Банк - Данилов Всеволод Семен Данилюка. Страница 6

Недавно Забелин подвозил двух банковских стажеров, толковейших молодых ребят, когда по радио заурчал томно низкий женский голос, рекламирующий сантехнику: «Буль-буль-буль, в джакузи я валяюся на пузе. Задумчиво в экстазе я сижу на унитазе». В последнее время, по наблюдениям Забелина, начал формироваться новый, невиданный доселе жанр «братковой» лирики. Похоже, не довольствуясь уже ролью заказчиков, крутоголовым захотелось за собственные деньги «малек потворить».

От неожиданности Забелин было расхохотался, но, глянув в зеркало заднего вида, озадаченно замолчал — непонимающие, вымученные улыбки выпускников бизнес-факультета испугали его куда больше извращенки, впадающей в исступленно-восторженное состояние при собственном мочеиспускании.

…Все возможные места парковки у зала вылета «Шереметьево-2» были, как обычно, забиты машинами «извозчиков». Если же кому-то и удавалось втиснуться меж ними, то над счастливцем сразу нависала беда — меж рядами с неприступными лицами прогуливались два гаишника, один из которых держал снятые перед тем номера, другой в охотничьем азарте постукивал себя по ляжке длинной отверткой.

Но даже парковаться было некогда. Потому, завидев гаишников, Забелин затормозил прямо подле них, посреди проезжей части. Не заглушая двигатель, выскочил из машины.

— Отгоните в сторону, мужики! Минут через пятнадцать вернусь! — крикнул он, вбегая в раздвинувшиеся двери аэровокзала.

Найдя на электронном табло указатель «Лондон — сектор 7», побежал в заданном направлении. Издалека увидел сухощавую женскую фигуру, непрестанно махавшую рукой в сторону зоны таможенного контроля. Там, с баулом через плечо, стоял пятнадцатилетний мальчишка, медливший уходить на посадку. Завидев подбежавшего Забелина, он оживленно замахал:

— Папа! Ну что же ты? Обещал ведь!

— Извини, сынок! — Забелин ласково обнял за плечи жену, та в свою очередь обхватила мужа за талию, и теперь они вдвоем, тревожно улыбаясь, смотрели на удаляющегося сына.

— Через месяц жду! Как обещали! — оглянувшись еще раз, припомнил сын.

Возле стойки регистрации билетов толпилось с десяток человек. Мальчик со снисходительным лицом обогнул их и подошел к соседней — пустующей, с табличкой «Бизнес-класс».

— Места для курящих! — протягивая билет, буркнул он и, еще раз махнув рукой застывшим в прежней позе родителям, скрылся в зоне паспортного контроля.

— Даже сына не мог проводить по-человечески. — Жена поспешно освободилась от обнимающей руки.

— Ну что? — не слишком огорчился Забелин. — Кончились его каникулы, а значит, и наша каторга. А может, разбежимся официально?

— Договорились же. Когда он окончит колледж. Ты уж потерпи, Забелин.

— Тогда сегодня же возвращаюсь к себе на Ленинский.

— С чем нас обоих и поздравляю. Хорошая квартира?

— Отделать все руки не доходят. А по месту — то, что надо. Думаю выкупить. Тебя подвезти?

Они подошли к выходу.

— Спасибо, не надо.

К ним приближался бородач лет сорока пяти. Мужчины преувеличенно вежливо раскланялись.

«Вот и все. Познакомился с любовником женщины, еще лет за пять до того казавшейся ближайшим на все годы существом, и ничего, кроме облегчения, что на этот раз удалось избежать обычных сцен, не чувствую».

Предстояло еще объяснение с гаишниками. Как-то в похожей ситуации он попал на усталого пожилого капитана, и водительские права ему возвращала служба безопасности банка аж через заместителя начальника ГАИ МВД.

Впрочем, с молодыми таких проблем не возникало. Вот и на сей раз обошлось без недоразумений. Едва вышел он на улицу, закрывшись шарфом от колющего ветра, как тут же подле него очутился один из двух гаишников.

— Мы машинку вашу метров на двести вперед отогнали. А то никак ее не объехать было. Не беспокойтесь, там лейтенант Власенко караулит.

Судя по его интимному тону, принадлежность машины была предусмотрительно «прокачана» по картотеке.

