Берег дна - Шульга Вячеслав. Страница 11

— Добрый ты, Мотя, — засмеялась баба Ната.

— Что ты, я справедливый просто.

— Патроны семь шестьдесят два, — продолжила выкладывать товар Банкирша, — патроны пять сорок пять, патроны двенадцатого калибра и ружье к ним, Винчестер «Чейзер», три АК семьдесят четыре, комбезы «Берилл» три штуки, комбез «Сева», самый маленький, что был. С тобой что, ребенок пойдет?

— Карлик.

Баба Ната внимательно посмотрела Моте в лицо, не шутит ли он, но тот оставался невозмутим.

— Никак не могу раскусить, что ты за человек, Мотя. Не гопник и не ботан, на военного не похож, на делягу тоже, по Зоне один ходишь. Ты не шпион часом? Уж больно ты отличаешься от всех.

— Ну, ты даешь! — Мотя искренне рассмеялся. — Будь я шпионом, я бы был наоборот — как все!

— Да? Ни разу не видела шпионов. Но я тебя все равно рано или поздно раскушу. Интересно мне, что у тебя внутри.

Мотя упаковал оружие и вещи в рюкзаки, погрузил их на тележку и повез к выходу. На пороге он обернулся.

— Не поверишь — мне самому это интересно, но я боюсь туда заглядывать.

3

Вырулив из владений Банкирши, Мотя поехал не домой, а повернул в сторону Карпиловки — автоматы новые, муха не сидела, и нуждались в пристрелке, а до захода солнца как раз можно было успеть. Отъехав от Дитяток около пяти километров, Мотя направил джип прямо по полю в небольшую посадку метрах в ста слева от дороги. Отличное место — и от патрулей далеко, и к Зоне близко, если выстрелы услышат с дороги, спишут на военных. Он загнал «лендровер» в заросли кустарника, достал из багажника рюкзак с оружием, а из бардачка мушковод и мишени, и пошел искать место для пристрелки. Посадка оказалась густой, и ему пришлось изрядно побродить, прежде чем удалось найти подходящее место.

С автоматами возиться почти не пришлось, только второй покапризничал, но совсем немного, и через двадцать минут все было готово. Удачные попались экземпляры, наверняка собирались в начале месяца. Вернувшись к машине и закинув рюкзак в багажник, Мотя решил, скорее по привычке, исследовать посадку, тем более что размерами она не превышала пару футбольных полей.

В самой посадке ничего представляющего интерес не оказалось. Скучная и бесполезная роща посреди поля. Мотя уже собирался уезжать и направился было к автомобилю, когда боковым зрением заметил какую-то странность. Между посадкой и периметром Зоны шла полоса вспаханной земли шириной в пятьдесят метров — несколько рядов колючей проволоки, проволоки под напряжением и спирали Бруно ограждали Зону от людей, как в африканских заповедниках ограждают животных от браконьеров. Странность же заключалась в том, что в пределах видимости не наблюдалось ни одной сторожевой вышки, ни одного блокпоста, так привычных сталкерскому глазу. Вояки просто так не оставят без присмотра даже метра Периметра. Сталкеры, они же как тараканы — и в сантиметровую щель просочатся, а тут целые полкилометра без надзора — хоть на машине въезжай. Очень странно, почему в этом месте еще не ходит рейсовый автобус Дитятки-Зона?

— В чем подвох? — сам себя спросил Мотя.

Он уселся на крупный ком вывернутой земли и закурил. Он всегда курил, когда требовалось крепко подумать. Знал, что сигареты убивают, пару раз пробовал бросить — один раз даже при помощи знакомого экстрасенса, — но каждый раз не хватало выдержки и Мотя возвращался к отраве. После нескольких безуспешных попыток бросить он махнул рукой на здоровый образ жизни и превратил табакокурение в хобби. Он скупал дорогие и редкие трубки и портсигары, зажигалки и мундштуки, табакерки, пепельницы и все прочее, так или иначе имеющее отношение к табаку. Мотя знал толк в хорошем табаке и даже иногда усаживался в кресло-качалку, наливал себе стакан виски и раскуривал трубочку классического английского яхтенного табаку, пуская кольца точно как Бильбо. Но это были редкие моменты — в основном он курил обычные недорогие сигареты, купленные в ближайшем ларьке.

