1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Коваленин Дмитрий Викторович. Страница 46

— Но мне Эри сказала, что LittlePeople существуют.

Сэнсэй озадаченно поднял брови:

— Так ты что же… и впрямь полагаешь, что описанное в «Воздушном коконе» происходило на самом деле?

Тэнго покачал головой.

— Я только хочу сказать, — пояснил он, — что вся эта история до мельчайших деталей рассказана с необычайной реалистичностью. Если ее подать как следует, она может очень сильно воздействовать на читателя.

— И ради этого ты хотел бы переписать ее как следует — и сделать все эти метафоры конкретней и доступнее для людей?

— Если получится — да.

— Моя специальность — история цивилизаций, — сказал сэнсэй. — Хотя с академическим миром я и расстался, дух ученого из меня, пожалуй, не вытравить уже никогда. Так вот, главная задача этой странной науки — сравнивать индивидуальные особенности разных людей, выделять общие для всех черты и демонстрировать полученные результаты. Или, проще говоря, искать то общее, что все-таки объединяет людей, как бы независимо они себя ни позиционировали. Улавливаешь?

— Думаю, да.

— Как видно, того же самого требует и твоя душа.

— Боюсь, это очень непросто, — сказал Тэнго, разводя руками.

— Но стоит того, чтобы все-таки попытаться.

— Я даже не уверен, хватит ли для такой работы моего потенциала…

Сэнсэй посмотрел на Тэнго очень пристально. В глазах старика зажегся какой-то особый огонек.

— Я хотел бы знать, что именно в «Воздушном коконе» произошло с организмом Эри, — очень внятно произнес сэнсэй. — А также какая участь постигла ее родителей. Семь лет подряд я пытался найти ответы на эти вопросы, но до сих пор ничего не добился. Стена, отделяющая меня от этих ответов, чересчур высока. Или слишком непробиваема, если угодно. Возможно, для разгадки этой тайны в тексте «Воздушного кокона» спрятан ключ. Если это так, пускай даже на самом невероятном уровне — я готов сделать все, чтобы найти ответ. Есть ли такой потенциал у тебя, не знаю. Но «Воздушный кокон» ты ценишь высоко и вчитываешься в него дотошно. Возможно, это уже залог успеха.

— Остается один вопрос, на который я хотел бы услышать либо «да», либо «нет», — сказал Тэнго. — Собственно, это главное, зачем я сюда приехал. Итак, могу ли я считать, что вы разрешаете мне переписать «Воздушный кокон»?

Сэнсэй кивнул.

— Да, я хотел бы перечитать «Воздушный кокон» в твоей интерпретации. Но главное — сама Эри тебе доверяет. Кроме тебя, у нее и друзей-то нет. Не считая, конечно, меня и Адзами. Так что давай. Роман в твоем распоряжении. Мой ответ — «да».

Сэнсэй умолк, и комнату затопила тишина — тяжелая, словно предначертанная судьба, от которой не убежать. Открылась дверь, вошла Фукаэри с чаем. Так, будто заранее просчитала, когда окончится их разговор.

Возвращался Тэнго один. Фукаэри нужно было выгуливать собаку. Гостю — с расчетом, чтобы успел на электричку, — вызвали такси до станции Футаматао. Там он сел в поезд, доехал до Татикавы и пересел на Центральную ветку надземки.

На станции Митака в вагон вошла пара — мать с дочерью. Их одежда, недорогая и далеко не новая, смотрелась тем не менее очень опрятно. Все белое было по-настоящему белоснежным, а все, что можно выгладить, тщательно отутюжено. Дочь, похоже, ходила во второй или третий класс школы. Большеглазая, приятная на вид. Ее мать — худощавая, волосы собраны в пучок на затылке, очки в черной оправе, через плечо — набитая чем-то холщовая сумка. Мать, как и дочь, выглядела очень мило, и только нервные морщинки, что разбегались от уголков ее глаз, выдавали усталость, отчего совсем еще молодая женщина казалась старше своих лет. Несмотря на середину апреля, мать держала в руке длинный зонтик от солнца. Закрытый и плотно замотанный, он напоминал скорее ссохшуюся дубинку, необходимую хозяйке для самообороны.

Парочка села напротив Тэнго, не говоря ни слова. Мать, похоже, составляла в уме какой-то план действий на ближайшее время. Дочь, явно не зная, чем заняться, попеременно разглядывала то собственные ботинки, то металлический пол, то свисавшие с потолка кожаные поручни, а то — украдкой — и самого Тэнго. Ребенка явно впечатлили его рост и оттопыренные уши. Малыши вообще частенько разглядывали Тэнго вот так, во все глаза, точно встретили огромное безобидное животное. При этом сама девочка сидела недвижно и даже не вертела головой по сторонам; лишь глаза ее двигались практически без остановки, пытливо исследуя все вокруг.

Выходили они на станции Огикубо. Как только поезд начал сбрасывать ход, мать взяла зонтик наперевес и все так же без единого слова поднялась с места. В левой руке зонтик от солнца, в правой — холщовая сумка. Дочка тут же последовала за ней. Молча прошла за матерью к дверям, вышла из вагона. И в последний раз оглянулась на Тэнго. В глазах ребенка промелькнул фантастический огонек — то ли просящий, то ли призывный. Огонек этот вспыхнул и тут же погас, но Тэнго успел уловить некий странный сигнал. По крайней мере, так ему показалось. Но о чем бы она ему ни сигналила, помочь ей Тэнго не мог. Что происходит с этой девочкой, он не знал, да и права вмешиваться в чужую жизнь у него не было. Мать и дочь сошли на станции Огикубо, двери вагона закрылись, и электричка понесла Тэнго к следующей станции. Освободившееся сиденье напротив тут же заняли трое студентов, возвращавшихся с какого-то экзамена. Парни сразу принялись оживленно болтать, но Тэнго еще долго ощущал на их месте присутствие девочки, не говорившей ни слова.

Ее взгляд напомнил Тэнго о совсем другой девочке. Которая проучилась с ним два года — в третьем и четвертом классах школы. И смотрела на него очень похожими глазами. А он так же пристально смотрел на нее. Пока наконец…

Ее родители были членами религиозной секты, называвшей себя «Очевидцами». Секта была христианского толка, распространяла учение о конце света, активно миссионерствовала и каждое слово Библии воспринимала как догму. Например, переливание крови считалось грехом. Поэтому если кто-то из членов секты вдруг попадал в автокатастрофу, шансов выжить у него оставалось куда меньше, чем у обычного человека. Ни на какие серьезные операции им соглашаться было нельзя. А взамен им, богоизбранным, обещалась жизнь после наступления конца света. Целая тысяча лет жизни в Новом Царствии Господнем.

У его одноклассницы тоже были большие красивые глаза. Загляни в них однажды — и уже никогда не забудешь. Да и в целом красавица. Если б только не странное выражение, словно маска из прозрачной пленки, удалявшее с ее лица всякий намек на жизнь. Без особой необходимости эта девочка никогда ни с кем не разговаривала. И никаких эмоций не выдавала. Ее тонкие губы оставались всегда крепко сжатыми.

Впервые Тэнго обратил на эту девочку внимание, когда в очередное воскресенье она с матерью обходила квартиры окрестных жителей. Каждый ребенок «очевидцев», едва начинает ходить, должен сопровождать родителей в миссионерских визитах. Примерно с трех лет дети — как правило, с матерями — бродят от дома к дому, распространяют брошюрки о Вселенском потопе и растолковывают населению основы своей веры. Стараясь объяснить как можно доходчивей, сколько уже накопилось прямых доказательств того, что мир неминуемо катится в пропасть. Они называют Бога Отцом. И разумеется, почти у любого дома получают от ворот поворот. Двери с треском захлопываются прямо у них перед носом. Слишком ограниченным кажется их учение, слишком односторонним и оторванным от реальности — по крайней мере, той реальности, в которой привыкло жить большинство обывателей. И все-таки иногда, пускай совсем редко, находятся те, кто выслушивает их истории до конца. Просто есть на свете порода людей, которая нуждается в собеседнике, не важно, о чем идет речь. А уже среди этих людей найдутся те считанные единицы, что захотят прийти на их службу. Именно из этого стремления — обернуть в свою веру хотя бы одного из тысячи — «очевидцы» готовы переходить от двери к двери и жать на кнопки звонков, пока не настанет конец света. Такова работа, на которую их нанял Господь: хотя бы еще на час приблизить мир к Пробуждению. И чем трудней выполнять эту миссию, чем выше преграды, которые им нужно преодолевать в этом мире, — тем ценнее награда ожидает их там, в Царствии Небесном.