Иммигрантка в западне щеголя (СИ) - Денисенко Кристина. Страница 6

Лев проникся к Анастасии чувством нежности, сострадания и такой человечности, что мысли о первоначальной цели сами собой отступили на задний план — Анастасия не соответствовала образу той девушки, которую можно было бы выставить на посмешище перед его друзьями. Ожидаемое шоу не состоялось бы и не имело бы такого эффекта, как предполагал Алекс. Но «слово пацана» для Льва значило немало — это раз, а во-вторых, ему подсознательно хотелось пережить очередной «сезон охоты»: соблазнить Анастасию, похвастаться перед друзьями, добыть еще один трофей. Лев считал, что своими ухаживаниями убьет сразу двух зайцев — поможет Анастасии пережить горечь войны, отвлечься и забыться, а за одно скрасит и свою жизнь. Не учел он одного — Анастасия, несмотря на страсть к чтению любовных приключений и порой посещающие ее романтические мысли о поцелуях и свиданиях, весьма холодно относилась к парням и вела себя осторожно и предусмотрительно.

— Как тебя утешить? Что для тебя сделать, малышка? — сюсюкал Лев. — Скажи! — он взял ее за руку и нежно поглаживал большим пальцем.

— Не нужно меня жалеть и обращаться со мной как с ребенком. Я давно ничего не боюсь, а это просто слезы, — она вытерла мокрые щеки и ресницы, — все самое страшное осталось позади.

— Я не хотел ничего плохого, не сердись, — Льву приходилось оправдываться и держаться сдержаннее. — Я думал, коль мы друзья, то я могу предложить тебе поплакаться в свою жилетку, — кажется, так говорят, — подставить свое плечо! Ты только намекни, что тебе нужно, и я что-нибудь придумаю.

— Ничего мне не нужно. Мы с бабушкой ни в чем не нуждаемся. Нам уже помогли, — гордо заявила Анастасия.

— Ты переехала с бабушкой, как я понимаю, а что с твоими родителями? Где они?

— У меня нет никого кроме бабушки. Были подружки, а теперь и их нет: Машка умерла в больнице от ожогов после попадания снаряда в дом, Таню достали из-под завала еле живую — она умерла по дороге в больницу. Одноклассницы и однокурсницы уехали кто куда.

— А родители?

— Когда я была маленькая, мама бросила меня с отцом и уехала в Польшу на заработки, а он любил курить в постели, и однажды дом вспыхнул — отец сгорел заживо, а меня чудом спасли. От мамы нет никаких вестей уже восемь лет. Раньше она хоть письма писала, а потом ни единой весточки — жива ли она, даже не знаю.

— А моя мама умерла, когда мне было восемнадцать. Как летит время — прошло десять лет. Она болела, болезнь держала в тайне, даже отец ничего не знал. Отец! Он заметно постарел после ее смерти. Волосы стали белыми, походка неуверенной, глаза глубокими и тусклыми. А вот характер ничуть не изменился. Отец всегда меня недолюбливал.

— Почему? Ты живешь с ним?

— Нет, упаси Бог жить с этим деспотом! Я живу один, и меня никто не пилит, не указывает, что, когда и как мне надо делать, не лезет ко мне со своими нравоучениями и не читает нотации из-за малейшей провинности — у него я всегда был во всем крайний. Что бы я не сделал — за все безжалостно критиковал. Его невозможно было переубедить, переговорить, а потом я вообще не смог слушать его и уехал жить к тетке. Почему он так ко мне относился, я и сам не знаю — его любимчиком всегда был Владислав — мой младший брат.

— Значит, ты живешь с тетей? — Анастасия вспомнила, что говорила Карина о бутербродах, и ей показалось странным, что женщина ничего не готовит.

— Жил первое время, а потом снял квартиру и теперь живу один одинешенек — сам себе хозяин! На жизнь зарабатываю сам — отец не дал мне ни копейки. Пришлось связаться с банками, и я еще по уши в долгах, но у меня есть небольшая пиццерия, и лет через несколько я буду однозначно в плюсе!

— Ты настоящий лев! Целеустремленный и самостоятельный!

— Хочешь жить — умей вертеться, а хочешь жить красиво — вертеться нужно вдвойне.

Они уже подходили к общежитию, и Анастасия остановилась:

— Ну, вот мы и пришли. Дальше провожать не нужно, а то бабушка устроит мне допрос.

