Выхожу тебя искать - Данилова Анна. Страница 41
Комендант общежития, молодая разбитная женщина в джинсах и желтой майке, обтягивающей ее большую, ничем не стесненную грудь, пила пиво из запотевшей бутылки и с кем-то болтала по телефону. Увидев строгую и подтянутую Земцову, она тотчас поставила бутылку на пол, как-то выпрямилась, отчего одна из ее пышных грудей едва не вывалилась из растянутой майки, и осторожно, не попрощавшись с собеседником, положила трубку на рычаг.
– Я вас слушаю… Вы, наверно, из отдела социальных гарантий?
– А что, такие еще имеются? – улыбнулась Юля, чем сразу же расположила к себе комендантшу.
– Понятно… Вы, значит, не оттуда. Тогда я слушаю вас…
Юля представилась.
– Ой! – Женщина закрыла рот рукой и закачала головой. – Вы по Наташиному делу… Вот несчастье-то! До сих пор в себя прийти не могу… Представляете, утром видела, а вечером ее уже не стало…
– Вас как зовут? Вы ведь комендант этого общежития, как написано на вашей двери?
– Совершенно верно, а зовут меня просто Люба. Вы хотите у меня спросить про Наташу? Пожалуйста. Самая обыкновенная девушка. Ей было всего-то ничего – двадцать лет. Здоровая как лошадь, – прости меня, господи, – веселая, немного нагловатая. Умела делать любую мужскую работу. Скажешь ей, что комнату надо отремонтировать, подкалымить то есть, она – всегда пожалуйста. Работала в теплице, частенько приносила мне цветы…
– А вы не могли бы показать ее комнату?
– Могу, конечно. Здесь, правда, уже были из милиции, что-то искали, не знаю, нашли ли, нет, но уехали, так ничего и не сказали…
Люба провела Юлю на второй этаж, в комнату, окна которой выходили на мусорную кучу.
– Неважный пейзаж-то, – заметила Юля, отходя от окна и осматривая нехитрую и, можно даже сказать, убогую обстановку комнаты, которую составляла узкая деревянная кровать, небольшой платяной шкаф, тумбочка, заваленная дешевыми популярными журналами о кино, умывальник, стол с единственным стулом и небольшой кухонный столик с проржавевшей электроплиткой.
– Как ни запрещала я ей готовить в комнате, у нас же бытовка есть, все одно готовила… Я ей, конечно, была не указ…
– Скажите, Люба, у Наташи были друзья, подружки?
– Почти нет. У нее даже парня толком-то не было. Понимаете, может, это плохо так о покойниках говорить, но она какая-то глуповатая была, ограниченная, что ли… Может сказать что-то не подумав, такое нелепое вдруг завернет, что ни один приличный парень возле нее не удержится… А так, чтобы провести ночь, таких у нее было полно… Правда, был один, вроде бы постоянный. Он живет на третьем этаже, там у нас мужская половина… Его зовут Андрей, фамилия Наполов. Между прочим, он сейчас дома, совсем недавно прошел…
– А как вы думаете, у Наташи могли быть враги?
– Враги… Какое странное слово. Враги на войне, а сейчас, в мирное время, – что за враги могут быть у девушки? Спала она в основном с холостыми парнями, так что у женщины убивать ее резона не было… Бизнесом никаким не занималась, говорила, что не приучена, что не умеет, что лучше будет в теплице самую грязную работу делать, только не за прилавком стоять… Вот, смотрите, какая она была… – и Люба указала на книжную полку, где вместо книг стояли в рамках фотопортреты известных мировых атлетов и американских кинозвезд, а рядом примостилась фотография молодой, коротко стриженной женщины с мужеподобным широкоскулым лицом, курносым носом и маленькими смеющимися глазками. – Вот это и есть наша Наташа Рыжова… Знаете, как подумаю, что ее больше нет, прямо мороз по коже…
– Я с вашего разрешения осмотрю ее шкаф?
– Да, пожалуйста!
Люба говорила еще что-то про Рыжову, но это были обычные женские то ли упреки, то ли намеки на Наташину неразборчивость в интимных делах, осуждение ее глупости.
Юля, заглянув в шкаф, увидела небрежно разбросанные на полках какие-то несвежие футболки, застиранные бюстгальтеры, линялые свитера, куртки – и ни одного платья, ни одной вещицы, подтверждающей ее половую принадлежность. Даже духов на полке над умывальником не оказалось, а только какой-то одеколон с резким запахом.
