Ангел с железными крыльями (СИ) - Тюрин Виктор Иванович. Страница 99

— Арестовывать, допрашивать и вешать, — императора прямо передернуло от моей прямоты. — Другого пути у вас нет, ваше императорское величество. Помилуете их — им на смену придут другие, которые примут ваше великодушие за слабость.

— Сергей Александрович, мне известно, насколько вы жестокий и сильный человек, что вы не боитесь крови, но жизнь человека священна. Так завещал нам Господь. Поэтому я хочу, чтобы следствие велось беспристрастно, а к людям, чьи фамилии находятся в этом списке, необходимо отнестись с должным уважением. И еще. Вы с подполковником Пашутиным проведете только предварительное следствие, после чего это дело перейдет в руки прокуроров и судей. Соответствующие распоряжения о ваших полномочиях я отдам прямо сейчас. Теперь я хочу остаться один. Ступайте, Сергей Александрович.

Ночь и все утро шли аресты, правда, не обошлось и без инцидентов. В столице и в Ставке двое заговорщиков сумели застрелиться из?за элементарного почтения офицеров к их высоким чинам и должностям, остальным восемнадцати заговорщикам было предъявлено обвинение в государственной измене, после чего начались допросы. Одновременно начали проходить тщательные обыски рабочих кабинетов, квартир, домов и дач заговорщиков в поисках бумаг, доказательств и свидетельств. Были допрошены близкие, прислуга, коллеги по работе. Неожиданность и почти одновременный арест изменников скоро дали свои плоды и уже через двое суток я смог привезти императору не только часть уличающих показаний, но и бумаги тайного общества "Защитник отечества". Это были списки участников, подробный план заговора и документы, свидетельствующие о связи с посольствами Франции и Англии. Император, осунувшийся за эти дни, просмотрел все это, затем брезгливо отодвинул их от себя. Посмотрел на меня и спросил: — Это все?

Судя по тону и вопросу ему сейчас все, что относилось к этому делу, казалось чем?то противным и отвратительным. Молча, я протянул ему еще один лист бумаги. Это был список сочувствующих лиц, которых не было в списках заговорщиков, но при этом они знали о существовании тайного общества. Сорок три фамилии. Царь взял его с той же брезгливой миной на лице и стал читать:

— Полковник гвардии. Ротмистр. Генерал. Чиновник министерства иностранных дел. Камергер. Князь. Полковник — интендант, — не досмотрев до конца список, он поднял на меня глаза. — Это тоже заговорщики?

— Они знали о существовании заговора, ваше императорское величество.

— Их тоже предлагаете вешать? — со злым сарказмом поинтересовался государь.

— Нет, так как их прямая вина не может быть доказана, но меры в их отношении необходимо принять.

— Сомневаюсь! — и император покачал головой, этим жестом как бы подчеркивая свое сомнение. — Среди них есть носители известных аристократических фамилий, которые стоят у трона Романовых уже две сотни лет!

"Причем здесь это? — недовольно подумал я. — Суть в их предательстве, а не в родовитости. Разве это не очевидно?".

Император видно почувствовал мое недовольство.

— Да я просто не могу осудить людей за их крамольные мысли и разговоры! Они не были членами тайного общества и не знали их планов! Ведь так?

— Так, ваше императорское величество, но и во власти таким людям не место!

Император обреченно вздохнул и сказал усталым голосом: — Выкладывайте, что там у вас за идея.

После того, как я поведал государю, что нужно сделать, он какое?то время обдумывал мою мысль, но потом, явно нехотя, дал свое согласие.

Спустя три дня сорок три человека были собраны в зале Главного жандармского управления. Я подозревал, что многие перед этим успели попрощаться с семьей и родственниками, а кое?кто из них, не ограничившись этим, вполне возможно, даже составил завещание. Многие из них встретившись, здоровались друг с другом, но тихо и осторожно, словно повстречались на похоронах. На других, незнакомых им людей, они бросали исподтишка взгляды, а если случайно встречались с ними глазами, то быстро их отводили. Страх и напряжение просто витали в воздухе. Наконец, спустя двадцать минут полных тревожного ожидания, двери открылись, и в зал вошел генерал Мартынов с папкой в руке. Вместе с ним зашли два жандармских офицера, которые закрыли дверь и с самым мрачным видом стали по ее бокам. Тревожная атмосфера сгустилась до предела. Генерал вышел к небольшой трибуне. Положил на нее папку, потом ее открыл. Поднял глаза, оглядел суровым взглядом присутствующих.

