Актерская курилка - Львович Борис. Страница 18

На расширенном заседании коллегии Минкультуры СССР министр Демичев распекал деятелей культуры за отсутствие идеологической цельности. В подтверждение он привел какую-то ленинскую цитату, и тут из зала раздался голос Утесова: "Неверно цитируете, Петр Нилыч! У Ленина вот как!.." И – подлинную цитату, как из пушки!

Демичев тут же объявил перерыв. Референты понеслись проверять, и через полчаса Демичев торжественно возгласил: "Дорогой Леонид Осипыч, спасибо вам: вы меня поправили абсолютно верно! Обращаю внимание всех присутствующих: вот так настоящий советский артист должен знать произведения великого Ленина!" На что Утесов, скромно отмахнувшись, ответил: "Ай, что вы говорите! Просто на днях мне Мотя Грин принес номер к Седьмому ноября, так там эта хохма была!"

В истории советской эстрады было много хороших конферансье, но три фамилии торчат над прочими: Алексеев, Менделевич и Гаркави. Михаил Наумович Гаркави был необыкновенно толст. Он прожил на свете почти семьдесят лет, жена его была лет на двадцать моложе. Рассказывают, как-то на концерте она забежала к нему в гримуборную и радостно сообщила: "Мишенька, сейчас была в гостях, сказали, что мне больше тридцати пяти лет ни за что не дашь!" Гаркави тут же ответил: "Деточка, а пока тебя не было, тут зашел ко мне какой-то мужик и спрашивает: "Мальчик, взрослые есть кто?"

Алексеев как-то представлял публике артиста Театра Сатиры Владимира Хенкина – замечательного, остроумнейшего мастера, любимца Москвы. Реприза, с которой он вышел, получилась такой: "А сейчас, дорогие зрители, перед вами выступит артист Владимир Хренкин… ой, простите, Херкин… ой, простите… ну, вы же меня поняли!" Хенкин выбежал на сцену, как всегда сияя улыбкой, и сообщил залу: "Дорогие друзья, моя фамилия не Херкин и не Хренкин, а Хенкин! Товарищ конфедераст ошибся!"

Борис Врунов рассказывал, как однажды он конферировал вместе с Михаилом Гаркави. В программе вечера было и выступление литературного секретаря Николая Островского. Гаркави представил его публике и ушел в буфет. Тот говорил минут двадцать: "Павка Корчагин, Павка Корчагин…" Затем Гаркави вышел на сцену и произнес: "Дорогие друзья, как много мы с вами узнали сегодня об Олеге Кошевом!.." Брунов выбежал на помощь: "Михал Наумович, речь шла о Павке Корчагине…" "Что ж такого, – нисколько не смутился Гаркави, – у Корчагина и Олега Кошевого очень много общего: они оба умерли!"

Мария Миронова говорила про Гаркави: "Миша такой врун, что если он говорит "здрасьте!", это надо еще десять раз проверить!"

Московские артисты на гастролях в Тбилиси. Концерты ведет все тот же Михаил Гаркави. Как водится, гостей ведут в серные бани – это одно из главных тбилисских угощений. По дороге те, кто уже бывал, рассказывают новичкам о банщиках-чудодеях, которые своим искусством просто возвращают десять лет жизни! Гаркави особенно волновался в предчувствии новых впечатлений. Быстрее всех разделся и побежал в зал. Увидев его, громадного, высоченного, необъятно пузатого, маленький жилистый банщик категорически сказал: "Эта мить нелзя!"

В 60-е годы Гаркави ведет концерт на стадионе. После блистательного выступления Лидии Руслановой на поле вышла русская женщина и подарила любимой певице пуховую шаль. Гаркави с присущим ему темпераментом кричит в микрофон речь о том, что вот это и есть истинная любовь русского народа. Следующей на помост выходит Эльмира Уразбаева. Только спела – на поле бежит узбек и дарит ей часы. Гаркави, конечно, сопровождает подарок спичем о любви узбеков к своей певице. Затем он объявляет выход Иосифа Кобзона и, чуть отвернувшись от микрофона, предупреждает его: "Ося, будь готов: сейчас евреи понесут мебель!"