Лейтенант Власенко службу и в самом деле нес бдительно. Заметив приближающегося хозяина «БМВ», он усилил жестикуляцию, палкой отгоняя проезжающих водителей.

— Прут сломя голову. Того и гляди заденут. Вы уж в следующий раз так-то не кидайте. Не положено.

— Извините, очень опаздывал. Сына провожал. Вы меня выручили.

Усевшись за руль, Забелин достал бумажник.

— А вот не поможете? — заторопился Власенко. — У меня жена бухгалтерские курсы окончила. Вот если бы в банке…

— Ничем не могу.

И, всунув обескураженному лейтенанту пятидесятидолларовую купюру, стремительно рванул машину с места.

«Да способен ли я вообще чувствовать по-прежнему?» — Забелин выскочил на виадук, открытый недавно на стыке Ленинградского шоссе и окружной дороги.

Он мучительно вызывал в себе память о своей супружеской жизни. Пятнадцать совместных лет. Вместивших бесконечные ссоры, злые сцены, но и примирения, и переполнявшую обоих нежность, и общих близких друзей.

Ни-че-го! Подобно тому как роскошный виадук погреб под собой прежний, покореженный асфальт, так годы, прожитые в довольстве, отгородили его эмоциональную память от прошедших, полных надежд и восторгов, перестроечных лет.

Старомосковские переулочки, забитые припаркованными автомашинами, пробирающемуся через них истомившемуся автомобилисту живо напомнят истонченные склеротические артерии, закупоренные блямбами. Лишь к середине дня Забелин добрался-таки до отступившего в глубину одного из них, отгороженного витой старинной решеткой двухэтажного особнячка.

Возле подъезда, рядом с несколькими привычными легковушками громоздился джип «Чероки», прикрывающий собой иссиня-черный шестисотый «Мерседес».

— Вроде не договаривались. — Забелин подошел к вышедшему из «Мерседеса» худощавому низкорослому человеку с внимательными глазами — Аслану Магомедовичу Курдыгову, улыбкой показывая, что незапланированной встрече этой рад.

— Алексей Павлович, дорогой, — Курдыгов в свою очередь заискрился нешумным удовольствием, — русские говорят, что для бешеной собаки сто верст не крюк. Я не русский. Чечен я, знаешь. Но чтоб тебя увидеть, всегда по первому зову.

— А разве был зов? А, так это наши о себе напомнили, — разгадал Забелин нехитрый ребус — два дня назад у Курдыгова подошел срок возврата очередного кредита.

— Ваши! Псы они у тебя цепные.

Сопровождаемый ворчащим беспрестанно Курдыговым, Забелин зашел в подъезд. Через приемную, в которой при их появлении, не поднимаясь от компьютера, хмуро кивнула золотоволосая красавица с большими нарисованными глазами, прошел во внутренний кабинет.

Кабинет был темен и затхл.

— Выгнал бы ты свою секретутку, — от души посоветовал Курдыгов, помогая открыть шторы, в то время как сам хозяин манипулировал пультом кондиционера. — Кто так за шефом ухаживает?

— Надо бы, — беззаботно согласился Забелин. Он пригласил гостя жестом за столик для переговоров, включил электрический чайник: — Чай? Кофе?

— Кофе. Нет, надо ее выгнать. Что это? Большой человек сам ухаживает. Стыдно ей.

— Так что с кредитом будем делать, Аслан Магомедович?

— Чего делать? Не могу я сейчас отдать. Все в производстве. Был ведь у меня: цех заканчиваем. Через полтора месяца первые партии пойдут, тогда и рассчитываться начнем. Вот они, красавицы мои. — Он вытащил из кармана две упаковки, придвинул их собеседнику. Упаковки были, что называется, смотрибельными, с фирменным знаком самого Курдыгова. Таким же, что носится по всей стране, изображенный на многочисленных принадлежащих Курдыгову фурах. И Забелин знал, что на постах ГАИ тяжеловозы с гордой надписью под борту «Курдыгов товар» значатся среди неприкосновенных.

— Безотказный расчет. Я весь рынок промаркетил, как ты учил, — по-восточному подольстился гость. — Мои сигареты свою нишу сразу возьмут — качество не хуже импортного и при смешной цене. Скажи, не смешная разве? Так что за полгода рассчитаемся полностью, это без вопросов.