1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Коваленин Дмитрий Викторович. Страница 40

Приходится признать: почти никаких других способов завалить мужика, который сильнее тебя, не существует, повторяла Аомамэ точно мантру. Именно этой частью тела животное по имени Мужчина гордится — не сказать «размахивает» — больше всех остальных. И как правило, защищает ее меньше всего. Эту простую истину и нужно поставить себе на службу.

Какую боль чувствует мужчина от удара по яйцам, Аомамэ, будучи женщиной, понятно, не знала. И даже представить себе не могла. Но, судя по тому, как перекашивалось лицо противника, эта боль была зверской. Каким бы сильным или крутым мужик ни был, на ее памяти еще никто с этой болью не совладал. Не говоря уже о том, что к самой боли явно примешивалась досада от уязвленного мужского самолюбия.

— Пожалуй, это похоже на временный конец света, — сказал ей, хорошенько подумав, один мужчина в ответ на расспросы.

Аомамэ невольно задумалась над этим сравнением. Конец света?

— Иначе говоря, — уточнила она, — конец света — это все равно что тебя со всей силы пнули по яйцам?

— Ну, конца света мне испытывать не приходилось, не знаю. Но наверное, что-то вроде того. — Мужчина задумчиво уставился взглядом в пространство. — Чувствуешь лишь полное бессилие. Мрачное, бесконечное и безысходное.

После этого разговора, ближе к полуночи, Аомамэ посмотрела по телевизору фильм «На последнем берегу», американскую картину 1959 года. Между Штатами и Советами разразилась полномасштабная война; мириады ядерных ракет, точно стаи летучих рыб, проносились над океаном в разные стороны, грозя разнести на куски планету и уничтожить все человечество. Благодаря капризам ветров облако смертоносного пепла еще не добралось до Австралии. Но и это был вопрос времени. Человечество уже подписало себе приговор. И разные люди, каждый по-своему, доживали последние дни своих жизней. Такой вот сюжет. Совершенно черное и безысходное кино (хотя каждый его персонаж и ожидал конца света как избавления, отметила Аомамэ).

Досмотрев такое кино в одиночку после полуночи, Аомамэ как будто немного отчетливее поняла, что такое боль от удара ногой по яйцам.

Окончив институт физкультуры, Аомамэ четыре года прослужила в компании по производству спортивных напитков и биодобавок. А параллельно играла за ту же фирму четвертым аутфилдером в женской команде по софтболу. Команда была очень сильной и даже несколько раз попадала в восьмерку чемпионов страны. Однако через неделю после гибели Тамаки Аомамэ подала заявление об уходе. На этом ее спортивная карьера закончилась. Больше такой спорт, как софтбол, ее не привлекал. Аомамэ хотелось начать жизнь сначала. И по совету старшей подруги-однокашницы она устроилась на работу инструктором в спортивный клуб на Хироо.

В этом клубе она стала вести занятия по фитнесу и боевым искусствам. Заведение было дорогим и элитным, в нем занималось много знаменитостей. Вскоре Аомамэ удалось организовать спецкурсы по женской самообороне. Что-что, а это она умела как следует. Соорудив тряпичное чучело здоровенного мужика, Аомамэ пришила ему между ног черную перчатку и принялась активно тренировать на нем своих подопечных. А для реалистичности даже привесила под перчаткой пару мячиков для гольфа. Удар за ударом — точно, быстро, безжалостно. Большинству женщин такие тренировки пришлись по душе, и многие действительно добивались неплохих результатов. Хотя некоторые члены клуба (в основном, конечно, мужчины), глядя на эти тренировки, брезгливо морщились. Довольно скоро в администрацию клуба начали поступать нарекания — дескать, не слишком ли инструкторы перебарщивают. В результате Аомамэ вызвал менеджер и потребовал исключить пинки по яйцам из курса самообороны.

— Но ведь без этого женская самооборона невозможна, — возразила она менеджеру. — В большинстве случаев мужчины превосходят женщин и по силе, и по весу. Быстрая и точная атака в пах — единственное, чем женщина способна себя защитить. Об этом говорил даже Мао Цзэдун. «Находи самую слабую точку в обороне противника, тщательно целься — и бей что есть силы. Без этого умения любая партизанская война обречена на провал».