На одном из расширенных худсоветов Фурцева вдруг резко обрушилась на казачьи ансамбли. "Зачем нам столько хоров этих? – бушевала она. – Ансамбль кубанских казаков, донских казаков, терских, сибирских!.. Надо объединить их всех, сделать один большой казачий коллектив, и дело с концом!" Знаменитый конферансье Смирнов-Сокольский тут же заметил: "Не выйдет, Екатерина Алексеевна. До вас это уже пытался сделать Деникин!"

Смирнов-Сокольский конферировал концерт в Колонном зале. Подходит он к Руслановой и спрашивает, что она будет петь. "Когда я на почте служил ямщиком", – басит та в ответ. Смирнов-Сокольский тут же ей дружески советует: "Лидия Андреевна, ну зачем вам мужские песни петь? Бросьте вы это!.." Великая Русланова таких разговоров не любила и высказалась в том смысле, что всякий объявляла будет тут ей еще советы давать – иди на сцену и делай свое дело, как велено! "Хорошо", – сказал Смирнов-Сокольский, вышел на сцену и громогласно провозгласил: "А сейчас! Лидия Андреевна Русланова! Споет нам о том! Как еще до Великой Октябрьской Социалистической революции! Она ЛИЧНО! Служила на почте ЯМЩИКОМ!!!"

Когда-то на эстраде была очень популярна пара Наталья и Олег Кирюшкины. Люди постарше и сегодня помнят их пантомиму "Девочка с шариком". Они получили звания "Заслуженных артистов". На банкете по этому случаю конферансье Сережа Дитятев встал и сказал речь о том, что слова словами, но хорошо бы помочь молодой паре материально. "Вот я беру ведерко из-под шампанского, – провозгласил он, – и кладу туда пятьдесят рублей в пользу молодой актерской семьи! Положите и вы, кто сколько захочет!" Конечно, никому не захотелось казаться беднее Дитятева, так что меньше полтинника не клали. Обойдя весь стол, Сережа подошел к Кирюшкиным и вручил им полное ведерко денег со словами: "Ребятки, я у вас в прошлом году на гастролях одолжил пятьдесят рублей – вот отдаю с процентами!"

Советские эстрадники никогда не были избалованы хорошей аппаратурой. Только в последние годы кое-кто, маленько разбогатев, приобрел себе "крутой звук", а раньше в такую дрянь приходилось петь! Часто самодельные динамики, или, как их называли, "колонки", предназначенные только для усиления звука, вдруг начинали жить собственной жизнью: ни с того, ни с сего принимали передачи радиосети. Однажды на концерте конферансье объявил: "Композитор Орлов. "Тишина". Поет Гелена Великанова!" Певица вышла к микрофонам, открыла рот, и динамик мужским басом вдруг сказал: "…Дождь, ветер слабый, до умеренного".

Я давно дружу с семьей знаменитых иллюзионистов Циталашвили. Папа Рафаэль, мама Лена и дочь Тамара вместе собрали в своем жанре столько мировых золотых медалей, сколько у меня вилок в кухонном столе. Один из их фокусов выглядит так. Лена бежит в зал и тащит на сцену первого попавшегося мужика. На сцене на нее набрасывается Рафаэль и мгновенно связывает ей руки за спиной толстенной веревкой да еще обматывает раз десять вокруг локтей. Затем ставит Ленку с мужиком нос к носу и накрывает их огромным непрозрачным сачком. "Раз-два-три-четыре-пять!" – сачок слетает, весь зал единым духом: "А-ах!!!" – и бешеные аплодисменты. Мужик стоит в рубашке, пиджак его на Лене, веревка намотана поверх пиджака, и руки связаны, как были! Фа-ан-тастика!