Дикая Охота - Афанасьев Роман Сергеевич. Страница 21

Кобылин со стоном вскочил на ноги и бросился к крыльцу, оскальзываясь на ходу. За спиной вновь заревело пламя – Борода прикрывал отход друга, скользившего на подтаявшем снегу. Бежать было тяжело – все тело болело, перед глазами плавала муть, но Кобылин одним рывком одолел сугробы перед крыльцом и взлетел по мокрым ступеням к деревянной двери. Рывком распахнув ее, нырнул в темноту и чуть не разбил голову о вторую дверь – железную, грубо сваренную из железных листов.

– Параноики, – простонал Кобылин, с трудом распахивая тяжеленную дверь и протискиваясь в открывшуюся щель.

Ввалившись в огромный светлый зал, он тут же замер и вскинул руки – ему в лицо глянул черный зрачок оружейного ствола. Его сжимал высокий парень лет тридцати – широкоплечий коротко стриженный блондин с лихорадочным румянцем на щеках. Парня всего трясло, и ружье, оказавшееся гладкоствольным карабином, ходило в его руках ходуном. Целился он от бедра, сжимая оружие двумя руками, и Кобылин тут шумно сглотнул, представляя, что в любую секунду может получить в лицо порцию крупной свинцовой дроби.

– Тихо, парень, тихо, – проворковал он. – Я свой. Не надо нервничать.

При этом он успел бросить быстрый взгляд за спину здоровяку, пытаясь оценить ситуацию. Первый этаж особняка впечатлял – это оказался огромный зал, простирающийся от одной стены здания до другой, этакая прихожая, в которой можно давать званые обеды. Светлый паркет, светлые, обитые вагонкой стены, в дальнем углу деревянная винтовая лестница на второй этаж. По бокам в стенах виднелись двери, по две с каждой стороны. Простенько, незамысловато – явно сэкономили на дизайнере. Вдоль стен – диваны с наваленным тряпьем, пара комодов, шкаф с зеркальными дверцами…

– Спокойней, – попросил Кобылин, заметив, что парень вздрогнул, когда во дворе вновь загудел огнемет. – Ты кто? Как тебя зовут?

– Саня, – неожиданным басом отозвался парень и вдруг со вздохом опустил ствол.

– А я Леха, – в тон парню отозвался Кобылин, медленно опуская руки.

– Кобылин, да? – с надеждой выдохнул блондин, окидывая взглядом разодранную куртку охотника.

За спиной Алексея заскрипела железная дверь, и ответить он не успел. Шагнув в сторону, он вовремя убрался с дороги Бороды, что ввалился в коттедж с железной трубой наперевес.

– Леша, дверь, – бросил он, шагая по паркету. – Саня, твою дивизию, ты где должен быть?

Кобылин, бросившийся закрывать дверь, услышал лишь невнятное бормотание парня с карабином, что начал путано оправдываться. Наружная деревянная дверь закрылась без проблем, а с внутренней пришлось повозиться. Кобылин потянул ее на себя, но засов удалось задвинуть, лишь хорошенько дернув железное чудовище.

Обернувшись, Алексей увидел чудесную картину – Гриша, сжимавший в руках свое чудовищное орудие, что-то строго выговаривал парню с винтовкой. Борода напоминал сильно подросшего и одичавшего гнома – отросшие волосы разлохмачены, борода стоит дыбом, старое кожаное пальто, на пару размеров больше чем надо, свисает до самого пола.

– Температура упала, – рычал охотник. – Саня, я же тебе сказал, следи за котлом! И спрячь свою пукалку, пока никого не подстрелил!

Кобылин потер ладонями застывшие щеки, разгоняя кровь. Только сейчас он почувствовал, как тепло в доме. Не то что тепло, скорее жарко. Онемевшие руки и щеки уже начало щипать, и Кобылин понимал, что это только начало. А Борода все продолжал орать на парня, у которого уже даже шея налилась кровью и покраснела.

– Гриша, – позвал он, отнимая руки от лица. – У тебя тут баня есть?

Борода, поперхнувшись посреди очередной тирады, резко обернулся к другу и вытаращил глаза.

– Баня? – зловещим шепотом переспросил он.

– Да, она самая, – безмятежно отозвался Кобылин, отряхивая снег с колен. – Знаешь, с веничком там, с камешками…

– Баня, – севшим голосом обреченно повторил Борода.

– Всю дорогу о ней думал, – признался Кобылин, поглядывая на Саню, застывшего с открытым ртом. – А то запсел я на этих чердаках. Еду и думаю, значит, как мыться буду. С березовым веничком и мочалкой, это чтоб обязательно, в приказном порядке.

