100 великих операций спецслужб - Дамаскин Игорь Анатольевич. Страница 31

Едкие и откровенные редакционные статьи усиливали в читателях впечатление, что в итальянском тылу царит полная анархия.

Тут же печатались сообщения о революции в России, о том, что русские солдаты отказываются стрелять в немецких и массами дезертируют с фронта. Естественно, не забыли и недавние французские события, когда целые полки не желали повиноваться своим командирам.

События эти искусно драматизировались, подавались доступным солдатам языком и, надо отдать должное австрийским спецслужбам, были сфабрикованы талантливо. Не случайно к изготовлению газет были привлечены видные журналисты того времени.

Во всей итальянской армии не было лучших солдат, чем пьемонтцы; они входили в состав ударных частей и обороняли ключевые позиции итальянского фронта, именно те, которые германо-австрийские войска должны были захватить в первую очередь. И вот австрийские военные аэропланы начали сбрасывать на вражеские позиции целые пачки "свежих итальянских газет", отпечатанных в австрийских типографиях и содержащих известия, способные подорвать моральный дух любого, даже наиболее стойкого солдата. Для большей убедительности австрийская разведка проставляла на газетах не самые свежие даты; тем самым создавалось впечатление, что газеты вышли в Италии, а в Австрию привезены контрабандно.

Солдаты вырывали газеты друг у друга из рук, искали в списках убитых и раненых фамилии друзей и родственников, которых при больших итальянских семьях было нетрудно найти, плакали, возмущались, втыкали штыки в землю.

Эффект активной операции австрийской разведки был потрясающим и превзошел все ожидания. К 23 октября возмущение в итальянских частях достигло предела, а на следующее утро после четырехчасовой бомбежки и часовой артподготовки 14-я германская армия генерала Отто фон Белова перешла в наступление. Итальянцы почти не оказывали сопротивления. Фронт был прорван на протяжении 30 километров. Итальянские войска были разгромлены и стремительно отступали. Лишь прибытие английских и французских резервных дивизий позволило к 10 ноября стабилизировать фронт на реке Пьяве, в 60 километрах от первоначальной позиции.

"Битва при Капоретто" вошла в историю мировых сражений как одно из самых позорных поражений обороняющейся армии. Итальянская армия потеряла 10000 убитыми, 30000 ранеными (вроде бы и немного), но 265000 пленными и 300000 дезертирами — цифры небывалые! Была потеряна половина всей артиллерии, 22 авиационных парка и много другого имущества.

А как же поступили с генералами, столь позорно проигравшими сражение?

Начальник Генштаба Кардона 8 ноября 1917 года был уволен с должности и назначен членом Верховного военного совета союзников в Версале. В сентябре 1918 года он вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта. С приходом к власти Бенито Муссолини в 1922 году был возвращен из отставки в чине, генерала Армии, а в 1923 году произведен в маршалы Италии.

Генералу Луиджи Капелло, после того как его армия была полностью разгромлена и расформирована, было поручено формирование новой армии. Но "карающая рука закона" все же настигла его: в марте 1918 года он был снят с поста, а после войны отдан под суд и разжалован. После этого благополучно дожил до 1941 года.

"Эльзасская хитрость"

Американская разведслужба во время Первой мировой войны, начав почти с нуля, вскоре разрослась и превратилась в мощное подразделение штаба экспедиционной армии США в Европе. Если после объявления войны Германии главнокомандующий экспедиционной армией генерал Першинг отправился во Францию, увозя с собой трех офицеров разведки, составлявших всю разведслужбу, то через 16 месяцев в одной лишь Франции находилось 287 офицеров разведки, помимо прикомандированных к штабам, помимо тысяч офицеров и солдат, находившихся в частях, и сотен агентов, действовавших за линией фронта. Во главе разведки был поставлен генерал Нолан.

Одной из лучших акций разведывательного отдела американского штаба стала операция, названная "эльзасская хитрость". Заключалась она в следующем.