— Не буду затягивать наш с вами разговор, хотя бы потому, что он мне весьма неприятен. Сейчас я вам зачту выдержки из показаний изменников, которые непосредственно касаются присутствующих здесь лиц. И так, начнем!

Следующие полчаса он читал выдержки с указаниями фамилий, места действия и сути разговора, который тогда велся между заговорщиками и лицами, присутствующими сейчас в зале. В зале стояла гробовая тишина, только изредка с легким шорохом поднималась чья?то рука с платком, чтобы вытереть со лба пот. После окончания чтения, Мартынов минуту оглядывал зал, а потом спросил:

— Вы ничего не хотите сказать, господа?

— Это все пустые слова! У вас нет доказательств! — раздался голос полковника гвардии.

— Какие вам еще нужны доказательства?! — громко спросил его Мартынов.

— Я вам еще раз говорю: все это только ваши слова! И не более того!

В зале поднялся легкий шум. За ним чувствовалось недовольство людей, которые предпочитали не накалять обстановку, но полковник, судя по его ухмыляющейся физиономии, похоже, считал себя героем, который сумел поставить на место жандармского генерала. Не став продолжать пустой спор, Мартынов усмехнулся, после чего четко и громко сказал: — Да, вы не можете быть привлечены к ответственности по законам Российской империи! Но как приспешники заговорщиков, завтра, все вы, будете смещены с должностей или отправлены в отставку без права когда?либо продолжать службу в армии или государственных учреждениях. Все вы будете уволены без пенсии и почета! Кроме этого на всех вас заведены отдельные дела, и теперь ваши фамилии будут храниться в нашей картотеке.

— Это неслыханно! Это произвол! Над нами будет надзор?! Я буду жаловаться государю! — раздались в зале негодующие крики отдельных лиц, но большая часть присутствующих предпочла молчать.

— Как вам будет угодно, господа! — тут Мартынов поднял руку, привлекая внимание. — Теперь последнее, что мне хотелось вам сказать. Его императорское величество великодушно предоставил вам шанс! Второго у вас не будет! Следующий раз, когда вы окажетесь у нас, то выйдете отсюда только под конвоем! Советую хорошо подумать над моими словами, господа!

После этих слов, не прощаясь, он вышел из зала.

Мрачно — брезгливое выражение лица Николая II не сходило более получаса, пока он просматривал лежащие перед ним листы показаний. Наконец, он перестал читать и закурил. Папиросы ему хватило на пять хороших затяжек, после чего она оказалась в пепельнице. Взяв новую папиросу, закурил, сделал пару быстрых затяжек, затем стряхнул пепел и только тогда начал говорить: — Читаю и не верю своим глазам. Как же так, Сергей Александрович? Ведь эти люди изменили своей присяге, которую они давали своему государю и России. Восемнадцать человек. Их не обходили ни чинами, ни званиями, ни наградами. Знаете, Сергей Александрович, еще в начале следствия я попытался поговорить с двумя заговорщиками, которых, как считал, хорошо знал. Хотел их понять. Знаете, я был бы рад от них услышать, что их оболгали, но нет. Нет! Они умоляли их пощадить, говорили, что не знали о покушении, что слепо верили своим главарям, но при этом не отрицали, что заговор существовал, и они в нем участвовали. Что один, что другой пытались рассказать о новой России с новым правительством…. А! Да что тут говорить!

Император ткнул погасшей папиросой в пепельницу, резко вскочил и, обойдя стол, стал ходить туда — сюда по кабинету. Так продолжалось несколько минут, пока он вдруг не остановился напротив меня: — А ваши сны — видения?! Почему они не предупредили вас?!