Выхожу тебя искать - Данилова Анна. Страница 62
– Стелла, что ты можешь рассказать о Боксере?
Стелла тяжело вздохнула и покачала головой:
– Зачем тебе?
Они как-то незаметно перешли на «ты», и это их сразу сблизило, хотя скорее всего сблизило их пленение, то безвыходное положение, в котором они оказались по воле случая.
– Ты дала мне его адрес, но, как оказалось, в природе его не существует… Нет такого адреса…
– Это он назвал свой адрес, когда я заполняла карточку приема на работу…
– А паспорт ты его видела?
– Нет, никогда… Дело в том… В общем, условия, на которых он ко мне нанимался, устраивали нас обоих – Боксер просил очень мало. И если разобраться… Я так до сих пор и не поняла, зачем ему было устраиваться в детский сад электриком… Дело он свое знал, я справлялась в теплице, но у нас только один раз сгорела проводка, и Саша, починив ее, долгое время не появлялся…
– Разве что ночью…
– Да что там… Я вот что тебе скажу: мы делили пополам его ставку, как делились со мной «мертвые» души – коридорные, за которых лестницы мыли наши нянечки… Так делают практически все заведующие… Это очень удобно для всех.
– Ты обворовывала и Катю?
– Теперь это уже не имеет никакого значения… Мы не выйдем отсюда… – Лицо Стеллы посерело, руки задрожали. Было очевидно, что она на грани истерики. – А насчет Кати я тебя тогда обманула – это Саша привел ее ко мне и сказал, что здоровая как лошадь и что ей нужна работа… Но я так и не поняла, зачем он ее ко мне устроил…
– Что же тут непонятного? Катя была подружкой Боксера.
– В том-то и дело. Поэтому-то мне ничего не понятно… Дело в том, что у Саши всегда водились деньги, и немалые… Он вообще как-то легко жил. Покупал мне дорогие духи, конфеты, вел себя как настоящий мужчина… Но все же было в нем что-то непонятное… его усмешка и целая… коллекция улыбок, от которых мороз по коже… Он ни разу ни на один вопрос не ответил прямо – все-то у него с какими-то недомолвками и паузами, которые выводят из себя. А однажды, когда он раздевался… ночью, мы встретились с ним на моей половине, то есть на территории младшей группы… Он раздевался, и вдруг у него из кармана брюк выпала пачка долларов! Я, конечно, не могла не обратить на это внимания…
– Это было давно?
– Нет, как раз в тот день, когда ты приходила ко мне и расспрашивала про Катю…
– Значит, ты виделась с ним после ее смерти? Интересно, как он отнесся к тому, что с ней произошло?
– Он вообще не говорил на эту тему. Понимаешь, это мужчина, для которого женщина существует только для определенных целей… И мне это, как ни странно, нравилось… Даже его грубость доставляла мне удовольствие… Я вот сейчас тебе про него говорю и понимаю, что то, что я сейчас оказалась здесь, – расплата за все наслаждения, которые я испытала не с мужем… Это кара за мои грехи…
– Чушь собачья! Прекрати! Мало ли женщин изменяют своим мужьям? Нам надо отсюда выбираться… Но для начала было бы неплохо написать записку и выбросить ее из этого окна. Так, чтобы она перелетела через забор…
– Бессмысленно… Даже если записка и окажется по ту сторону забора – где гарантия, что ее кто-нибудь увидит?
– Значит, эту записку нужно поместить во что-то… большое и заметное, чтобы на нее обязательно обратили внимание… Послушай, в доме наверняка есть телефон, газ, вода и прочее… А это что значит? Прежде всего то, что рядом с этим домом существуют и другие, что между домами, по дорожкам в лесу, ходят люди… Взять, к примеру, этот красный бокал, положить в него записку, обмотать полотенцем и бросить…
– Полотенце… фу, навряд ли к нему кто-нибудь подойдет… А что, если взять флакон от шампуня?
Послышались шаги, дверь распахнулась, и они увидели одного из похитителей.
– Гулять, – сказал он. – Чего стоите? Вам пора гулять. Можете поплавать в бассейне…
Женщины переглянулись.
– Вы что, меня не слышали?
Глава 14
Вечером Шубин забылся болезненным и тревожным сном. Неожиданно зазвонил телефон. Оказалось, Сашок. Он просил о встрече.
– Приезжай… – Игорь посмотрел на часы: десять.