Американцы в августе 1918 года готовились к большому наступлению в Аргоннах у Сан-Миеля, а затем в районе Мааса. Военная разведка, во взаимодействии с командованием, решила отвлечь внимание немцев на другой участок фронта. До немцев разными способами стали доводить сведения о готовившемся наступлении на Эльзас; это наступление якобы должно было быть доведено до Рейна.

Командир 6-го корпуса генерал-майор Омар Бэнди и его начальник штаба бригадный генерал Брайант Н. Уэллс с офицерами штаба прибыли в Бельфор во французском Эльзасе, где открыто обосновались на главной квартире для разработки мнимого наступления; тем временем взводы, выделенные из семи американских дивизий, разместились во французских траншеях почти на виду у немцев.

Один из участников «хитрости», полковник Конджер, написал генералу Першингу письмо, в котором излагал план мнимого, наступления в Эльзасе, прибавив, что ему не хватает только одобрения главнокомандующего. Черновик письма он выбросил в корзину для бумаг в своей комнате в отеле Бельфора, кишевшем шпионами, и вышел из комнаты. Когда он вернулся, корзина была пуста.

Другой участник операции, капитан Адамс, подобрав помещение для штаба генерала Бэнди, пригласил с полдюжины любезных бельфорских дам, угостил их вином, достаточно выпил сам в оправдание своей болтливости и на превосходном французском и немецком языках похвастал большим наступлением, подготавливаемым американцами. Значительное число бельфорских дам подозревалось в шпионаже в пользу немцев или, во всяком случае, в том, что они не будут держать при себе "доверенную им тайну".

Подполковник Брукс начал с того, что приготовил квартиры для 25 американских журналистов, приезд которых в Бельфор ожидался в ближайшее время, и осведомился о возможности почтовой и телеграфной связи из Бельфора ввиду скорой необходимости отправки большого количества корреспонденции.

Бельфор располагался менее чем в 40 километрах от швейцарской границы. Еще более удобным местом для распространения ложных сведений был Берн. Там действовали многочисленные германские агенты, и сведения оттуда направлялись в германский генштаб в Спа и в Берлин. Об этом напомнили резиденту американской секретной службы в Берне.

Резидент поручил это дело своим надежным агентам, которые уже подозревались немцами в разведывательной работе. Через несколько дней он стал получать донесения следующего характера: "М. и Н., которых подозревают в том, что они являются американскими агентами, побывали во всех библиотеках, у всех книготорговцев Берна в поисках сведений об Эльзасе. Они интересовались географическими и топографическими подробностями, железными и шоссейными дорогами. Они готовы покупать книги и карты и предлагают хорошую цену за то, чтобы библиотеки не возражали против такого нарушения законов нейтралитета". Аналогичные сообщения получал и немецкий резидент.

Географические и топографические подробности, сведения о железных и шоссейных дорогах — это было именно то, что должна знать готовящаяся к наступлению армия. Резидент немецкой разведки передал полученные сведения своему специалисту по шифрам со словами: "Пошлите их немедленно в Берлин". После этого провел инструктаж своей агентуры, среди которой была лучшая из его агентесс по кличке «Беладонна» (история не сохранила ее подлинного имени).

Она была женщиной, богато одаренной природой для роли «вампира», работала в первоклассном бернском отеле, ее жертвами становились дипломаты и офицеры союзных и нейтральных государств. На этот раз ей удалось завлечь в свои сети статного американского офицера. Под влиянием выпитого мартини с добавлением снотворного он крепко уснул, и она вытащила из его внутреннего кармана конверт. В отеле имелась специальная комната, где за считанные минуты конверт был вскрыт, его содержимое сфотографировано, а затем он снова был запечатан и возвращен в карман владельца. «Беладонна» и ее начальник праздновали небывалую удачу: в конверте содержался приказ начальника американской разведки генерала Нолана своему резиденту в Берне прислать к нему немедленно всех находящихся у него на службе людей, бывавших в Эльзасе или знавших страну и говоривших на эльзасском наречии. Это означало, что офицеры разведки нужны для армии вторжения. (Правда, не меньшую радость испытывали офицер-"гуляка" и его начальник.)