100 великих операций спецслужб - Дамаскин Игорь Анатольевич. Страница 43

Такие явно шпионские задания, выходящие за рамки "защиты интересов рабочего класса", не могли не вызвать подозрения у их исполнителей. К тому же для оценки поступавших данных приходилось привлекать экспертов. Слишком много людей втягивалось в сеть. В октябре 1925 года началась утечка сведений.

Механик, служивший в арсенале Версаля, доложил о «вопроснике» руководству арсенала, а оно — полиции. Некоторое время французской контрразведке удавалось передавать в Москву ложные сведения, а в феврале 1927 года дело было реализовано. Полиция арестовала около ста человек, в том числе Бернштейна и его помощника Гродницкого, осужденных к трем и пяти годам тюрьмы. Жану Креме удалось укрыться в Москве. О его дальнейшей судьбе ходили разные слухи. Все сводились к тому, что он убит. На самом же деле он прожил удивительную жизнь: из Москвы был направлен в Китай, где работал с Зорге, Хо Ши Мином, Чжоу Эньлаем и Мао Цзедуном. В 1936 году под именем Габриэла Перо участвовал в войне в Испании, а в годы Второй мировой войны был активным участником французского Сопротивления. В частности, именно он сообщал союзникам сведения, касающиеся германской станции радиоперехвата на севере Франции. 4 сентября 1943 года английские самолеты по его наводке полностью разрушили ее. Габриэль Перо умер в Брюсселе в 1973 году.

После разгрома сети Жана Креме и его бегства ему на смену пришел Поль Мюрай, выдававший себя за генерала, почему и вошел в историю разведки как "генерал Мюрай". Он был большевиком старой ленинской гвардии, до революции был сослан в Сибирь, несколько лет жил в Швейцарии. Хотя из Москвы и поступили категорические указания больше не впутывать КПФ в нелегальные операции, Мюрай создал новую организацию, в которой использовал для сбора информации коммунистических и профсоюзных деятелей. Они собирали сведения об авиационной промышленности, французских ВВС, о последних моделях пулеметов и автоматического оружия, о военно-морском флоте, в частности, о подводных лодках и торпедах.

В 1929 году Мюрай выступил с оригинальной идеей использовать КПФ для нужд разведки в обход запрещения Москвы. Он развернул сеть "рабочих корреспондентов" — рабкоров.

Рубрику «Рабкоры» в газете «Юманите» учредил Андре Ремон, выдающийся энтомолог и блестящий пропагандист коммунистических идей, выступавший под псевдонимом "Пьер Рабкор". При редакции была создана специальная комиссия, занимавшаяся скорее разведкой, чем журналистикой. Комиссия сортировала тысячи писем рабочих корреспондентов. Выжимки из этого моря информации передавали человеку, сменившему арестованного и осужденного в 1931 году на три года «генерала» Мюрая. Этим человеком был Исайя Вир, не то литовский, не то польский еврей, который под кличкой «Фантомас» осуществлял связь между ФКП и советским военным атташе.

Но опять-таки тайна оказалась известной слишком большому числу людей (было около 2000 рабкоров). Французская полиция начала охоту на «Фантомаса», но он постоянно ускользал от нее, как его кинематографический тезка. В июне 1932 года полиция произвела массовые аресты членов сети «рабкоров». Вира — «Фантомаса» тоже схватили и осудили на три года. Выйдя из тюрьмы, Вир отправился в СССР. По имеющимся данным, в отличие от многих его коллег, судьба Вира сложилась благополучно. Он стал преподавателем Военного института иностранных языков.

Так завершилась многолетняя попытка проведения операции с массовым использованием втемную людей, не подозревающих, что они работают на иностранную разведку.

В 1935 году французские коммунисты на основании решений VII Конгресса Коминтерна стали сторонниками союза левых сил и выступили за объединение с социалистами. Приход к власти в 1936 году Народного фронта заставил КПФ отказаться от дальнейшего сотрудничества с советской разведкой, чтобы не утратить достигнутого политического влияния.

Похищения генералов

По существу, это были две различные операции, но, поскольку они преследовали одну и ту же цель, проводились в одной и той же стране и были направлены против одной и той же организации, мы объединим их в одну.

