Кольцо княгини Амондиран (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 73

Ближе к вечеру многие поднялись, но только ради того, чтобы сообразить себе что?то поесть. Тогда и организовали нормальный лагерь: с костром и спальными местами для всех.

Герард Кавериско сходил на речку, умылся и даже облился холодной водой, надеясь, что это придаст ему сил, но напрасно: короткий сон не принес желанного отдохновения, он чувствовал себя старым и слабым. Пришлось отложить старт до утра.

До Маркуса, мирно спавшего под кустом, они добрались только вечером следующего дня. Получив от Леща пару пинков, он вскочил и тут же сообщил, что искомые персонажи переночевали недалеко от дороги, но во второй половине дня снялись и ушли вверх по реке, куда он, Маркус, за ними не последовал.

Кавериско захотел узнать подробности и парень рассказал ему свои приключения, умолчав о том, могло не понравиться магу. Выяснив все, что его интересовало, Герард обратился к Мирону:

— Мы идем в горы. Эти люди — опасные преступники, они похитили очень важную вещь, да и сами они важны для империи. Надо задержать и во что бы то ни стало.

Но его слова произвели совсем не тот эффект, на который он рассчитывал. На старого следопыта его риторика не подействовала. Мирон возразил магу по существу:

— В горы? А вы знаете, господин, что до ущелья Дохлой Собаки — это наша земля, а за ним — уже чужая страна? По закону империи мы не можем покидать ее территорию, иначе нас надо будет судить как нарушителей границы. И не говорите, что никто не узнает. Нас тут десять человек, хоть один да проболтается. А уж если вы поймаете своих красоток, о нашем проступке узнают все. Думаете, легко выбрать между каторгой и виселицей? А мы тут все хотим вернуться домой и жить долго и счастливо.

Не в привычках Герарда Кавериско было бросать дело, когда результат уже близок. Он стал уговаривать Мирона, суля ему баснословные доходы от их предприятия и защиту от закона именем самого императора. Потихоньку Лещ стал сдаваться, но продолжал выдвигать возражения.

— А лошади? Там с ними не пройдешь, они себе ноги переломают. Да и не приспособлены лошадки по скалам лазить. Бросить же их душа не позволяет: животинки дорогие, умные, хорошо обученные и много денег стоят.

Один из сыновей Леща подпел папаше:

— А если вы, господин, паче чаяния своих ведьм поймаете, то как их без лошадей в Стомбир доставить? Пешком они год будут шкандыбать.

Хитрый Маркус слушал эту перепалку, сидя под кустом, и посмеивался: он?то свои денежки уже заслужил и получит. А поймает маг кого?нибудь или нет — не его печаль. Только скоро выяснилось, что он ошибался.

Кавериско сговорился наконец с Лещом. Четверо из его команды оставались с лошадьми здесь. Им предписывалось вернуться к перекрестку, потому что там было где их пасти, и ждать вызова. Ради этого маг вручил им амулет связи, отобрав его предварительно у Маркуса.

Парни не стали спорить, только попросили, чтобы им выдали денег. От перекрестка можно было послать гонца в Стомбир, чтобы он закупил еды побольше. При таких условиях они согласны ждать хоть декаду, хоть две. Маг поначалу закобенился, но затем выдал тому, кого Лещ назначил старшим, мешочек с золотом.

Это его деяние вдохновило остальных. Опытные стрелки и следопыты, в отличие от молодого Маркуса, знали, что посулы могут так посулами и остаться. Но если уж господин один раз тряхнул мошной и не пожалел золота, то можно надеяться, что и они свое получат.

Бедный нюхач очень хотел, чтобы его оставили с теми, кто должен был караулить лошадей. Напрасные мечты! После того, как он так ловко выследил ведьм, господин маг счёл, что его присутствие в отряде, предназначенном для поимки — хороший знак. А Лещ, собака, поддержал:

— Да, господин хороший, Маркус не будет зря хлеб есть. У него не только нос чуткий, у него и мозги иногда работают. Пусть идет с нами, как по ниточке к вашей цели приведет.

Ага, а сам сыновей с лошадьми оставил.

Но Кавериско собирался взять с собой Маркуса в любом случае, даже если бы Лещ был против. Это же он выследил Эмму! Парень ему нравился своей сообразительностью, а то, что он по большей части молчал, вообще было даром богов.