Курточка Сашка вся промокла, с черного зонтика стекала на пол вода, а разрумянившееся от быстрой ходьбы лицо сияло от непонятной в этот час радости. Шубин даже позавидовал его «нейтральности», его неведению и непричастности ко всему тому, что происходило вокруг… Саша еще не знал об исчезновении Земцовой, как не знал ничего о тех зверствах, которые происходили в городе, но в расследовании которых он, как ни странно, принимал довольно активное участие.
– Значит, так, – говорил Сашок, с благодарностью принимая от Шубина бокал горячего чая с ромом. – Ой, спасибо, только после дайте мне лимон, чтобы мать не унюхала коньяк…
– Это ром, пей, иначе простудишься… Как дела в институте?
– Сдаю экзамены, но думаю, что не поступлю, – там деньги нужны… А вообще, не хочется об этом говорить… Значит, так, – повторил Саша, и лицо его сделалось сосредоточенно-серьезным, совсем как у взрослого. – Пианист ночует у Рогозина – это точно. Он живет у него, они вместе ужинают… Я видел, как вчера этот Герман Кленов приехал на такси к Рогозину. Приехал с пакетами, в которых были продукты, я видел… Я наблюдал за окнами и видел, как они оба возятся на кухне, наверное, готовили ужин. Потом сели за стол и долго о чем-то говорили… А уж после этого зажглось окно в большой комнате, чуть позже – в спальне, и я понял, что они спят в разных комнатах… Тогда я уехал домой, а вернулся к их дому в семь утра… И проторчал под окнами почти целое утро – сидел на скамейке с учебником. Но ни Рогозин, ни пианист из дома так и не вышли. Я так понимаю: Рогозин нигде не работает, а пианист ходит на работу в ресторан только вечером. В четыре часа я отправился, как вы мне и говорили, в гостиницу к Шонину. Сказал, что от вас, и даже предложил вам позвонить, чтобы он ни в чем не сомневался, но он отнесся ко мне с доверием. Пригласил к себе, угостил сушеными финиками и сказал, что не возражает против того, чтобы я провел ночь в квартире его сестры…
– А он не спросил, зачем нам это нужно?
– Нет, но по его виду я понял, что он ни во что уже не верит… И ему не то чтобы было все равно… просто он устал от всего этого…
– Да ты психолог, как я посмотрю… Но он спросил хотя бы, почему пришел ты, а не Крымов или я?
– Он сказал… – Сашок сделал паузу и внимательно посмотрел в глаза Шубину. – Сказал, что все понимает и что скорбит вместе с вами… И вот тогда я узнал про Юлю… Она погибла?
– С чего ты взял?
– Шонин сказал. И еще пробормотал что-то про кольцо, что он очень сожалеет…
– Ах, это… Юля купила у Иноземцева кольцо, а оно, как оказалось, принадлежало Инне… Вот он сначала и подумал, что Юля из их команды… Хотя надо же быть круглым болваном, чтобы предположить такое… Разве человек, у которого рыльце в пушку, станет носить украденное или снятое с трупа кольцо вот так запросто, как это делала Юля?.. Мы вот с тобой сейчас пьем чай, а она или умерла, или близка к этому, и мы, чертовы детективы, ничего не предпринимаем, чтобы поскорее разыскать ее… Но мы найдем ее, чего бы нам это ни стоило…
– А что слышно про убийство Орешиной?
Игорь обратил внимание на то, что Сашок говорит с ним как с равным. Очевидно, долгие часы, проведенные им в засадах, и то рвение, с которым он относился к его, Игоря, поручениям, не могли не отразиться на парне. Вот он и решил, что вправе задавать подобные вопросы и даже получать на них ответы… Что ж, справедливо…
– Ничего не слышно. Она купила шляпу, вышла из магазина, и, должно быть, пока шла по улице, ее кто-то насильно посадил в машину и куда-то увез… Потом ее убили и бросили в Затоне, на берегу… Она была беременна… Кстати, подожди-ка минутку, я сейчас кое-кому позвоню…
Игорь набрал домашний номер Чайкина.
– Леша, это Шубин, привет…
– Привет, – бодрым голосом ответил Леша Чайкин. Шубин же несколько секунд молчал – снова вспомнил про Юлю и про ее хлопоты по поводу алкоголизма Чайкина… Теперь он отрезвел, у них с Щукиной налаживались отношения, а Юли уже нет… – Ты чего молчишь-то?