Волчья ягода - Данилова Анна. Страница 68
– Он в больнице, – напомнила Берта. Услышав только что от мужа о том, что он убил человека, она практически никак на это не отреагировала, словно он занимался этим каждый день: одним трупом больше – одним меньше…
– Берта, ты меня слышишь? Я убил Дубникова…
– Слышу… Тебе страшно? Скажи, Илья, тебе страшно? Теперь ты понимаешь, каково мне? Но этот страх должен пройти, ведь мы с тобой убили не людей, а животных, вернее, нет, даже хуже животных, мы убили тварей… Поэтому мы должны успокаивать себя и друг друга тем, что мы не совершили никакого преступления… Ведь они должны были убить меня, как до этого убили Милу, так что считай, что я защищалась… А ты – защищал меня… Обними меня, Илья… Ты такой хороший, сильный, добрый, ты ради меня пошел на такое… Господи, как же хорошо, что ты у меня есть…
– Берта, я хочу тебе кое в чем признаться… Я понимаю, что всем было бы лучше, если бы я промолчал, но я так больше не могу… Я много лет ношу это в себе… Но только сейчас понял, что не имел права быть с тобой, не должен был жениться на тебе и вообще вмешиваться в твою жизнь… Ты знаешь, сколько мне лет?
– Уф… – она облегченно вздохнула. – Ты об этом… Я уж подумала, что и впрямь что-нибудь случилось… Я знаю, Илюша, сколько тебе лет. В следующем месяце будет пятьдесят. Но что с того? Мы так много об этом говорили, и я не думаю, что нам вновь надо возвращаться к этой теме…
– Послушай, тебе всего двадцать три года, ты еще очень молода и можешь полюбить более молодого и достойного человека. Я эгоист, я сделал все, чтобы твой отец отдал тебя мне… И все же, перед тем как тебе все рассказать, я должен объяснить причину, из-за которой это произошло… А причина эта – ты, твоя красота и молодость, и моя любовь к тебе…
– Ты обманул меня? Тебе шестьдесят? – Она попробовала пошутить, но у нее почему-то от волнения пересохло в горле, и она закашлялась. – Илья, да в чем дело? Говори! Что еще я должна выслушать? По-моему, все самое страшное ты мне уже рассказал… Разве может быть что-нибудь страшнее, чем убить человека?
Ромих молчал, уставившись в одну точку. Он вдруг подумал о том, что никогда, никогда не сможет рассказать Берте о своем прошлом. Он испытал странное чувство облегчения, как если бы собрался покончить жизнь самоубийством, но в последний миг передумал и отошел от края пропасти… А ведь ему хотелось туда броситься, хотелось, чтобы начиная с этой минуты у него появился либо союзник, способный его понять и простить, либо человек, возненавидевший его за эту правду.
– Илья, почему ты молчишь? Это связано с тем, что у нас нет детей?
Она задала этот вопрос потому, что эта тема была единственной, которая почти не обсуждалась в семье: оба были здоровы, но детей не было…
– Давай спать, уже поздно… – Он взял ее на руки, как маленькую, и стал укачивать. Вдыхая аромат ее волос, кожи и ощущая под руками ее нежное легкое тело, он чуть не заплакал, представив себе, ЧТО могло бы сейчас произойти с ними, расскажи он ей о том, что он натворил в 93-м году, в С…. Нет, Берта не поняла бы его и ушла.., Но куда? К кому? Да разве можно было вообще думать о подобном признании в такую минуту, когда ей так плохо и она рассчитывает только на него, на своего мужа, на мужчину, которого любит и в преданность которого верит?..
– Так мы уедем или нет? – спросила она, прижимаясь к нему и чувствуя, что засыпает, погружаясь в сладкое беспамятство. – Илья, ты меня слышишь?
– Да, уедем, но прежде надо дождаться, когда выпишут из больницы Малько, и все с ним обсудить… Нам надо быть уверенными в том, что нас не ищут… Покой – вот что нам сейчас нужно… А теперь спи… А я буду рядом… Всегда.
