Кольцо княгини Амондиран (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 35

Казалось все, что они говорят, не выучено наизусть, а рождается прямо тут, на глазах у чиновника. Паузы, взгляды, даже дыхание — девушки были сама искренность. Получаса не прошло, как пограничник вернул им все бумаги, выдал разрешение следовать дальше и отправился проверять слуг и наемников.

Настала очередь таможенного чиновника. Карету к этому моменту он уже осмотрел, не нашел там ничего предосудительного или подлежащего выплате пошлины и пришел к дамам недовольный.

Стефан, который так и остался стоять в углу у двери, смог полюбоваться на работу Лины.

Чиновник для начала поводил вокруг девушек большой блямбой на шнурке. Сделана она была из низкокачественного серебра, в которое были вставлены несколько полудрагоценных камней. Амулет для определения магических способностей. Но… То, что Стефан видел в родном университете, выглядело не так.

Если амулет должен был как?то прореагировать в случае обнаружения дара, то цель была достигнута: ни один камешек не блеснул и не поменял цвет. Бедный маг успокоенно вздохнул: значит, и его не разоблачат.

Чиновник удовлетворенно вздохнул и предложил показать сумочки и саквояжи. То, что девушки оттуда достали, заставило хихикнуть. В сумочках нашлись разные баночки и скляночки с притираниями, пудрой, помадой и прочей ерундой, пилочки, кисточки и другие ухищрения красоты, а также кошельки с деньгами, платочки и мелкие бытовые амулеты. Ничего предосудительного.

Чиновник проверил все амулеты той же блямбой. Камешки на ней загорались разными цветами, от синего до желтого. Вероятно, это была дозволенная гамма, потому что таможенник их отодвинул и разрешил дамам вернуть вещи в сумочки.

Из саквояжей возник ворох кружевного нижнего белья, что смутило „слугу Клауса“. Но чиновник остался равнодушен. Кроме белья, полотенец, умывальных принадлежностей там нашлись любовные романы в большом количестве. „Амалия“ пояснила, что дорога длинная, надо хоть чем?то себя развлекать. Словно в подтверждение из саквояжа были извлечены колоды карт, кости и пластины для игры в „акет“, а кроме них опять кошели с деньгами и бытовые амулеты.

Ничего запрещенного.

Последним номером таможенник проверил сами саквояжи и сумочки: от них шла магия. Камешки на амулете ярко светили синим и оранжевым. У служаки блеснули глаза:

— Что это? Что это за чары?

— Какие? — с недоумением протянула „Гертруда“.

— Вот эти? — мужчина с торжеством ткнул пальцем в амулет.

„Гертруда“ с недоумением пожала плечами и фыркнула. „Амалия“ с сомнением забормотала:

— Я, конечно, не знаю точно… Но мне кажется… Кажется, я догадалась. Это те амулеты от воров, которые нам установили в столице! Конечно!

И заговорила уже громким голосом:

— Видите ли, уважаемый господин, госпожа Гертруда боялась, что нас могут обокрасть в дороге, поэтому перед отъездом я пошла к специалисту и он установил на сумки амулеты от кражи. Если вор сунет туда руку, его парализует на четыре минуты, а если попытается срезать сумочку, то шибанет молнией. Несильно, но вряд ли он снова полезет.

И она показала на брелоки, висящие на ручках и прицепленные к замочкам.

— Опасные заклинания? — радостно потер руки таможенник.

Амалия отвечала четко, как на экзамене.

— Неприятные, но не смертельные и не приводящие к длительному расстройству здоровья. Опасные только для воров. Маг мне сказал, что такие в империи разрешены.

Это было действительно так. Если бы дамы об этом не знали, он слупил бы с них хорошенькую сумму за разрешение на проезд, но те, кто знали свои права, часто требовали показать соответствующий закон… Таможенник махнул рукой, подписал разрешение, взяв всего лишь положенную проездную пошлину. Заодно подмахнул документы „Клауса“, даже не пытаясь осмотреть ни слугу, ни его поклажу.

