1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Коваленин Дмитрий Викторович. Страница 57

Вот почему родителей своих она ненавидела лютой ненавистью. Весь тот мир, к которому они принадлежали, и всю их сумасбродную философию. Ей хотелось жить самой обычной жизнью. Без роскошеств. Нормально, как живут все вокруг. И больше не нужно ничего. Главная мечта ее детства — поскорее стать взрослой, уйти от родителей и жить, как ей хочется. Есть что охота и сколько влезет, зарабатывать деньги и тратить их по своему разумению. Покупать одежду, которая нравится, обувь, подходящую по размеру. Ездить куда хочется. Заводить друзей и дарить им подарки.

Однако, уже став взрослой, Аомамэ заметила в себе странное: спокойнее всего она чувствовала себя вовсе не в те минуты, когда накачивалась алкоголем и развлекалась с кем-то по барам и «лав-отелям». А когда в домашнем трико тихонько сидела дома одна.

После смерти Тамаки Аомамэ уволилась из компании энергетических добавок, выселилась из корпоративного общежития и переехала в однокомнатную квартирку возле станции Дзиюгаока. Небольшое, но уютное жилище. В кухне все по высшему классу, но мебели в комнате — самый минимум. Ничего дорогого или монументального. Все купленные книги она читала и сдавала за гроши букинистам. Музыку любила, но пластинок не собирала. Любая собственность, накапливающаяся перед глазами, раздражала ее. От любой покупки Аомамэ принималась буквально каяться в грехе. Ведь на самом деле в этой вещи не было ни малейшей необходимости. При каждом взгляде на свои наряды и обувь в гардеробе она задыхалась. Ее нынешняя свобода слишком сильно и парадоксально замыкалась на детство, в котором она позволить себе ничего не могла.

«И что же такое свобода? — часто спрашивала себя Аомамэ. — Вырваться из одной клетки, чтобы очутиться в другой, пошире?»

Каждый раз, когда она переправляла куда полагается указанного мужчину, хозяйка «Плакучей виллы» выплачивала ей вознаграждение. Деньги в пакете без имени и адреса нужно было забирать из абонентского ящика на почтамте. Тамару выдавал ей ключ, она забирала пакет, а ключ возвращала. Пакеты хранила нераспечатанными в ячейке банка. Сейчас там их было два — толстенных и твердых, как кирпичи.

Ежемесячной зарплаты в фитнес-клубе ей на жизнь хватало. Даже удавалось откладывать на черный день. Так что в подобном «вознаграждении» не было никакой нужды. О чем Аомамэ и сказала хозяйке усадьбы, когда та заплатила ей в первый раз.

— Но таков порядок, — мягко возразила ей хозяйка. — Просто считай, что так положено. Ты должна взять эти деньги. Не нужны — не трать, пусть лежат. А если они тебе в тягость, можешь передать их анонимно какому-нибудь фонду. В этом выборе ты свободна. Но если хочешь моего совета, положи их в сейф и в ближайшее время не трогай.

— Но я не хочу, чтобы все это выглядело как сделка, — сказала Аомамэ.

— Понимаю, — кивнула хозяйка. — Но подумай сама: благодаря тому, что ты отправила этого выродка на тот свет, теперь нет нужды затевать бракоразводный процесс и сражаться за родительские права. Не нужно бояться, что муж придет и снова изобьет жену до потери пульса. Ей выплатят страховку плюс назначат пожизненную пенсию из доходов от его капитала. Деньги, которые заплатили тебе, — элементарная благодарность за помощь, не более. Ты совершила благое дело, в этом можешь не сомневаться. Но безвозмездно такие вещи делать нельзя. И знаешь почему?

— Не знаю, — призналась Аомамэ.

— Потому что ты не Господь Бог и даже не ангел. Я прекрасно понимаю, что ты действовала от чистого сердца и вовсе не хочешь за это награды. Но в том-то и заключается главная опасность. Люди из плоти и крови, как правило, не могут строить свою жизнь сплошь из святых побуждений. Иначе их слишком быстро уносит на небеса. Чтобы этого с тобой не случилось, ты должна покрепче цепляться за грешную землю. Для тебя эти деньги — все равно что якорь для аэростата. Если ты поступаешь правильно и от чистого сердца — это еще не значит, что ты вольна делать что угодно. Ты меня понимаешь?

Аомамэ надолго задумалась. Потом вздохнула.

— Не совсем, — вздохнула она наконец. — Но пока, так и быть, сделаем, как вы говорите.

Хозяйка улыбнулась. И глотнула цветочного чая.