Лишь одна деталь насторожила Юлю, когда она случайно открыла коробку из-под обуви (и подумала еще тогда, что все самое стоящее и интересное для следствия она стала почему-то находить именно в коробках из-под обуви). Это было огромное количество бинтов, упаковок ваты, йода и целый набор мазей типа ихтиоловой или Вишневского, которые применяют обычно при залечивании ран и нарывов.
– Она что, страдала фурункулами или чем-нибудь в этом роде? – спросила Юля, обращая внимание Любы на содержимое коробки. – У нее здесь, смотрите, целая аптека!
– Да нет, лицо у нее было вроде чистое, разве что кто-нибудь из ее парней подпортит малость синяком… Но она им все прощала…
– Послушайте, – догадалась наконец Юля, – она, наверное, выпивала?
Почему-то, когда речь шла о женщине, она всегда в последнюю очередь задавалась вопросом: пьет она или нет. А ведь поступки пьющей женщины бывают куда страшнее и непредсказуемее, чем алкоголика-мужчины.
– Выпивала, конечно, здесь вообще многие девушки пьют… Их угощают, а они и не отказываются…
Она вернулась в машину и сразу же позвонила Чайкину:
– Леша, это Земцова тебя беспокоит…
– Привет нашему ангелу… – отозвался радостным тоном Чайкин. – Как дела?
– А почему «ангелу»?
– Да потому, что ты в последнее время выступаешь в роли ангела-спасителя, даже доктора мне нашла…
– Ты им доволен?
– Он странный, себе на уме, но что-то в нем есть, это точно… Во всяком случае, средство от запоя он знает, я теперь не то что пить, я даже нюхать водку не могу… То ли закодировал он меня, то ли загипнотизировал или заколдовал – не знаю, но мне стало хорошо. Даже желудок перестал болеть.
– Ты больше Надины супчики ешь, глядишь, совсем человеком станешь… Леш, у меня к тебе вопрос: Рыжова… она у тебя?
– Такая огромная баба, похожая на мужика, которую кто-то застрелил на досуге?
– Да… это она. Скажи мне, пожалуйста, что представляет собой ее печень?
– Как старая мочалка… Злоупотребляла девушка зеленым змием… Да и вообще вела такой образ жизни, как мужик… Дралась, что ли…
– Это ее мужчины поколачивали, говорят…
– Значит, по пьяной лавочке… А еще у нее пальцы исколоты, исцарапаны…
– Это, я думаю, хоть и не вижу, розовые шипы, она же в теплице работала… Вот бьюсь, кому понадобилось ее убивать…
– А остальными дамочками тоже ты занимаешься? Земцова, у тебя мозги не задымятся? У меня создалось такое впечатление, что все убийства в городе висят на тебе…
– Понимаешь, Чайкин, они все связаны между собой… Стой, я, кажется, забыла навестить одного человека…
Через несколько минут она снова стояла в комендантской. Люба развела руками:
– Забыли навестить Наполова? Вот и я подумала, поговорили-поговорили и забыли… Вас проводить?
– Нет, не надо, скажите лучше, в какой комнате он живет…
– В триста третьей.
Поднимаясь по грязной узкой лестнице наверх, она думала о том, что так, наверное, никогда и не станет настоящим профессионалом, сыщиком, способным держать в голове кучу самых разных дел и ничего не забывать. Вот уехала бы сейчас, так и не встретившись с парнем, который, можно сказать, жил с Рыжовой. А ведь он-то наверняка знает об этой женщине больше других. Ее привычки, пристрастия…
Наполов спал, когда она постучала к нему, и ей пришлось подождать минут пять, пока он не проснется и не откроет дверь.
– Вы к кому? – спросил коренастый смуглый и черноволосый мужчина, довольно симпатичный, хотя и с безвольным и каким-то помятым лицом.
– Я расследую убийство вашей подруги, Наталии Рыжовой. Можно войти?
Он впустил ее в комнату, пропитанную застарелым запахом табака и чего-то горелого. Убогая обстановка, клетчатое казенное одеяло на узкой кровати, грязный умывальник и пустые бутылки из-под пива на низком обшарпанном столике.
Наполов был неразговорчивым мужчиной, он лишь отвечал на вопросы, да и то довольно скупо. Да, он часто встречался с Рыжовой, иногда оставался на ночь, помогал ей деньгами, ходил с ней иногда в кино; выпивали вместе, курили, из всех сигарет она предпочитала «Бонд»…