Лезвие Эры (СИ) - Райбер Влад. Страница 49
Мама и дочь шли рядом, очень близко, иногда даже сталкивались плечами, но не говорили друг другу ни слова. Эра время от времени поглядывала на Инну – та внешне выглядела спокойной, даже слегка веселой.
«Неужели её ни капельки не беспокоит всё это молчание?» - немного раздосадовалась девочка. Эре казалось, что события последних дней сделали расщелину между ней и матерью ещё глубже. Они не то чтобы совсем перестали общаться, но их беседы приобрели символический характер.
Неужели мама не замечает этого? Как вообще можно это терпеть, да ещё и быть в неплохом расположении духа?
И вдруг она поняла: всё это будет продолжаться до тех пор, пока между ними всё снова не станет ясно. Пока в воздухе висят недомолвки, мучительное молчание будет продолжаться. Именно все эти тайны препятствуют им.
«Мама, - собравшись с духом, сказала Эра, когда они спускались вниз по пустынной улице. Инна с готовностью перевела на неё вопросительный взгляд. Девочка почувствовала, как к её лицу приливает кровь, и отвернулась, опустив глаза на грязные подвальные окна жилого дома, расположенные на одном уровне с тротуаром.
- Ты думаешь, я влюблена в кого-то? – спросила она.
Женщина хмыкнула.
- Думала, но потом поняла, что дело совсем не в этом. Ты не похожа на влюбленную, - наконец ответила мама.
Сердце девочки сжалось. Неужели сейчас придется всё рассказать?
- А о чем же ты тогда думаешь?
- Думаю о том, что с тобой происходит.
Эра сбавила шаг.
- И что же?
- Я думаю, что ты сама об этом не знаешь и постоянно спрашиваешь себя: «Почему всё меняется?» Ты, должно быть, постоянно думаешь только об одном, кто ты сейчас: прежняя Ты или уже совсем не Ты…
Девочка взглянула на Инну. Как она была права. Как много она знает о ней, не зная ничего.
- Ну, так я или уже не я? – с какой-то глупой надеждой спросила девочка.
Минуту назад она хотела поведать матери тайну, а теперь сама надеялась услышать от неё ответ.
Женщина взяла девочку за руку. Её ладонь оказалась удивительно теплой.
- Ты просто меняешься, а это всегда болезненный процесс.
- А почему я меняюсь?
- Людям свойственно меняться со временем. В детстве я вела дневники и, перечитывая старые записи, всегда удивлялась, насколько прошлые переживания нелепы, насколько смешны высказывания, и все потому, что я становилась другой. И сейчас в тебе что-то начинает меняться. Может быть, ты взрослеешь… Всё меняется к добру или к худу, или скорее просто к иному.
Эра была немного ошеломлена столь убедительным высказыванием матери. Однако эти слова не могли не оставить сомнений.
- Выходит, я это уже не я? – спросила девочка.
Инна снова улыбнулась.
- Не совсем так. Меняется характер, желания, мировосприятие может поменяться почти всё! Но мы – это всегда мы. Человек меняется, но его не заменяет другой. Понимаешь?
- Теперь понимаю, - Эра тоже улыбнулась, на этот раз искренне и от всей души.
Впервые за всё утро ей стало радостно и легко. Разорванная цепь вновь приобрела недостающее звено, накрепко соединив два любящих сердца. Как безотказно действуют законы этого мира. Там, в иной жизни, у Эры была мать, но матерью она не называлась, не о каких семейных узах в родном мире и речи не было. Вспомнив о Лае, Эра ощутила неприятный укол вины, и глубоко в сердце застучалась чужая ревность. Лаю она тоже любила и сильно тосковала по ней, но теперь она так далеко. Встретятся ли они снова? «Нет. Лучше не вспоминать былую жизнь, пусть всё пережитое останется в прошлом», – решила девочка, однако дно чистого ручья уже было задето, и воду помутили давно осевшие пески.
- Давай поторопимся, а то опоздаем, - Инна бросила взгляд на свои наручные часики и, ускорив шаг, потянула девочку за собой.
Они быстро обогнули два переулка и вышли на аллею, сократив путь. Хотя торопиться уже не было смысла - всё равно опоздали. Небо стремительно светлело, теневые тучи постепенно съеживались и отступали на запад. Даже не глядя на часы, не трудно было понять, что занятия уже начались. Первый звонок звенит ещё до того, как утро станет ясным.
***
К опозданиям в школах относились строго, но Эре это сошло с рук. Она была из старательных учениц, к которым учителя были снисходительны. Тем не менее, девочку в середине урока всё-таки выставили из класса. Бессонная ночь не могла о себе не напомнить. Эра боролась изо всех сил, но не смогла воспрепятствовать монотонному голосу учительницы, что так и убаюкивал её, а деревянная столешница парты показалась мягче подушки.
Учительница пыталась не замечать мирно посвистывающую носом девочку до тех пор, пока на задних партах не послышались осторожные смешки других учениц и тихие перешептывания. Разбудив Эру, учительница попросила ее покинуть класс. Не со зла, а скорее в целях дисциплины. Встрепенувшись, Эра засуетилась, поспешно стерла платком слюну с парты и с виноватым видом вышла в коридор. Теперь не избежать ехидства со стороны одноклассников. Хотя Эру теперь это меньше всего волновало.
В коридоре стояла Айжан. Для неё прогуливать уроки стало делом привычки. Девочка уже не боялась её присутствия и заняла место у подоконника рядом с ней. Просто так, от нечего делать. Айжан стояла неподвижно и не отворачивала головы от окна, то ли любовалась призрачной осенью, то ли следила за движением унылых капель по ту сторону стекла.
- Лерка, - вдруг сказала Айжан. – Дождь падает каплями или льет струёй?
- Что?
- С детства мучаюсь этим вопросом.
- Наверное, капает, - ответила Эра с некоторой неуверенностью в голосе.
Айжан, похоже, устала стоять и забралась на подоконник. Некоторое время она молчала, скучая, выискивала катышки на рукавах свитера и безотчетно ела их.
Эре было грустно, но это была сладкая грусть, свойственная людям в непогоду, а Айжан до сих пор прибывала в глубокой скорби, это читалось в её глазах.
«Я в детстве часами могла играть одна. А Сауле не такая. Её избаловали вниманием, – внезапно заговорила Айжан. – Только и слышала от неё: посиди со мной да сходи, посмотри, как я построила… Я очень редко с ней играла. Жалею теперь об этом. Помню только один день, который мы провели вместе. Ещё в родном городе, когда Сауле было шесть лет. Я взяла её на прогулку. Забавно было выполнять её прихоти. Когда мы гуляли по городской площади, она увидела тир и попросила выиграть для неё большого медведя. Для этого нужно было попасть дротиками в воздушные шарики пять раз подряд. Я попробовала два раза, но у меня так и не получилось лопнуть все шарики. В качестве утешительного приза нам дали две маленькие мягкие игрушки – розового котенка с прищуренными глазами и голубую зверушку. Сауле была и этому рада. Потом мы пошли в кафе, я заказала нам по кусочку торта, и, пока мы ждали заказ, сестренка попросила поиграть с ней новыми игрушками. Она дала мне странную зверушку, сказав, что это мышь, а сама взяла котенка. «Ха-ха, голубая мышь! Я никогда таких не видела» - посмеялась она, а я ответила: - «Странно слышать это от розового котёнка». Мы потом до вечера смеялись над этой глупой шуткой, и Сауле снова и снова просила поиграть так ещё раз…»