Ловкая компаньонка живо собрала сумки и все вместе двинулись на выход. К этому времени пограничники и второй таможенник уже успели проверить наемников. К счастью, за весь отряд отвечал и расписывался командир, так что Ромуальд ни с кем и ни с чем не столкнулся. Максимум, что ему пришлось сделать: слезть с козел и встать в общий строй.

На кучера вообще никто не обратил внимания. Все документы и разрешения были вручены госпоже Гертруде ар Дотцель, она вместе с компаньонкой села в карету и все тронулась в путь.

— Пронесло, — прошептала Тина, когда они отъехали от пограничного поста на почтительное расстояние.

— Мы хорошо подготовились, — возразила Лина, — Этот зануда в кишки нам был готов влезть. Но ты хорошо держалась и он не решился докапываться до такой важной дамы.

После перевала дорога весело пошла вниз вдоль горного хребта. Ближе к заходу солнца отряд добрался до деревни, где располагался важный перекресток. Налево отходила широкая, благоустроенная дорога на один из самых крупных городов империи. Ею обычно пользовались торговцы, едущие на тамошнюю ярмарку. Все равно глубже не территорию империи им для торговли заходить воспрещалось.

Но госпоже Гертруде было нужно на другой конец государства, поэтому она избрала путь на юг до Стомбира. Оттуда шла дорога через всю империю.

Это девушкам пришлось объяснять через четыре дня на въезде в тот самый Стомбир.

Он появился перед их взорами сразу после полудня, но въезжали они туда уже в сумерках. За это время успели отлично рассмотреть и крепость, стоявшую на скале, и утопающий в садах городок вокруг. Городок, кстати, тоже был окружен стеной. Невысокой, неширокой, но каменной, похожей на те, которыми крестьяне окружают свои поля, и растущей каждый год, потому что при вспашке из земли регулярно вылезают все новые и новые камни.

За проезд в каменную арку городских ворот с них взяли пошлину лишь немного меньше той, которую они заплатили при въезде в империю, и обязали, прежде чем они двинутся дальше, явиться в городскую управу для проверки.

„Амалия“ спросила, как добраться до лучшей в городе гостиницы. Ей ответили, что лучшая и единственная гостиница находится прямо на главной площади и рукой показали направление.

Кучер дернул поводья, карета бойко двинулась вперед и проехала уже пол — улицы, но в какой?то момент колесо попало в выбоину и застряло, лошади же продолжали тянуть… Послышался жуткий треск…

Через мгновение ящик, в котором сидели дамы, полетел в одну сторону, рама, на которой он крепился — в другую, а колеса раскатились по всей улице. Возница с трудом остановил лошадей, которые обрадовались избавлению от тяжелого груза и прибавили ходу. Из домов высыпали жители.

Когда стало ясно, что ни дамы, них их слуга не пострадали („Клаус“ отделался порезом на щеке и разодранным рукавом сюртука), их торжественно препроводили в гостиницу. Наемники сторожили карету и вещи, пока за ними не пришли гостиничные слуги, а кучер, устроив своих лошадей в конюшне, побежал искать каретного мастера.

Когда „Гертруда“ и „Амалия“ спустились на ужин, „Дитер“ пришел доложить, что карету взялись чинить, но из?за нее придется задержаться на пять, а то и семь дней: слишком серьезная поломка.

Госпожа ар Дотцель во всеуслышание обвинила в поломке беднягу Дитера и пообещала уменьшить ему жалованье. Затем зашипела что?то на тему:

— Придется столько времени потерять в этой дыре.

Амалия же пыталась ее успокоить, уверяя, что даже здесь может найтись приличное общество, которое скрасит госпоже дни ожидания.

При этом она незаметно для хозяйки махнула кучеру рукой: мол, убирайся, пока она совсем не разозлилась.

В этот час в „ресторане при гостинице“, то бишь в трактире при постоялом дворе было много народу. Это заведение считалось самым приличным в Стомбире, поэтому сцену, разыгранную Дамианом и девушками, видели многие, и среди них офицеры, служившие в крепости.

Тина и Лина обратили внимание, что присутствующие в зале трактира пялили на них глаза, но, несмотря на то, что девушки сидели за столиком одни, никто не попытался к ним подойти и познакомиться. В этом было что?то странное. Обычно мужчины в таких случаях не чинились, наоборот, вели себя нагло.