Докурив сигарету, Мотя сплюнул и осторожно двинулся по направлению к невысоким кустам, примостившимся неподалеку от одной из оградных опор. В другое время он бы ни за что не стал к ним приближаться, но сейчас его внимание привлекло что-то оранжевое, просвечивающее сквозь листву. И пусть интуиция ему кричала: «Не смей! Это ловушка!», любопытство побеждало.

«Оранжевым нечто» оказалась банальная старая «аляска», когда-то безумно модная куртка.

— Вот уроды! — разозлился Мотя и неизвестно кому показал средний палец.

Он полез в кусты, чтобы отыграться на ни в чем не повинной куртке, попытался сдернуть ее с веток, не получилось, тогда он дернул сильнее, еще раз, с четвертого раза ему это удалось и куртка грязной тряпкой повисла у него в руках. На этом экзекуция и закончилась, потому что внимание Моти сейчас было сосредоточено не на старом тряпье, а на неглубокой канаве в полметра шириной, скрывавшейся за кустами.

— Оба на! Сюрприз будет. — Мотя бросил куртку и нырнул в углубление.

Вопреки предположениям, в канаве оказалось сухо — ни тебе застоявшейся воды, а дожди в Зоне идут едва не каждый день, ни гниющей листвы, ни проволоки под напряжением. Проспект!

Через тридцать метров канава закончилась точно так же, как и началась, — плавно сошла на нет. Однако. Никогда еще за всю его сталкерскую жизнь Мотя не входил в Зону настолько просто. Полежав еще минут десять и тщательно изучив ближайшее пространство впереди, он развернулся и ползком вернулся в нормальный мир.

И только в машине он вспомнил, что так и не выяснил, в чем подвох.

Глава 7

1

Мотя загнал старенький джип во двор, взял из багажника рюкзак с одеждой и пошел в дом. Войдя, он обнаружил, что в его отсутствие кто-то уже сбегал за пивом. Сюр восседал в кресле-качалке с литровой кружкой в руках, дымил сигарой и листал альбом с репродукциями малых голландцев, а Боцман и Транец сидели на полу в окружении целой батареи пивных бутылок и играли в футбольный симулятор на плейстейшене. Транец выигрывал.

— Вот вы злыдни. — Он кинул рюкзак на диван. — Не могли без пива обойтись? Нам же завтра с утра в Зону заходить, как я вас поведу таких, с бодуна?

— Наговариваете вы на нашу семью, Глеб Егорыч. — Сюр затянулся, погонял дым внутри рта, поочередно раздувая щеки, выпустил тонкой струйкой, смешно сложив губы в трубочку, и запил пивом. — Не впервой, Мотя, утром будем как огурчики, ты же нас знаешь.

— Знаю. Потому и нервничаю. А где Маша?

— Возле книжных полок крутилась, а потом в ту комнату ушла. — Сюр кивнул на двери в спальню. — Спит, наверное.

Мотя улыбнулся, вспоминая лицо Сюра, когда тот увидел Машу у него дома. Это было хорошее воспоминание.

Затем Мотя осторожно приоткрыл дверь, чтобы убедиться, что с девочкой все в порядке, и обнаружил, что она не спит, а, комфортно закопавшись в огромные подушки и укутавшись в одеяло, читает книгу. Маша была настолько увлечена чтением, что появление сталкера она заметила, только когда он подошел почти вплотную.

— Что читаешь? — Мотя присел на край огромной кровати.

Маша молча протянула книгу и взяла с подноса, стоявшего рядом, чашку уже остывшего чая.

— Ого! — Мотя одновременно удивленно и с уважением посмотрел на девочку. — Олеша, «Зависть»? И как тебе?

— Нравится. — Маша сделала пару глотков, но чай совсем остыл, и она, чуть скривившись, поста вила чашку обратно на поднос. — Только я не понимаю, зачем этому колбаснику было возиться с Кавалеровым? Он же неудачник.

— Видишь ли в чем дело, Маша… Неудачники тоже люди и ничем не хуже тебя или меня. Вот посмотри на нашу команду, например. Эти трое, пусть и обалдуи, но хорошие люди, опытные бойцы и надежные мужики, только им катастрофически не везет в Зоне. Никогда еще не находили ничего стоящего, как бы ни старались. Только мелочь копеечную и таскают.

— Как же они тогда зарабатывают?

— В основном караваны сопровождают, иногда ученым помогают. А со сталкерством как-то не везет им.