Мародёры - Ансуз Александр. Страница 9

– Галя, какое дело клиентам до наших проблем, что ты тут устраиваешь? Позвони в Горск. Там же наш филиал. Позвони частнику, наконец. Давай, звони.

Затем она обратилась к Асову:

– Место где будете заказывать? – она стала объяснять Саше, увидев в его взгляде вопрос. – У нас сейчас единственное городское кладбище в Радостево. Вы на общем будете его хоронить или на воинском?

Вместе с недоумением по поводу названия кладбища, которое кроме кретина-чиновника придумать никто не смог бы, внутри что-то подсказывало, что по всему, естественно, хоронить нужно на воинском.

– На воинском конечно, – ответил он.

– Точно?

– Да.

– Да, наверное, это правильно, – нехотя согласилась она. – На воинском участки распределяют большие. На два места сразу, то есть с возможностью подзахоронения. Ограду только нужно заказывать непосредственно на кладбище. Памятник же можете через нас, от государства, ну, это мы потом обсудим.

– Да, отец часто насмехался над тем, что государство обязано обеспечить ему памятник. При установке памятника через вас расчеты по безналу или военкомат выдаст непосредственно деньги?

– Расчеты все по безналичному расчету. Да, и вот еще что: кто будет забирать свидетельство о смерти? Просто мы делаем на нем отметку, что памятник установлен.

– Я.

– Дело еще в том, что оно существует в единственном экземпляре. Его выдают только на основании справки о смерти. Соответственно и право на наследство может заявить только тот родственник, у кого оно на руках. Остальные наследники заявить свои права на наследство без свидетельства не смогут.

– Вот как? А как же закон, наследственное право и Гражданский кодекс? – невесело усмехнулся Асов.

– Понимаете, любые копии со свидетельства о смерти недействительны. Таков порядок. Поэтому, когда будет проходить оформление, то вы будете его только показывать. У нас часто бывают такие скандалы, некрасивые ситуации, когда родственники не дают другим свидетельство о смерти, даже не выпускают его из рук, и даже завещание в этом случае не действует. Все переходит в доход государства или… – она замялась, подбирая слова.

– Недобросовестных наследников, – подсказал ей Асов.

– Да. Ну, вы сами понимаете, что споры из-за наследства не редкость. У вас как?

– У него осталась вдова, а мне ничего не нужно. Что касается родителей, то они ему никто. Можно сказать, что они его и… В общем, здесь проблем не будет. Я все сделаю по-своему, – внутренне похолодев от такого решения, произнес Саша.

– Хорошо. Вот, – агент, наконец, показала им листок, на котором что-то высчитывала. – Я подсчитала всю организацию похорон. Всего десять тысяч девятьсот рублей.

– Заплатить сейчас?

– Лучше сейчас, потому что из этих денег пойдут расходы на бензин катафалку и еще на разные мероприятия.

«Что ж, деваться некуда», – подумал Асов.

– А квитанция, договор?

– Квитанцию я сейчас выпишу. Договор лучше потом, кроме того, у меня сейчас нет бланков и, может, будут дополнительные расходы, которые нужно записать в договор.

– Хорошо, – согласился Асов, – есть одна деталь. Его родная сестра хочет, чтобы его поместили в «Похоронный дом».

– Не в городской морг?

– Нет. Это можно устроить?

– Да, но там нужно будет платить аренду. Это можно оплатить потом.

– Понятно. А мои документы вам не нужны? – блефанул Асов.

– Какие?

– Паспорт, свидетельство, удостоверение?

– Вы тоже военнослужащий?

– Нет, – и Асов вытащил удостоверение, карточку-заместитель на огнестрельное оружие и положил их на стол перед агентом. Она взяла его, раскрыла и прочитала. Что ж, Асов давал понять: за обман рассчитается. Хотя, по сути, защититься он бы не смог. Блата все равно не было, а по закону все было бы слишком долго, трудоемко и без гарантии справедливости; впрочем, наказание все равно было бы смехотворным, то есть мера тяжести деяния не соответствовала бы мере тяжести наказания. Впрочем, сейчас для него было главным, чтобы отца просто достойно похоронили. Ни цена, ни собственное здоровье его сейчас не волновали. Но в данный момент он просто решил сыграть на страхе и неведении агента.

– Нет, ваши документы не нужны, – ответила она.

– Ладно, – сказал Асов и, не считая, выложил на стол все свои деньги, потому что он точно знал, сколько там. Затем посмотрел на маму и попросил: – Дай еще полтинник.