— Когда мы удивимся? Я могу показать тебе город: сходим в парк, в кафе или ко мне в пиццерию.

— Не знаю. Я же тебе уже говорила, что не хочу ни в какие кафе. И вообще мы едва знакомы — никуда я с тобой не пойду! — Ее внутренние переживания и заботы не соответствовали радостной и красивой обстановке развлекательных заведений — любых увеселительных заведений.

— Ты такая забавная! Но мне даже нравится, что ты не соглашаешься! Веришь? Можно я хоть до общежития буду тебя провожать?

— Если хочешь…

— А может, все-таки сходим куда-нибудь? Я тебя познакомлю с друзьями!

— Ага, сейчас же! Я тебя толком не знаю, а то пойду знакомиться с твоими друзьями. И не надейся!

— Ты мне не доверяешь? Я что похож на бандита? Ты что думаешь, что мои друзья обидят тебя?  Они хорошие парни! И девушки в нашем кругу есть! С ними не соскучишься!

— Нет. Я не готова влиться в вашу веселую компанию.

— Я, кажется, понял. Это из-за бабушки? Она не отпускает тебя гулять, так?

— Нет, Лев, я бы могла сходить погулять, но я не хочу.

— Ну и зря — ты молодая и красивая, очень красивая, — добивал он ласково, — и прячешь эту красоту в четырех стенах. Хочешь, я поговорю с твоей бабушкой? Если надо я ей паспорт покажу, чтобы она не волновалась и знала, с кем ты пошла гулять?

— Прекрати! Мне пора идти. Завтра у меня выходной, а послезавтра мы сможем прогуляться от супермаркета до общежития — я расскажу тебе о впечатлении от «Мосье Николя»!

— Тогда мне остается только ждать, когда я снова смогу окунуться в озерах твоих прелестных глазок, Анастасия!

Они попрощались, но еще пару часов до сна их мысли были друг о друге: Анастасия занималась шторами — Лев Сюзанной, но милое личико Анастасии все время стояло у него перед глазами.

Следующий вечер Лев провел с друзьями у себя в пиццерии — в зале, обустроенном для небольшой компании, предпочитающей уют, уединение и комфорт. Это и было местом, где молодые люди играли в покер, выпивали и обсуждали свои дела. Играли они не на деньги, а на желания, а для тех проигравших, кто не смог или отказался выполнять желание победителя, было и финансовое наказание в качестве банкетного стола с дорогой выпивкой. Затейщиком и, так сказать, основателем этой традиции был Алекс — сын «мебельного барона», получивший от отца один из его магазинов, расположенный в одном здании с пиццерией.

Сюзанна к картам относилась равнодушно и если и приходила, то исключительно ради веселой атмосферы, которую зачастую обеспечивал Алекс, но на этот раз, как впрочем, бывало и раньше, у Алекса были другие планы, и в пиццерии он даже не появился. Виновницей этих самых планов и являлась Сюзанна — они договорились провести вечер вдвоем.

Излюбленным местом их свиданий был отель с роскошными номерами — «S*». Сюзанна любила яркий свет хрустальных люстр, глянцевые потолки, красные шторы с золотистой бахромой, кожаные диваны и стеклянные столы, а больше всего — круглую кровать в спальне с зеркальным потолком.

В фойе отеля они вошли в обнимку. Алекс шептал ей на ухо комплименты в предвкушении страстных оргий с возбуждающими стонами, которыми Сюзанна благодарила его за дорогие подарки. Для администратора отеля вид этой запомнившейся парочки ничем не изменился со времени последнего бронирования ими номера — Алекс все такой же беззаботный и влюбленный, а Сюзанна такая же надменная, но улыбающаяся, как пантера, виляющая хвостом перед дрессировщиком, податливая, но палец в рот такой не клади — откусит по локоть.

В номере их ожидал ужин на двоих. На круглом столе с праздничной белой скатертью, в подсвечниках из итальянского матового стекла горели длинные ароматические свечи. В ведерке со льдом охлаждалось игристое вино, в больших белых тарелках на листьях салата — морской салат с осьминогами, блинчики с красной икрой, крупные черные маслины и сочный виноград. Без всего этого Сюзанна не представляла свиданий с Алексом, и он ее баловал, выполняя любые прихоти, но делал это не чаще двух раз в месяц.