— Только на счет не клади. Заметят налоговики — замучаешься объяснять, откуда взяла. Положи наличными в ячейку. Когда-нибудь еще пригодятся.

— Хорошо, — кивнула Аомамэ.

Не успела она вернуться из клуба, как зазвонил телефон.

— Аомамэ? — спросила трубка женским голосом. Низким и сиплым. Аюми.

Прижав к уху трубку, Аомамэ убавила пламя газовой конфорки.

— Ну что? — спросила она. — Как служба, госпожа полиция?

— Целыми днями выписываю штрафы за нелегальную парковку, — вздохнула Аюми. — Люди ненавидят меня. Мужика себе так и не нашла. А так все в порядке, держу хвост трубой.

— Ну, это самое главное.

— Слушай, Аомамэ. А ты чем сейчас занята?

— Ужин готовлю.

— А что ты делаешь послезавтра? Ну то есть ночью, сама понимаешь…

— Вообще-то свободна. Но развлекаться, как в прошлый раз, что-то не хочется. В ближайшие дни моя развлекалка требует отдыха.

— Да я сама ни о чем таком и не думала! Просто пришло в голову: давненько мы с тобой не виделись. Может, выберемся куда-нибудь, поболтаем?

На пару секунд Аомамэ задумалась. Но так ничего и не решила.

— Слушай, у меня сейчас поджарка сгорит к чертям! — сказала она. — Не могу процесс прерывать. Давай через полчасика, а?

— Нет проблем. Через полчаса перезваниваю. Пока!

Повесив трубку, Аомамэ доготовила поджарку. Заварила мисо, наложила в тарелку риса, поужинала. Выпила полбанки пива, остальное вылила в раковину. Вымыла посуду — и не успела сесть на диван передохнуть, как Аюми позвонила снова.

— Я просто хотела предложить, — сказала она. — Может, куда-нибудь выберемся? Все-таки ужинать в одиночку — такая тоска.

— А ты что, всегда ужинаешь в одиночку?

— Да я-то в общежитии живу, ужинаю обычно в шумной компании. Но так хочется иногда посидеть в тишине. Напиться вдрабадан. А одна же никуда не пойдешь, верно?

— Само собой.

— Ну вот, а вокруг — никого, с кем можно пойти. Ни мужчин, ни женщин. Всем лишь бы погудеть в кабаке. Вот я и подумала: Аомамэ! Вот с кем надо это организовать, ведь больше и не с кем. Прости, если я набиваюсь…

— Ну что ты, — сказала Аомамэ. — Давай и правда сходим куда-нибудь. Я тоже давненько никуда не выбиралась.

— Правда? — обрадовалась трубка. — Было бы здорово!

— Значит, говоришь, послезавтра?

— Ну да, с утра я дежурю. Может, знаешь какой-нибудь приличный ресторанчик?

Аомамэ вспомнила неплохой французский кабачок возле станции Ногидзака.

У Аюми перехватило дыхание.

— Да ты что! Тот самый? Но там же так дорого и круто! И места, я в журнале читала, нужно за два месяца забивать. С такой зарплатой, как у меня, туда не ходят!

— Расслабься, — успокоила Аомамэ. — Тамошний хозяин, он же шеф-повар, — член нашего фитнес-клуба. Я с ним индивидуальные тренировки провожу. А также советую, какие продукты питательнее. Поэтому для нас там и столик сразу найдется, и цены задирать не станут. Ну разве что места будут не самые крутые, сама понимаешь.

— Да в таком заведении я бы и на шкафу посидела!

— В общем, напьемся культурно. Гарантирую. Повесив трубку, Аомамэ вдруг поймала себя на том, что эта жрица правопорядка ей искренне симпатична. Так ей не был симпатичен никто после гибели Тамаки. Конечно, сравнивать этих двоих между собой никто и не собирался. Но уже то, что ей в кои-то веки захотелось с кем-нибудь поболтать за ужином, вызвало целый ворох воспоминаний. И тем не менее. Расслабляться в компании с женщиной-полицейским? Аомамэ вздохнула. Странные, черт побери, вещи творятся в этом мире.

Аомамэ надела платье с короткими рукавами, накинула сверху белый кардиган, обулась в кожаные туфельки от «Феррагамо». Нацепила сережки и узенький золотой браслет. Сумку (вместе с заточкой, само собой) оставила дома, вместо нее взяла ридикюль от «Ла Багажери». Аюми явилась на встречу в майке чайного цвета, лаконичном черном жакете от «Комм де Гарсон», стильной цветастой юбке с оборками, коричневых туфельках на низком каблуке и с той же сумочкой от «Гуччи», что и в прошлый раз. Очень стильная девочка. Черта с два догадаешься, где работает.