После смерти П. Н. Врангеля в 1928 году и через год великого князя Николая Николаевича единоличным руководителем белого движения за рубежом стал генерал Александр Павлович Кутепов. Он ничем не прославил себя в годы Первой мировой войны. Во время Гражданской войны в Добровольческой армии командовал ротой, Корниловским полком, бригадой, затем Первым армейским корпусом, а в 1919 году — 1-й армией. В 1920 году стал генералом от инфантерии. В период эмиграции вначале находился в Белграде, затем перебрался в Париж, где возглавил Российский общевоинской союз (РОВС).

После провала планов, связанных с организацией «Трест», Кутепов не только не оставил своих антисоветских замыслов, но, напротив, активизировал деятельность. Под его руководством велась подготовка офицеров-диверсантов для заброски в СССР, он искал пути для создания в СССР антисоветского подполья. ОГПУ, воспользовавшись намерениями Кутепова, подготовило из числа бывших офицеров с участием своих агентов Внутреннюю русскую национальную организацию (ВРНО), от имени которой завязало «игру» с РОВС. Но, обжегшись на «Тресте», Кутепов не особенно доверял представителям ВРНО, и «игра» не имела достаточного эффекта. Вместе с тем, во исполнение принятого еще в 1927 году в предместье Парижа Шуаньи плана, Кутепов предпринимал усилия по заброске в СССР боевиков-террористов, намеревавшихся убить Сталина, Бухарина, Крыленко, Менжинского, руководящих работников ОГПУ.

Полагая, что время для проведения «игр» с Кутеповым прошло, руководство ОГПУ приняло решение о «нейтрализации» Кутепова. Планировалось тайно захватить его и вывезти в Советский Союз для предания суду. Однако один из участников ВРНО, де Роберти, раскрыл перед Кутеповым замысел ОГПУ по использованию ВРНО и, более того, сообщил о готовящемся покушении на генерала. (Впоследствии де Роберти был разоблачен и расстрелян.)

Кутепов сообщил об этом предупреждении своему другу, С. И. Трубецкому, и секретарю, поручику М. А. Критскому, но не принял никаких должных мер для самозащиты, даже на назначенные им свидания предпочитал выходить один, без сопровождения.

Этим и воспользовалась Особая группа при председателе ОГПУ, которой руководил Яков Серебрянский. Помимо сотрудников ОГПУ и агентов-нелегалов, в операции участвовали и французы, среди них рамочный мастер Морис Онель и его брат, владелец гаража в Леваллуа-Перре.

26 января 1930 года в 11.30 в Галлиполийской православной церкви в Париже, на улице Мадемуазель, должна была состояться панихида по случаю смерти барона Каульбарса, на которой, по агентурным данным, собирался присутствовать и генерал Кутепов. Поскольку церковь находилась всего в 20 минутах ходьбы от его дома, генерал намеревался проследовать туда пешком.

Вечером 25 января один из сотрудников опергруппы передал Кутепову записку, в которой ему назначалась кратковременная встреча на трамвайной остановке на улице Севр для вручения какого-то документа. Ничего не подозревавший генерал 26 января утром в 11.00 вышел из дома и направился в церковь. Некоторое время простоял на трамвайной остановке, но, никого не дождавшись, отправился дальше. На улице Удино его остановил Морис Онель, переодевшийся полицейским. Подошло еще двое «полицейских». Для выяснения личности Кутепову предложили сесть в машину и проехать в полицейский участок. Он не сопротивлялся и даже не возражал, полагая, что в полицейском участке быстро разберутся.

Дальнейшая судьба Кутепова точно не известна. Доставить его в Москву не удалось, но по одним данным он умер от сердечного приступа по дороге в порт, где его ожидало советское судно, по другим — уже во время плавания.

Французская полиция терялась в догадках. Несмотря на усилия комиссара Фо-Па-Биде, сыскная полиция так и не обнаружила его труп. Ничего не установил и начальник контрразведки РОВС, генерал Зайцев. Имеется предположение, выдвинутое французскими историками Р. Фалиго и Р. Коффером, что, возможно, принадлежавшие к агентурной сети ОГПУ дивизионный комиссар Прето и комиссар Синьяс делали все для того, чтобы запутать следствие.