Берег дна - Шульга Вячеслав. Страница 51

— Я не маленькая, папа! — возмутилась Маша.

— Знаю, но Дима мне кажется более опытным. Все, марш отсюда.

Маша хотела что-то сказать и набрала было воздуху, чтобы выдать длинную тираду по поводу того, что она думает о папе, о его возмутительном поведении и опытности Димы, но осеклась, когда юный сталкер взял ее за руку и покачал головой, мол, «папа прав». Она только злобно стрельнула глазами, развернулась и, гордо подняв голову, направилась в сторону аномалии. Дима посмотрел на профессора, пожал плечами, разведя руки в стороны, улыбнулся и потрусил за ней вслед.

— Спелись, — констатировал наблюдавший эту пантомиму Петя. — Готовьтесь к свадьбе, насяльника.

— Ты давай не отвлекайся, психолух, нам сперва от гэбистов улизнуть надо. Эти — не чета нашим, в либерастию играть не станут и церемониться с тобой не будут. Сначала пустят пулю в лоб, а потом уже документы спрашивать станут. Читал журнал «Огонек» в девяностых? То-то же!

— Готово уже. — Петя уложил конструкцию в картонную коробку из-под обуви, коробку устроил поверх других таких же на тележке и принялся собирать инструменты в ящик.

— Федя, впрягайся, — скомандовал Титаренко, хватаясь за ручку.

Они вдвоем легко, как молодые першероны, сдвинули груженую тележку и рысью припустили по грунтовке, стараясь огибать кочки и колдобины. Через пять минут их нагнал Петя, кинул инструментальный ящик в кузовок и с криком «Бурлаки на Волге!» ухватился за ручку, пристроившись посредине. Едва они успели скрыться за холмом, в город въехали три новеньких, блестящих шестьдесят третьих ГАЗика — два бортовых и один с кунгом.

Из кабины пеленгатора выскочил офицер в полевой форме, отдал несколько команд солдатам и скрылся в кунге. Солдаты без лишней суеты выгрузились из машин, разбились на тройки и приступили к прочесыванию домов. Через десять минут к машинам с северной стороны под конвоем привели маленького сухонького человечка в тюбетейке, из кунга показался офицер, о чем-то долго расспрашивал, угрожал пистолетом, человечек приседал, махал руками и наконец показал рукой в сторону шахт. Тогда офицер махнул рукой, человечек, низко кланяясь, попятился, наткнулся спиной на дюжего сержанта, получил от того пинок под зад, придавший ему ускорение, и, провожаемый громким хохотом, скрылся в том направлении, откуда он был приведен. Офицер отдал команду, запрыгнул в кабину и грузовик рванул в сторону шахт, сержант криками собрал солдат, они погрузились в автомобили и устремились вдогонку за командирской машиной.

5

Казалось бы, пробежать два километра — легкая задача. Так-то оно так, но это если легкой трусцой, утром в парке, под легонькую музычку в наушниках да в спортивной обуви. А если ты бегать не привык, твоя одежда не предназначена для занятий легкой атлетикой и вместо ровной утоптанной тропинки под ногами грунтовка с колдобинами? Когда Маша добралась до бетонной коробки входа в шахту, сердце у нее выпрыгивало из груди, пот заливал глаза, а сбившееся дыхание не позволяло нормально говорить. А говорить было что. Хотя бы сообщить о грузовиках.

— Там… папа… сказал… — согнувшись пополам, она держалась за бок, в который, казалось, всадили раскаленную вилку, — папа… там… гэбня!

Она увидала ведро с водой и кружку на металлическом крючке, висевшую на краю ведра, попыталась зачерпнуть, но была остановлена Мотей.

— Совсем обалдела? Сначала отдышись, потом напьешься. Пополоскать можешь, но не вздумай глотать, поплохеет.

Он сам зачерпнул воды и поднес кружку к Машиным губам. Она, привыкшая уже к тому, что Мотя ничего просто так не делает и не запрещает, набрала воды в рот, пополоскала и сплюнула прямо на пол. Через пару полосканий ей действительно стало немного легче. Она присела на грубый табурет и наконец смогла нормально, не хватая ртом воздух, говорить, а Мотя передал кружку Диме.

— Папа сказал тебе сказать, что пора сматываться.

— Значит, по наши души. Много?

— Чего?

— Солдат много?

