Восхождение денег - Файбисович Илья. Страница 11

Говоря, что вплоть до последнего десятилетия XIV века они были скорее бандитами, чем банкирами, мы ничуть не клевещем на уважаемое семейство: среди множества себе подобных оно выделялось разве что самыми низменными проявлениями жестокости, а никак не высоким мастерством финансистов. За какие-то семнадцать лет – с 1343 по 1360 год – не менее пяти Медичи за совершенные ими преступления были приговорены к смертной казни³¹. Кто знает, может, ничего и не изменилось бы, не появись на арене Джованни ди Биччи де Медичи, решивший сделать из членов своей семьи добропорядочных граждан. Ему это удалось, а слагаемые успеха были просты: упорный труд, трезвый образ жизни и умение хорошо считать.

В 1385 году Джованни досталась роль управляющего римским отделением банка, находившегося под начальством флорентийского менялы и его родственника Вьери ди Камбио де Медичи. Вскоре он заработал репутацию хорошего торговца валютой. Одним из наиболее прибыльных для Джованни клиентов был Ватикан, что неудивительно, если учитывать количество проходивших через папскую казну разнообразных валют. Как мы уже знаем, то была эпоха разнообразия денежных систем, и важную роль играли не только золото и серебро, но и неблагородные металлы. Чтобы провернуть даже самую простую сделку, разделенные сотнями километров партнеры должны были установить курс обмена между соответствующими валютами; то же касалось и уплаты налогов. Вернувшийся из Флоренции в 1397-м Джованни считал свой родной город землей самых удивительных возможностей. Человек неуемной энергии, к моменту передачи дел старшему сыну Козимо в 1420 году он успел открыть отделение банка в Венеции; уже потом добавились филиалы в Женеве, Пизе, Лондоне и Авиньоне. Джованни также приобрел доли в двух шерстяных производствах во Флоренции.

Банкир на скамейке: Квентин Массейс. Банкир (1514).

На первом этапе огромную роль в делах Медичи играли векселя (cambium per literas), использовавшиеся для облегчения торговли еще в Средневековье³². Если задолженность одного купца перед другим не могла быть погашена до завершения сделки – возможно, через несколько месяцев, – кредитор был вправе потребовать у должника вексель, а затем использовать его как платежное средство либо обменять на наличность по выгодному курсу у согласного выступить брокером банкира. Взимание процентной ставки квалифицировалось церковью как ростовщичество, но ничто не мешало хитроумному дельцу получать прибыль со сделок с векселями. Медичи поняли это лучше других. Они обходились без чеков: инструкции выдавались в устной форме, а затем заносились в одну из банковских книг. Не было и процентов; в качестве вознаграждения рисковавшие своими деньгами вкладчики получали так называемые платежи discrezione (прямо зависевшие от ежегодных прибылей предприятия) ³³.

Libro segreto – “секретная книга” Джованни ди Биччи де Медичи – удивительный документ, позволяющий понять очень многое о практически молниеносном обогащении его семьи³⁴. Отчасти оно объяснялось тщательнейшим подходом к ведению счетов. Да, сегодняшние бухгалтеры нашли бы, к чему прикопаться: Медичи не были знакомы с известным генуэзцам с 1340-х принципом двойной бухгалтерии³⁵. При всем при этом аккуратность и упорядоченность записей не могут не вызвать уважения и у современного исследователя. В архивах нетрудно отыскать и ранние примеры финансовой отчетности банка Медичи; как и полагается, банковские резервы и вклады, складывающиеся в обязательства, или vostro, там располагаются на одной стороне, оставляя другую для активов, или nostro [11] в виде ссуд клиентам и векселей. Эти и другие приемы были изобретены гораздо раньше, но важно не это: до Медичи Флоренция не видела столь амбициозного их использования. Оговорка необходима и здесь, ведь главное преимущество Медичи лежало вовсе не в масштабе, а, как сказали бы мы сегодня, в диверсификации их деятельности. Прежде главные игроки на зарождавшемся рынке банковских услуг в Италии были настолько погружены в определенную область, что один отказ платить по счетам вполне мог их прикончить; банк Медичи представлял собой совокупность подчинявшихся особым и независимым друг от друга уставам товариществ. Управляющие местными отделениями банка были не наемными сотрудниками, но младшими компаньонами, и в награду за труды они получали часть прибылей. Децентрализация – вот ключ к поразительной успешности банкиров по фамилии Медичи. В 1402 году они обладали штатом в 17 человек и капиталом в 20 тысяч флоринов. А за период с 1397 по 1420 год прибыль составила 151 820 флоринов, или 6326 флоринов в год – это 32 % годовых! Вскоре после открытия римское отделение рапортовало о более чем 30 % прибыли³⁶. Еще одно наглядное свидетельство успешности этой деловой модели содержится в налоговых архивах Флоренции: список принадлежащих Джованни ди Биччи активов на сумму в 91 тысячу флоринов занимает десятки страниц³⁷.

