Врунишка - Полоцк Илан Изекиилович. Страница 13

Конечно же, она ни за что ему в этом не признается. И все же она чувствовала, что должна добавить еще кое-что. Она не могла не сделать этого и ради него, и ради себя, тем более что это было последнее из того, что она ему скажет.

Молли понимала, что на этом должна поставить точку — или ей угрожает опасность потерять самообладание. Она торопливо подписалась, нашла конверт, на котором написала адрес офиса Кевина в даунтауне. Затем, взяв серьги, приникла к ним долгим поцелуем и, бросив на них последний печальный взгляд, вложила в конверт вместе с письмом и запечатала его.

В понедельник утром Молли долго мялась у почтового ящика рядом с магазином. Письмо было у нее в руках, но ее охватила паническая нерешительность. Если бы только был какой-то иной путь…

Но она понимала, что ей не оставалось ничего другого, как решиться. Перед ней было только две возможности: или опустить письмо и положить конец этой глупой истории с возможным минимумом неудобств для них обоих, или продолжать поддерживать отношения с Кевином, но тогда ей придется выложить ему всю унизительную правду, которая потребует от нее объяснений, почему же она соврала ему в первый раз. Тогда он преисполнится к ней презрением и так или иначе вежливо даст понять, что хотел бы положить конец этому дурацкому фарсу.

Молли передернула плечами, опустила конверт в щель почтового ящика и судорожно сглотнула, когда письмо исчезло в его темной глубине. Затем, повернувшись, она заторопилась в магазин.

В среду, когда Кевин вернется, письмо будет ждать его на рабочем столе. Она припомнила, как он говорил, что по возвращении из деловых поездок старается первым делом просматривать всю скопившуюся почту, так что днем в среду он уже прочтет ее послание. После чего, в чем Молли не сомневалась, хорошее воспитание удержит его от желания позвонить ей, и он не станет требовать от нее ни объяснений, ни встреч. Как бы там ни было, Кевин Донован прежде всего был джентльменом. Он с уважением отнесется к желаниям Молли, к ее оценке их отношений и оставит ее в покое.

В покое…

Молли попыталась справиться с темной волной тоскливого отчаяния. Никогда раньше она не чувствовала ничего подобного, испытывая какое-то странное голодное томление. Она просто не могла выкинуть из памяти его карие глаза, четкий рисунок губ, обнимающие ее сильные руки, хрипловатый смех, даже легкий аромат туалетной воды, который исходил от его теплой кожи…

Молли кинула пальто на вешалку и повернулась к ждущей ее на столе груде работы, прикидывая, что ее хватит на неделю вперед. Может, ей стоило бы уже давно уехать в Орегон, где заняться весенним убранством витрин в других магазинах. Смена обстановки пошла бы ей только на пользу. Но первым делом отец должен привести в порядок машину, старая ржавая конструкция которой нуждалась в постоянном любовном внимании.

Молли задумалась. Она сделает все, что необходимо, и в конце недели отправится в путь. Если повезет, ей удастся уехать уже в четверг утром. Таким образом, если даже Кевин по прочтении письма и решит встретиться с ней, Молли уже не будет в городе.

Взяв разрозненную горсть сердечек, оставшихся от Дня святого Валентина, она грустно посмотрела на них, прежде чем кинуть на полку.

Дни сменяли друг друга, и наконец настало утро среды. Молли поднялась наверх, в отдел косметики, неся с собой корзину с флаконами, бутылочками и брусочками мыла, которые ей предстояло разместить в витрине и украсить складками ткани.

— Молли! — позвала ее заведующая отделом, прерывая невеселые размышления женщины.

Молли положила моток ленты и вынула булавки изо рта.

— М-м-м? Ты что-то сказала мне, Одри?

— Знаешь, что? — прошептала Одри. — Угадай, кто в магазине?

