Асы шпионажа - Даллес Аллен. Страница 83

Несомненно, что та же участь постигла и «план три» – комплексный план по проведению мобилизации и началу боевых действий против Сербии, этого карликового, но строптивого государства на Балканах. Его также запродали русским, а это означало, что панславянские братья в Белграде знали о нем все. «План три» был талантливой разработкой австро-венгерского генерального штаба и гордостью Конрада фон Хётцендорфа. На его тщательную шлифовку ушел не один год. Хотя кое-что и было потом спешно изменено, основные положения оставались неизменными. (Во главе сербского генерального штаба стоял маршал Путник, который столь основательно изучал его копию, переданную русскими, что скоро уже знал весь план наизусть.)

Каковы же были в итоге результаты? Когда в 1914 году разразилась война, весь мир был удивлен продуманными стратегическими действиями Путника. Имея небольшую армию, он нанес австро-венграм, перешедшим в наступление, ощутимые потери.

Трижды верховное командование Австро-Венгрии пыталось сокрушить сербов (ныне «план три» известен больше как план «Б» – Балканы, в отличие от плана «Р» – Россия), но все три раза неудачно. Вот что значило знать все тонкости не только стратегии, но и тактики противника.

Исследование бумаг Редля показало не только разнообразие, но и цинизм его действий. Так, например, ему ничего не стоило обречь на гибель одного из своих же офицеров и русского полковника. Эрцгерцог Франц-Фердинанд во время своего посещения Петербурга был столь любезно принят царем и его двором, что при отъезде приказал своему военному атташе свернуть шпионаж в России до такой степени, чтобы не досаждать русским. Военный атташе сопровождал наследника до самой Варшавы, где задержался на два дня. На второй день его навестил некий русский полковник, предложивший продать комплексный план русского наступления против Германии и Австро-Венгрии в случае развязывания войны. Несмотря на указание эрцгерцога, атташе посчитал сделку весьма соблазнительной и пошел на нее.

Редль, прослышав о совершенной купле-продаже, сразу же стал действовать, будучи готовым привлечь к этой акции чуть ли не весь австро-венгерский контрразведывательный аппарат. Используя свое служебное положение, он первым заполучил секретное планы в свои руки. Изготовив необходимое число фиктивных планов, он подменил ими настоящие. Тем самым он хотел показать своему руководству, что военный атташе не только нарушил указание эрцгерцога, но и оказался дураком, поддавшись на мистификацию. Атташе наказали и отозвали из Петербурга. После чего Редль отослал настоящие планы в Россию. Действовал он наверняка, поскольку знал, что никто, кроме него и военного атташе, эти планы в глаза не видел, к тому же у ретивого шпиона не было достаточно времени, чтобы досконально с ними ознакомиться.

Более того, Редль проинформировал русскую секретную службу о полковнике, продавшем эти планы.

И полковник, узнав, что раскрыт, застрелился. В своем дневнике Редль не без тщеславия записал, что эта операция принесла ему 100 тысяч крон. (По тем временам «заработок» этот был эквивалентен 20 тысячам долларов.) Тем самым он не только возвратил русским пропавшие секретные документы, но и не дал возможность немецкому и австро-венгерскому генеральным штабам выяснить, какое количество армейских корпусов было уже сформировано и намечалось к формировке в России.

Эта его акция, как утверждают некоторые историки, внесла определенную лепту в последующий развал сразу трех империй.

«Если бы мы знали, – сказал ныне уже покойный граф Альберт Аппони, – что Россия располагает таким количеством войск, то нашему генеральному штабу, как, впрочем, и немецкому, стал бы ясен риск ввязывания с ней в войну, и нам бы удалось уговорить собственных «государственных мужей» не начинать ее в 1914 году. Не было бы тогда и этого абсурдного военного психоза, который привел в конечном итоге к нашему же разгрому… Этот проклятый Редль! Он выдал абсолютно всех австрийских шпионов в России, передал в руки противника наши секреты и воспрепятствовал тому, чтобы оттуда к нам просочились нужные сведения…»

X. Гискес

РАДИОИГРА «НОРДПОЛЬ»

Одной из наиболее успешных операций секретных служб всех времен следует признать, вне всякого сомнения, радиоигру «Нордполь» 77, которую вела немецкая контрразведка, и не из-за того, что осуществлялась она в высших сферах, а за ее сложность, размах, продолжительность и мастерство.

Английская секретная служба руководила разведывательными и подрывными операциями в оккупированной нацистами Европе из Лондона, используя радиосвязь с подпольными группами Сопротивления. Во вражеский тыл постоянно сбрасывались агенты, снаряжение, боеприпасы и все необходимое для борьбы, как правило, на парашютах, в том числе и радисты, которые должны были установить связь с подпольщиками и работать вместе с ними.

Ведомству Канариса 78 – абверу – удалось арестовать нескольких британских агентов, сброшенных на парашютах в Голландии, и перевербовать их. В результате абвер не только контролировал их связь с Лондоном, но и диктовал, что следует и чего не следует туда передавать. Так что абвер имел возможность захватывать направляемых из Англии агентов, а также оружие и снаряжение уже в момент их выброски.

В период с 1942-го по 1944 год попытки англичан поддержать движение Сопротивления в Голландии из-за этого зачастую срывались.

Операцию под кодовым названием «Нордполь» возглавлял офицер немецкого абвера X. Гискес, написавший впоследствии книгу «Лондон вызывает «Нордполь», отрывок из которой здесь приводится.

Некоторые пояснения:

Эбенэцер – английский псевдоним действовавшего в Голландии радиста, который был схвачен немцами и перевербован.

МД – голландская военная разведка, находившаяся в Лондоне и сотрудничавшая с британской секретной службой.

Перед радиоконтрразведкой ставилась задача – пеленговать вражеских радистов с последующим их захватом.

К деятельности абвера привлекались подразделения немецкой полиции безопасности и полиции общественного порядка.

В течение нескольких недель после проведения операции «Уотеркресс» мы с нетерпением ожидали новых заданий из Лондона для Эбенэцера. Мы еще не знали характера задач, которые ставил Лондон, а затянувшееся молчание свидетельствовало о том, что операции британской спецслужбы в Голландии проходили и без «нашей помощи».

Тревожное сообщение пришло в начале апреля.

От полевой жандармерии я получил донесение – найден труп парашютиста, который неудачно ударился головой во время приземления о каменный колодезный желоб. Расследование показало, что этот парашютист принадлежал к группе агентов, сброшенных в районе Холтена.

Пытаясь выяснить детали этой таинственной операции, мы воспользовались сведениями авиакомандования района, которое скрупулезно отмечало появления вражеских самолетов над своей территорией. Сообщения пунктов воздушного наблюдения и оповещения и засечки радиолокационных станций наносились на специальную карту, из которой было видно, каким курсом, на какой высоте следовали одиночные самолеты, где они делали круги и тому подобное.

Нас приятно удивила точность и подробность данных. Так, на этих картах были довольно точно указаны хорошо знакомые нам операции англичан в Хугхалене 28 февраля и в Стеенвике 27 марта по времени, месту и курсу. Таким образом, мы выяснили, что неудачливый парашютист со своими товарищами был сброшен 28 марта под Холтеном.

Не объясняя причин, мы отдали распоряжение, чтобы пункты воздушного наблюдения и оповещения, а также радары обращали повышенное внимание на курс полета отдельных самолетов, получивших у нас наименование «специалистов». Ежедневно к десяти часам утра я стал получать из Амстердама указанные карты за истекшие двадцать четыре часа.