В 1429 году лежавший на смертном одре Джованни нашел в себе силы на последний завет наследникам: держать поставленную им планку. Двадцать шесть мужчин по фамилии Медичи пришли отдать последние почести главе семейства, своими делами добившегося уважения многих тысяч людей. Его первенец Козимо к моменту восшествия на папский престол в 1458 году Пия II не просто повелевал Флоренцией: город и человек были неразделимы. С этим не спорил и сам Папа: “У него дома решаются политические вопросы. Все посты заняты его ставленниками… По его велению война и мир сменяют друг друга, переписываются законы… Не называясь таковым, он обладает всеми привилегиями короля”. Иностранным лидерам советовали не терять время на пустые разговоры с кем-либо еще и обращаться непосредственно к Козимо. По словам флорентийского историка Франческо Гуиччардини, “таким авторитетом не обладало ни одно частное лицо со времен падения Рима”. Портрет прекрасного юноши – один из самых известных у Боттичелли – задумывался как посвящение покойному банкиру. На медали помещено лицо Козимо де Медичи, а чуть ниже – подпись: pater patriae, отец отечества. К 1469-му, когда руководство банком перешло к внуку Козимо Лоренцо Великолепному, недавние Сопрано окончательно преобразились в Корлеоне и не думали останавливаться на достигнутом. Благодаря банку прежде немыслимое стало реальностью.

Фрагмент учетной книги банка Медичи.

Пожалуй, “Поклонение волхвов” кисти того же Боттичелли как нельзя лучше схватывает трансформацию финансового дела под влиянием Медичи. Присмотритесь повнимательнее, и вы увидите, что трое мудрецов – это трое Медичи: омывающий ножки Иисуса старик написан с Козимо-старшего, а чуть справа и внизу изображены два его сына, Пьеро – в красном и Джованни – в белом. На картине также присутствуют одетый в светло-голубое Лоренцо и сжимающий свой меч Джулиано. Полотно Боттичелли было заказано главой гильдии банкиров в знак уважения к влиятельной семье. По совести, его следовало назвать “Поклонение Медичи”. Еще не так давно банкиров проклинали – теперь их только что не причисляли к лику святых.

Не всем нравилось, что Флорентийская республика оказалась в безраздельной власти семейства сказочно богатых банкиров. К октябрю 1433 года обстановка накалилась настолько, что Козимо со своими сторонниками был вынужден бежать в Венецию, где провел почти год. А в 1478-м жестокая попытка клана Пацци пресечь гегемонию Медичи закончилась убийством Джулиано, брата Лоренцо Великолепного. Ощутимый ущерб банку наносил и повышенный интерес Лоренцо к политике. Управляющие на местах вроде Франческо Сассетти в Авиньоне и Томмазо Портинари в Брюгге обрели уверенность в себе и перестали неукоснительно следовать указаниям из центра. Со временем зависимость банка от привлечения вкладов лишь усиливалась, а прибыль с торговли и обмена валют становилась все менее предсказуемой. Одна за одной делались дорогостоящие ошибки: ни Карл Смелый, герцог Бургундии, ни английский король Эдуард IV так до конца и не выплатили выданные им в Брюгге и Лондоне соответственно ссуды. Когда жизнеспособность фирмы оказалась под угрозой, Лоренцо не остановился перед разграблением Monte delle Dote – своего рода паевого фонда, источника приданого флорентийских невест³⁸. В панике, сопутствовавшей французскому вторжению 1494 года, семья была выслана из города, а все ее имущество изъято и уничтожено. Проповедник-доминиканец Джироламо Савонарола во всех бедах города винил именно Медичи, и его призывы к очистительному “костру тщеславия” были услышаны мгновенно: обезумевшая толпа ворвалась во дворец Медичи и спалила все, включая банковские книги (на уцелевших листах хорошо видны следы огня). Лоренцо словно предвидел будущее в сочиненной им за два десятилетия до того песне: