чувствует недостаток, если мимики нет вообще. Казалось, что на офицере надета хорошая силиконовая маска, раскрашенная с удивительной достоверностью – и, однако, остающаяся маской.

Кайндел долго смотрела в лицо офицеру, которого, как она думала, спасла – а в действительности наделила странным подобием жизни, и неизвестно, к лучшему ли это.

– Что ты помнишь? – спросила она. – Ты помнишь момент до выстрела?

– Я не помню только сам выстрел, – ответил Лиден. В голосе его разливалась ощутимая прохлада, должно быть, от равнодушия. – Все отлично помню до и после него, когда пришел в себя в медицинском отделении дома на канале Грибоедова.

– Так ты с тех пор в сознании? – удивился Шреддер. – Почему же здесь лежал, как бревно?

– Мне сказали лежать. Я лежал.

– Ты не видел, как в тебя стреляли?

– Нет, не видел.

Девушка вздохнула и, посмотрев на хирурга, развела руками.

– Я ничего не могу ни сказать, ни поправить.

– Но это же вы сделали! Подобная высококачественная работа (кстати, хочу отдать вам должное, органы вы зарастили отлично) нашим некромантам не по плечу, так что…

– В ОСН есть некроманты?!

– Есть ребята, балующиеся некромантией, – хирург поморщился. – Например, ваш наставник магического искусства, Варлок. Он уже изготовил парочку живых мертвецов в виде опыта, и ему это, кажется, понравилось.

– Да ладно, Варлок нормальный парень, просто со своими тараканами в голове.

– У него там не тараканы, а целые африканские термиты. Короче, у него такой первосортной, адекватной и вполне вменяемой работы не получалось. – Кайндел слегка передернуло – рассуждать о Лидене, присутствовавшем тут же, казалось ей неправильным, но маг-медик не обратил внимания на ее реакцию. – Если уж ты знаешь, как сделать такого отличного живого мертвеца, то, может быть, представляешь, как его сделать полностью живым?

– Честно говоря… Не представляю.

Девушка долго смотрела на Лидена, а он – на нее. Его взгляд напугал ее больше, чем все сказанное ранее. Она, как никто, умела читать в глазах душу, но сейчас не могла прочесть даже чувств. Их просто не существовало, как не было и души.

– В этом недостаток недавно появившихся у человечества новых возможностей. О них никогда не знаешь всего до конца. Не умеешь управляться – и спросить не у кого, – сказала она наконец. – Все равно, как если бы нашим предкам веке в девятом инопланетяне презентовали компьютеры и электричество. Осваивали бы с огромным трудом и постоянно натыкались бы на какие-то новые, ранее неизвестные свойства и возможности.

– Сравнение принято, – рассмеялся хирург. – Но с жертвой-то эксперимента что будем делать?

– А какие есть варианты?

– Либо оставить, либо в утиль.

– Оставить, – вмешался Шреддер. – Ты что, костоправ, офонарел? Вот так взять его и убить?

– Он уже убит, и не кипятись, Эйв. Ты не чайник.

– Но сам подумай – на сегодняшний день неизвестен способ для приведения его в нормальное состояние. Вдруг потом будет известен?

– Правильно, и толк с него может быть, – вмешался анестезиолог, стаскивая стерильные перчатки. – Он не септичен, как настоящий живой мертвец, толков и сможет выполнять простую работу. А это полезно. Особенно в нынешние времена, когда всем бы огненными шарами кидаться, а мусорные ведра неизвестно кто должен выносить.

– Значит, ты «за»?

– Я-то чего? Я, что ли, его сделал? Кстати, а чем будет питаться этот «живой мертвец»?

– А черт его знает, – маг-медик двумя руками полез в шевелюру, не прикрытую шапочкой.

– Разберемся, – Шреддер взял Кайндел за локоть. – Идем. У тебя сейчас занятие по стрельбе. А потом практическая магия.

Первые несколько дней девушка каждый день забегала в медицинское отделение, смотрела на Лидена. Потом перестала. Его так и оставили работать при хирургической палате – лишние руки всегда нужны, – и он равнодушно, но добросовестно делал все, что ему говорили. Глядя на него, Кайндел не испытывала вины, наверное, лишь потому, что сам бывший офицер воспринимал произошедшее с ним спокойно. Вернее, не воспринимал никак. Он даже не пытался хоть как-то критически отнестись к себе самому – просто существовал в заданном пространстве, выполняя данные ему распоряжения.

Он больше не был человеком, и девушка скоро поняла, что изменить это уже невозможно.

Жизнь шла своим чередом. Наставники предупреждали, что базу постепенно переведут в какое-то другое место, но сказали это как бы между прочим, и большинство поняло так, что меняться все будет очень медленно, и об этом нечего даже задумываться. Правда, через пару недель из привычного обширного, защищенного противовзрывными дверями помещения исчезла библиотека, а потом и арсенал. Но занятия продолжались и даже стали более привлекательными для них, потому что теперь для тренировок курсантов выгоняли на воздух, под открытое небо – там, на снегу, они валяли друг друга, занимаясь рукопашным боем или бегали вокруг базы по укатанной дороге.

Магические разработки тоже не останавливались. За какие-нибудь два месяца Кайндел закончила книгу по магии, уже заранее окрещенную учебником, а также практические испытания всего того, что там описывалось. Довольный, что так легко удалось структурировать свой курс, Варлок не возражал, что девушка частенько прогуливает его занятия, и занимался с нею в свое свободное время. Занятия больше напоминали обсуждение различных проблем магического характера под чашечку чая или кофе. Ему нравилось, как она слушает, а ей – что он умеет очень кратко и образно изложить ей суть того, что растолковывал другим целыми часами.

После серьезного напряжения боя и опасений за свою безопасность все вдруг успокоились, и впервые за последнюю пару лет почему-то наслаждались чувством абсолютного покоя. Курсантов никто не трогал, да и налетов больше не предвиделось. Видимо, адепты Алого Круга решили, что особого толку от них нет.

– Я, собственно, тогда вообще не понимаю, зачем это было затеяно, – сказал Шреддеру Ирландец. – Похоже, ребята Ночи просто хотели нас прощупать.

– Естественно. Что еще они могли хотеть? Они же толком не знали, что это за база такая.

– Как не знали? Старший, полагаю, им все подробно рассказал. У него другого выхода не оставалось…

– Он не мог рассказать все.

Они беседовали в коридоре на одном из верхних этажей, у двери кабинета, где неторопливо укладывали в коробки стопки каких-то второстепенных документов – важные уже давно увезли – и туда-сюда перемещались боевики, временно превращенные в грузчиков. Пришла очередь эвакуации содержимого еще одного кабинета, но никто не торопил, и машину загружали с ленцой. Без шума не обошлось, посторонней болтовни вокруг хватало, и потому оба оэсэновца разговаривали громко. И по той же причине не услышали, как к ним сзади подошел Один.

– Очень кстати, что вы оба здесь, – сказал он. – Ты прав, Ирландец, хотелось бы точно знать, какие цели преследовали адепты Круга и не замышляют ли чего-нибудь еще. Думаю, нам ничто не мешает ответить им адекватно. Полагаю, они уже достаточно успокоились и потеряли бдительность, как любые непрофессионалы. Самое время.