Вообще маг все сделал по — своему, даже продукты поделил. Вернее, он почти все забрал своему отряду, мотивируя это тем, что оставшиеся при конях закупят себе еду в Стомбире, а в горах лавок нет.

Мирон было заикнулся, что тащить столько на себе — помрешь раньше, чем куда?нибудь доберешься, но тут Кавериско продемонстрировал ему заговоренную суму, куда с легкостью убрались все припасы, причем весу торбе это не прибавило. Туда же отправились одеяла и сменная одежда для всех.

Торбу маг решил навьючить на все того же Маркуса, отметая возражения Леща, что парень вороват и может смыться со всем имуществом.

— Не беспокойся, уважаемый, — рассмеялся Кавериско, — он не смоется. Сумка у меня не только на безразмерность заговорена, но и от воров. Стоит ему удалиться от меня больше чем на лигу, узнает, почем фунт лиха. К тому же для этого парня она бесполезна: достать из нее то, что туда положено, могу только я.

И показал, да так, что всех убедил.

Единственное, в чем он послушал старого следопыта — не стал выходить с вечера, дал всем поспать и дождался рассвета. Зато утром поднял всех рано, еле дождался, когда все позавтракают, и погнал свой отряд вперед так, как будто за ними гнались демоны. Маркус шустрил впереди, показывая дорогу.

Ущелье Дохлой Собаки не поразило беглецов внезапным появлением. Просто все вокруг потихоньку в него превращалось.

Когда солнце уже приблизилось к вершинам гор, но до ночи было еще порядочно, путники обратили внимание, как изменился окружающий ландшафт. Растительность почти исчезла, ни кустов, ни деревьев не осталось. Даже мох на камнях из глубокого и пышного, похожего на траву, превратился в легкий зеленый налет. Зато лишайников стало больше, чуть не на каждом камне расплывались его пятна: серые, желтые, багровые, зеленовато — синие.

Ущелье постепенно, но очень сильно сузилось, стены его из пологих стали крутыми и во многих местах подняться по ним было невозможно. Да и галечный берег с каждым шагом становился все менее проходимым. Ширина его уменьшилась, а большие камни стали попадаться все чаще. Дамиан констатировал:

— Кажется, мы дошли до ущелья, по которому проходит граница между империей и Амондираном.

Князь обрадовался неизвестно чему:

— Значит, когда мы его пройдем, то условно будем дома?

Советник посмотрел на него как на больного.

— Нет, Ромуальд, разуверься. Когда мы его минуем, то окажемся в Гремоне. Здесь ширина твоего княжества составляет едва ли две лиги, а ущелье гораздо длиннее. Только вот… Нам надо подняться, понизу мы не пройдем.

— Почему? — не понял Ромуальд.

— Я тебе потом объясню, — пообещал Дамиан.

Вот только удобной дороги наверх не было видно. Пришлось немного вернуться, прежде чем удалось отыскать нечто вроде тропки. Хорошо еще, что для этого не пришлось переходить реку. Несмотря на то, что глубиной она не отличалась, течение здесь было быстрое, а дно состояло из крупных и скользких камней.

Советник задумался: а стоит ли сейчас, в преддверии ночи, лезть на верхотуру. Вдруг они не успеют подняться туда, где можно будет разбить лагерь, до темноты. Ползать по горам ночью — не лучшая мысль.

Но здесь, внизу, тоже не было нормального места чтобы поставить палатки. Он выставил принятие решения на общее голосование. Девицы захотели наверх, а влюбленные мужчины их поддержали.

После этого Тина и Лина, проклиная все на свете, два часа карабкались по условной тропинке. Кое — где удавалось идти нормально, но по большей части они ползли на карачках, цепляясь за все, за что можно было зацепиться.

Стефан двигался впереди, разведывая дорогу. Он сам вызвался, за что Дамиан в душе не переставал его благодарить. Парень был как будто создан для этой роли. Он не только лез вверх, показывая всем дорогу, но еще и комментировал каждый участок с точки зрения безопасности. Указывал на некрепко стоящие камни, за которые лучше не хвататься, советовал, куда ставить ноги, пару раз вдруг менял направление движения, если чуял впереди опасный кусок.