Покачав головой, Молли вернулась к своим занятиям, прикидывая, как среди набора косметики будет смотреться пасхальный кукленыш. Или же такая композиция слишком слащава?

— Кевин Донован! — не скрывая изумления, Одри склонилась к ней, говоря сдавленным шепотом. — Гарри водит его по магазину и знакомит с работниками. Господи, какой он симпатичный.

— Кевин Донован? — тупо переспросила Молли. Но… он же…

— Я видела его издали несколько месяцев назад на рождественском благотворительном балу, но вблизи он просто потрясающий, — пробормотала Одри, не обращая внимания на бледность, покрывающую лицо Молли, и на ее дрожащие руки. Можно было только радоваться, что она забыла, с кем встречалась Молли в День святого Валентина. — Вот они идут, — воскликнула Одри, делая вид, что все ее внимание обращено на пульверизатор, который она держала в руках. — Сделай вид, что ты не замечаешь их.

Но Молли была совершенно не в состоянии делать какой-либо вид. Как пораженная громом, полуоткрыв рот, она уставилась на Гарри Кондона и высокого светловолосого человека, который шел рядом с ним, пробираясь среди ящиков с шампунем и мылом.

На Кевине Доноване были светло-коричневые брюки и дорогая кремового цвета спортивная куртка, которая как нельзя лучше подходила к его золотистым волосам. Нельзя было отвести взгляда от его загорелого голубоглазого лица, с которого не сходила улыбка.

Молли никогда в жизни не видела этого человека.

7

Молли понятия не имела, ни сколько прошло времени, ни как ей удалось добраться до своего кабинета, после того как ее представили Кевину Доновану. Обмякнув, она свалилась на стул в своем подвальчике и, положив голову на руки, попыталась как-то разобраться в сумятице, которая царила у нее в мыслях.

— О Господи, — простонала она, вспоминая ту непринужденность, с которой Гарри представил ее.

— Это Одри Шик, заведующая отделом, мистер Донован, но конечно, вы не нуждаетесь в знакомстве с малышкой Молли Кларк, не так ли? Насколько я помню, вы недавно встречались.

Голубые глаза стоящего перед ней человека искрились смехом, смешанным с интересом, но он отлично контролировал свои эмоции. Молли не сомневалась, что никто на обратил внимания на его оценивающий взгляд. Он вежливо улыбнулся, бросил несколько любезных слов двум женщинам и двинулся дальше в отдел скобяных изделий.

— Вы же встречались! — взволнованно выдохнула Одри. — Молли, я начисто все забыла! Как это было? Ну разве он не потрясающ?

Но Молли уже летела прочь от нее, стремясь как раненое животное забиться в свою подвальную клетушку. В отчаянии она упала на стул, вспоминая тот полный любопытства взгляд, который бросил на нее Донован. Прочел ли он уже ее письмо? Она опустила его в понедельник утром, а сейчас только начиналась среда… Нет, мрачно решила Молли, его еще ждет это сомнительное удовольствие.

Она представила его сидящим за письменным столом, в белоснежной рубашке и в тщательно завязанном галстуке. Вот он вскрывает конверт и извлекает его содержимое. Красивые черты его лица кривятся от отвращения, когда он читает истерические каракули несчастной бедняги, которая, по всей видимости, влюбилась в него, но почему-то отказывает ему во внимании в силу каких-то предыдущих обязательств.

Хм… это та, что декорирует витрины, не так ли? Этакая длинная, бледная, с копной кудряшек? — припомнит он. А потом он увидит серьги…

Молли еще раз громко застонала и болезненно сморщилась, лихорадочно прикидывая возможные варианты действий и отбрасывая их один за другим.

Она могла бы позвонить секретарше Донована, объяснить, что одно из писем было опущено по ошибке, и попросить вернуть его до того, как послание попадет на глаза адресату…

Но едва взглянув на часы, Молли отвергла этот вариант — было уже около полудня, и дневная почта, конечно же, уже доставлена и просмотрена.