— Не знаю, мы не видели. А машин три штуки ехало.

— Одна с будкой, две с кузовом, — подсказал Дима. — В кузовах солдаты.

— Два взвода, значит. Все понятно? — Мотя посмотрел на Сюра с Боцманом.

Сталкеры кивнули и вышли на улицу, прихватив с собой лопаты и подсумки с выстрелами.

— Сидите здесь, ничего не трогайте. Отдыхайте пока. Нет, Семеныч, — Мотя заметил, что пацан набычился и собрался возражать, — там будет кому воевать, а ты мне нужен как Машин телохранитель. Что-то мне подсказывает, что для этой роли ты подходишь как никто другой.

Маша украдкой взглянула на Диму и улыбнулась, потому что тот сидел красный и сердитый, но ничего не сказала и даже не хихикнула. Ей нравилось его внимание, ей нравились его ухаживания, и он сам тоже ей нравился.

— И хватит тебе уже вспыхивать, честное слово. Всем все давно ясно, а ты смущаешься, как девица прямо.

Мотя улыбнулся, подмигнул Маше и вышел, оставив отроков самих разбираться со своей любовью. На площадке перед бункером Сюр и Боцман тем временем развернули кипучую деятельность. Боцман справа от входа орудовал лопатой, как заправский стройбатовец, и уже успел вырыть достаточно глубокий окопчик и сейчас притаптывал бруствер, а Сюр стаскивал ко входу все тяжелое и габаритное, что было в округе, формируя своеобразную баррикаду. Задерживаться и давать советы Мотя не стал — по части ведения боевых действий эти двое могли дать фору многим и уж что-что, а окапываться они умели великолепно. Мотя рванул навстречу профессору. Долго бежать ему не пришлось — едва поднявшись на холм, он повстречался с троицей ученых, волокущих за собой груженую тележку.

— Тройка мчится, тройка скачет, вьется пыль из-под копыт, — он засмеялся. — До чего ж нелепо вы выглядите сейчас, умора.

— Помог бы лучше, — просипел Титаренко.

— Немного осталось уже. Только спуститься с холма осталось, — ответил Мотя, но тем не менее оттеснил профессора и занял его место. — Машинки точно по наши души, как думаешь?

— Более не за кем, — профессор тяжело дышал. Сказывался возраст, лишний вес и отсутствие тренировок. — Нет больше мочи. Вернусь домой, сяду на диету — месяц только кефиром питаться буду, чтоб вес сбросить. И эрбисольчиком проколюсь, не помешает.

— Что кефир? Айда с нами в бассейн заниматься, — предложил Петя. — Мы с Федей до экспедиции хороший откопали, под открытым небом, в районе Караваевых дач. Там и зал тренажерный есть. А какая там тренерша!

— О да! — Федя мечтательно закатил глаза. — Тренерша там суперская. Жаль, замужем.

— Кто о чем, а вшивый о бане. Давно баб не видели, ага? — подначил аспирантов Мотя.

— Давно тут сидим, — со среднеазиатским акцентом ответил Федя и рассмеялся.

Смех подхватил Петя, сначала нервно, чуть заикаясь, а потом от души расхохотавшись. За ним стал хихикать Титаренко, держась за ноющий бок, охая и похлопывая себя по бедрам. Мотя смеялся с пониманием и сочувствием, вспоминая о Диане.

Так, хохоча, они и дотащились до входа в шахту, где Сюр и Боцман уже закончили оборудовать укрытия. Титаренко, все еще улыбаясь, взял коробку с миной и не мешкая отправился ее устанавливать, прихватив с собой Петю, а остальные принялись разгружать тележку. Все те приборы, механизмы и электронные штучки из будущего, которые не обязательно было тащить с собой через проход и которые решено было уничтожить, складывали в шахте. Рвануть должно было изрядно, а если что и останется после взрыва, то его гарантированно завалит и скроет. Опустевшую тележку, стальное днище которой могло послужить хорошим укрытием от пуль, Сюр пристроил возле входа, поставив ее на попа.

— Как думаешь, успеем уйти или будет дискотека? — спросил Боцман Мотю, когда разгрузка закончилась и все, кто не был занят установкой бомбы и настройкой прохода, разместились на улице под прикрытием баррикады.

— Боюсь, пострелять все же придется, хоть и не хочется. Покрошим же всех.

— А нечего к нам лезть. Мы их звали, что ли?