Григорий медленно выдохнул, запустил лапу в бороду, а потом заржал.

– Кобылин, – прорычал он, подходя ближе и обнимая его за плечи свободной рукой. – Леха! Вот за что тебя люблю, так это за оптимизм.

Охотник похлопал друга по плечу и ухмыльнулся.

– Рад тебя видеть, Гриша, – сказал он. – Живой и при деле. Ну, рассказывай, что тут за фигня творится?

Борода сразу помрачнел, перестал улыбаться и нервно забарабанил пальцами по длинному стволу своего орудия.

– Вот что, – наконец сказал он, скидывая с плеча лямку и сгружая огнемет на пол, словно простой вещмешок. – Давай сначала дело, потом разговоры. Саня!

Здоровяк, судорожно сжимавший карабин, вздрогнул, как от удара. Его оттопыренные уши сияли алым, как стоп-сигналы, но при этом парень хмурился – видно, не привык выслушивать нравоучения.

– Что? – басом осведомился он.

– Прошу тебя, сходи в подвал, проверь котел, – миролюбиво произнес успокоившийся Григорий. – А я проведу Алексея по дому да расскажу ему, что к чему.

Саня кинул быстрый взгляд на Кобылина, потом демонстративно пожал плечами, взял карабин под мышку и побрел к винтовой лестнице, что вела, как догадался Алекс, и наверх и вниз.

– Чудовищная планировка, – шепнул Кобылин другу. – Ни на секунду не подумал, что это твой дом.

– Оно верно, – буркнул Борода, проверяя, заперта ли дверь. – Дом этого обормота. И это он во всем виноват.

– В чем? – быстро спросил Кобылин.

– Видишь ли, Леха, – медленно сказал Борода, увлекая охотника за собой. – У нас тут Карачун.

– Это я уже понял, – отозвался Кобылин. – А подробнее?

– Натуральный Карачун, – со вздохом повторил Григорий и, наткнувшись на серьезный взгляд друга, пояснил: – Карачун – это дух холода и тьмы. Этакий злой бог. Это если вкратце, не углубляясь в путаные легенды.

– Так, – произнес Кобылин, оглядываясь на огнемет, лежащий на полу у входа. – Здесь безопасно?

– Сейчас да, – ответил Григорий. – В дом им не попасть, пока здесь тепло. Уже проверено.

– Злой дух холода и тьмы, – протянул Алексей. – И он не в настроении, как я понял, да?

– Может, и не он, – задумчиво протянул Григорий. – Но в целом что-то похожее. Местный дух, хранитель местности, имеющий отношение к зиме и холоду. Саня, мать его за ногу, своим строительством растревожил, вот этот дух и пошел вразнос. Выпустил мелких тварей, что могут замораживать все вокруг. И заморозил, к чертям, весь поселок.

– Сколько? – отрывисто спросил Кобылин.

– Десять душ – точно, – хмуро отозвался Борода. – Еще семерых я вывел, когда сообразил, что происходит.

– Позавчера началось?

– Да, – Григорий кивнул. – С тех пор сидим тут, поддаем жару и нос не высовываем наружу.

– Значит, они боятся тепла, – пробормотал Кобылин.

– Боятся, – отозвался Борода. – И огня.

– Кстати, где ты взял огнемет? – спохватился охотник. – Только не говори, что с собой привез.

– Собрал в первый же день, – буркнул Борода. – У этого обормота тут гараж вполдома и мастерская в нем.

– А чего на газу? Не мог горючки намешать?

– А толку-то. Лучше так – быстро и горячо. Отпугивает гаденышей на раз. Они не материальные, горючка к ним не прилипнет, а вот полоснуть огоньком – это им как серпом по…

– По чему? – с живым интересом осведомился Кобылин.

– В том-то и дело, не по чему, – с огорчением признался Борода. – Давай сюда.

Григорий услужливо распахнул перед ним большую деревянную дверь с медной ручкой, и взору Кобылина предстала огромная комната. Вдоль стен стояла бытовая техника – стиральная машина рядом с раковиной, стойка с посудой, два холодильника, столики… Увидев газовую плиту с вытяжкой, Кобылин сообразил, что это кухня. Посреди комнаты стоял огромный круглый стол, за которым сидело четверо человек, закутанных в невообразимое тряпье. Они довольно бодро прихлебывали чай из одинаковых белых пластиковых кружек и о чем-то бубнили. Присмотревшись, Кобылин с удивлением опознал в теплой компании трех старух и одного древнего дедка с седыми усами, тронутыми никотиновой желтизной.