Когда он вернулся из больницы, квартиру было не узнать. Женя превратила ее в теплое и уютное гнездышко, о каком Малько мог только мечтать. А он и не знал, что у него такое большое и просторное жилище! Раньше все свои вещи он развешивал на спинки стульев и кресел, сваливал в кучу на диван, а грязная посуда могла целыми сутками громоздиться в раковине… Сейчас же, войдя в комнату, он не нашел ни одной своей вещи. И лишь в спальне, открыв шкаф, он замер, с удивлением оглядывая полки, на которых аккуратнейшим образом были сложены его рубашки и свитера, майки и носки…
– Я все перестирала, перегладила… – Женя смущенно улыбалась, следя взглядом за Сергеем, который осматривал свою квартиру так, словно видел ее в первый раз. – Но ты не думай, что мне это доставило особое удовольствие… Просто так удобнее, когда кругом порядочек. Тебе нравится?
– Нравится. Может, ты еще и обед приготовила?
– Приготовила. Но готовить я тоже не люблю. Я вообще лентяйка и больше всего люблю спать, смотреть телевизор, читать детективы и любовные романы. Я – обыкновенная, и мне бы не хотелось, чтобы ты заидеализировал меня. У меня куча недостатков, тяжелый характер и прочее…
– Слушай, а зачем ты мне все это говоришь? – Сергей усадил ее к себе на колени и посмотрел ей в глаза. – Ты словно предупреждаешь меня о чем-то…
– Просто я не хочу, чтобы ты думал, что я такая хорошая, а потом бы разочаровался… Я, конечно, постараюсь, чтобы здесь всегда было чисто, а на кухне было много еды, но это для меня не самоцель, я не люблю домашнюю работу и с детства через силу заставляю себя мыть полы и гладить… Просто я хотела бы попробовать пожить с тобой вместе, одной семьей… Не знаю, получится у нас или нет, но я буду стараться…
– Ну и я тоже буду стараться, а как же иначе? И все равно не могу понять тебя . Какие странные вещи ты мне говоришь… Ты хочешь быть моей женой?
– Для того чтобы ответить тебе на этот вопрос, я должна быть уверена в том, что я тебе подхожу. И насчет этого у меня к тебе есть один разговор. Он касается твоей работы.
– Говори… – Сергей насторожился. Его хорошее настроение улетучилось, уступив место тревоге Что еще задумала эта маленькая женщина, чтобы не дать ему возможности расслабиться и помечтать?.. К чему эти разговоры о ее тяжелом характере, лени, недостатках? Неужели и она успела обжечься об это растрепанное и коротенькое словцо – “брак”? Но когда и с кем?
– Я знаю, что у тебя тяжелая работа, ненормированный рабочий день, а потому прошу тебя, как только у тебя будет возможность позвонить мне и предупредить о том, что ты, к примеру, не придешь домой ночевать, что ты уехал и вернешься приблизительно через месяц, полтора, полгода.., позвони. Мне важно, чтобы ты знал, что я жду тебя… Поднять трубку и произнести всего несколько слов – это все, что мне нужно… Скажи, я требую слишком многого?
– А если я тебе не позвоню и неожиданно улечу, не предупредив тебя, то, когда вернусь, тебя здесь уже не будет? – прозвучал его вопрошающий голос. – Так понимать твой вопрос? Ты мне ставишь условия?
Глаза Жени увлажнились, она опустила голову и замолчала. Она проиграла. С самого начала. Уверенная в том, что в ответ на ее просьбу она услышит обнадеживающие обещания, она вместо этого испытала на себе нечто противоположное.
Сергей почувствовал, как на его кисть капнула горячая слеза, и сердце его сжалось от нежности к плачущей у него на коленях такой серьезной и искренне страшащейся повторения собственных ошибок Жени.
– Не плачь, наверное, это правильно, что мы поговорили с тобой на эту тему… Но я не могу тебе ничего обещать, кроме своей любви. А разве этого мало? Разве зная о том, что я тебя люблю, тебе не легче будет переносить мои командировки и поздние возвращения? Ты должна мне верить, и тогда все у нас получится…
Она легко соскочила с его колен и взяла Сергея за руку:
– Ладно, я все поняла, не надо было мне затевать этот разговор, ведь ты только что из больницы… Ты прости меня… Пойдем, я тебя покормлю, я так часто представляла себе твое возвращение… И зачем только я вес испортила? Просто я так переволновалась за тебя… Ведь тебя же могли убить, и это чудо какое-то, что ты остался жив… Пойдем… Сейчас к тебе приедет Севостьянов, он звонил и сказал, что будет в три часа. Это кто, твой друг? Вы вместе работаете?