Она вытащила из сумочки кошелек и положила в кучку купюр на столе еще одну купюру. Агент отдала Саше листочек с расчетами:

– Постарайтесь его сохранить, для договора, – после чего взяла деньги и пересчитала их. Закончив, она взяла бланк квитанции и стала его заполнять, положив под него копирку для копии. Воспользовавшись передышкой, Асов позвонил тете:

– Алло? Тетя Тоня?

– Да, – ответил голос в телефонной трубке.

– Договариваться насчет «Похоронного дома»?

– Да, конечно. Я уже узнавала. Там есть два зала: малый и большой, для прощания и отпевания. Я решила взять большой. Он рассчитан на двести человек. Народу будет меньше, но я подумала, что в малом будет душно.

В основном будут люди пожилые, и они могут задохнуться от дыма свечей и ладана.

– Хорошо, я попрошу агента связаться с «Похоронным домом». А как у вас насчет машины?

– Ищем, нигде в городе нет. Сейчас будем звонить в грузовое такси. Может, они согласятся.

– У нас тоже маленькая запинка. Все водители пьяны, но агенты кого-нибудь ищут.

– Хорошо. Держи меня постоянно в курсе. О деньгах не думай, – снова сказала она ему.

– Добро, спасибо. – Асов нажал кнопку разъединения на своем мобильном телефоне. Затем он посмотрел на Светлану Николаевну, которая запирала сейф с деньгами. После этого она передала Саше квитанцию.

– Ну, как дела с катафалком? – спросил он ее.

– Сейчас найдем. С «Похоронным домом» состыковываться?

– Да.

– На какое время назначить похороны?

– Так. Сегодня первое. Если сегодня выезжаем, то второго, максимум третьего, мы будем здесь.

– А время? На кладбище хоронят в час и в три.

– На три, – повинуясь некому инстинкту и пытаясь выполнить правило о том, что по православному обычаю тело должно быть предано земле на третьи сутки после смерти, назначил Асов. Все равно внутренне он сомневался, что успеет к третьему числу. Время похорон, три дня, показались ему богоугодным временем. Это потому, что цифра три была противовесом числу зверя. Своим смутным дремучим суеверием, которое стало просыпаться в нем, Саша предполагал, что будет, если он не успеет. Отец умер насильственной смертью, и если не выполнить правило трех дней, то, может быть, он заберет с собой еще троих в течение года – так помнил Саша из детских «дворовых страшилок». Нет, Асов не боялся этого. Он скорее желал, чтобы погибли те, кто виноват в смерти отца. В данный момент он наплевал на справедливость, мораль, и ему хотелось мести. Однако стремление соблюсти обычай было связано не с какими-то религиозными верованиями или языческими инстинктами Асова. Нет. Причина его верования заключалась не только в уважении к традициям, она была связана с детскими воспоминаниями. Когда он был еще ребенком, плохо понимал, что такое смерть, и даже боялся смотреть фильмы ужасов, зимой в гарнизоне разбилась машина. Погиб один водитель. Его похоронили на четвертый день. В воспоминаниях Саши осталось, как перед похоронной колонной несли на бархатных подушечках ордена и медали усопшего, а сзади – ярко-красный гроб и его крышку, на которой лежала фуражка. В толпе бродили слухи о том, что раз нарушен обряд похорон, то покойник вернется и заберет с собой еще троих. Весь год по дворам вокруг гарнизона выли собаки. И действительно, в тот год насильственной смертью погибли еще трое абсолютно посторонних покойнику жителей гарнизона.

Еще мысли Асова возвращались к Рафиде. Это была вторая жена отца. После развода через какое-то время отец с мамой решили вновь сойтись, и Саша был счастлив. Человек, который имеет стабильную семью, не ценит ее и вряд ли поймет надежды и стремление сохранить любым способом семью и брак родителей, чьи взаимоотношения давно уже перешли в категорию неприязненных. Теперь, уже став взрослым, он понимал, что жить вместе им было тяжело, и они не должны были мучиться только из-за его просьб остаться вместе. Отец уехал в командировку в так называемый суверенный Таджикистан, в контингент миротворческих сил. По возвращении оттуда они и должны были стать вновь семьей. Все знали дату его возвращения. Но к назначенному сроку он не позвонил и не приехал в Опольск. Позвонил сам Саша, в гарнизон. Асов догадался, хоть отец и не говорил об этом, что произошло что-то, о чем ему больно сказать сыну. «Другая женщина», – решил тогда Саша. Так и было. Минуя Опольск, отец проехал в гарнизон, ничего не сказав и не объяснив родне. В то время он еще дослуживал последний год перед дембелем, хоть пенсию заслужил уже давно.