— Как тебе известно, — ответил ей озадаченный менеджер, — наш спортклуб — самый уважаемый в городе. Многих клиентов знает в лицо вся страна. Наш сервис должен быть безупречным с любой точки зрения. Потеря имиджа недопустима. Что бы там ни было, если в клубе собираются девушки и с дикими воплями пинают чучела между ног, — это вредит репутации. Уже несколько раз желающие заглядывали к нам, а после твоих занятий уходили, так и не записавшись в клуб. Будь там хоть Мао, хоть сам Чингисхан, твои курсы самообороны вызывают у наших клиентов раздражение и дискомфорт!

Никакого сочувствия к бедным клиентам, страдающим от раздражения и дискомфорта, Аомамэ не ощущала. Не лучше ли подумать о том, что чувствуют жертвы изнасилования? Но с начальством не спорят. Программу ее курсов пришлось значительно упростить, а использовать куклу ей больше не разрешили. Лишившись прикладного смысла, занятия превратились в пустую формальность, и Аомамэ потеряла к ним интерес. Большинство ее подопечных выказали недовольство, желая продолжать тренировки по-старому, но повлиять на политику начальства она не могла.

Кто-кто, а уж Аомамэ отлично знала: без удара ногой по яйцам в арсенале женской самообороны не остается практически ничего. Популярный приемчик с заламыванием руки нападающего за спину смотрится, конечно, эффектно, но в реальной схватке, как правило, не срабатывает. Реальность — это вам не кино. Чем затевать такое без особого шанса на успех, лучше сразу убегать во все лопатки куда подальше.

Сама Аомамэ знала десять разных ударов ногой по яйцам. Еще в студенчестве она отрабатывала их, нацепив на младшего однокашника боксерскую защиту. Очень скоро, впрочем, парнишка сломался.

— Твои удары не вытерпеть даже в защите! — взмолился он. — Извини, но я больше не могу.

Удары эти она шлифовала до автоматизма, чтобы применить без малейших колебаний в любую секунду. Только попробуй напасть какой-нибудь подонок, повторяла она. Я тебе такой конец света покажу — век не забудешь. Ты у меня узришь Царство Небесное наяву. Улетишь к чертям аж в Австралию, сукин ты сын. И вместе с кенгуру да утконосами наглотаешься смертельного пепла.

Рассеянно думая о Царствии Небесном, она сидела за стойкой бара и потягивала «Том Коллинз». Делая вид, что кого-то ждет, время от времени опускала взгляд к часам на руке, хотя на самом деле приходить было некому. Просто в бар заявлялись все новые посетители, и Аомамэ тянула время, выбирая подходящего мужчину. На часах — половина девятого. На ней — жакет от Кельвина Кляйна расцветки орлиного оперенья, бирюзовая блузка и темно-синяя мини-юбка. «Пестика» в сумочке нет. Как и вчера, инструмент остался дома, в ящике платяного шкафа, завернутый в полотенце.

То был знаменитый «Singles' Ваr» на Роппонги. Известный как раз тем, что одинокие мужчины постоянно заглядывали сюда ради женщин — и, понятно, одинокие женщины ради мужчин. Чуть не треть посетителей — иностранцы. Дизайн — под рыбацкий трактир на Багамах, тот самый, где любил пропустить стаканчик Хемингуэй. Стену над стойкой украшала огромная рыба— меч, с потолка свисали рыболовные сети. На других стенах висели памятные фотографии: только что выловленные рыбины в руках везучих рыболовов. А также портрет самого Хемингуэя. Веселый папаша Хэм. Факт, что он застрелился, не выдержав собственного алкоголизма, посетителей бара трогал меньше всего на свете.

В этот вечер за столиками сидели сразу несколько мужчин, но ни один Аомамэ не приглянулся. Один раз ее окликнула пара студентиков, желающих порезвиться, но усложнять себе жизнь не хотелось, и она ничего не ответила. Какой-то офисный клерк с похотливыми глазками, возрастом около тридцати, поинтересовался, можно ли присесть рядом, но Аомамэ сухо отказала ему — извините, мол, место занято, жду человека. Молодые мужчины были совершенно не в ее вкусе. Общаются возбужденно, хотя, кроме самоуверенности, и предложить собеседнику нечего, разговоры с ними — смертная тоска. А в постели ведут себя жадно, совершенно не соображая, как доставить удовольствие в сексе и получить его самому. Нет уж! Ее идеал — чуть потертый жизнью и, по возможности, слегка лысоватый мужчина лет сорока пяти. Не извращенец, желательно чистоплотный. Даже форма черепа — вопрос не настолько принципиальный. Но такого мужчину поймать непросто. Вот поэтому хочешь не хочешь, а соглашаешься на чертовы компромиссы.