Воды Рубикона - Елисеев Григорий. Страница 40

Бойцы с дубинками замерли, остолбенев. Хирам выдохнул и, с размаху ударив агента рукояткой по голове, отпустил бесчувственное тело.

– Ну, давайте… – пробормотал сталкер и, облизнув пересохшие губы, поманил одного из оперативников.

Боец в черной униформе зарычал и, замахнувшись трещащей статическим электричеством дубинкой, бросился в атаку. Хирам, резко уйдя в сторону, увернулся от рубящего удара и отвесил противнику хорошего пинка. Тот, потеряв равновесие, вскрикнул и повалился на землю. Кепи слетело с головы и откатилось к трейлеру.

Второй боец в этот момент попытался достать Хирама прямым ударом в грудь. Схватив его за руку и вывернув ее, Хирам швырнул бойца через себя. Тот упал на песок и, застонав от боли, обмяк. Хирам, тяжело дыша, поднял с земли дубинку и, размахнувшись, ударил лежащего на земле бойца по голове.

Боец слабо захрипел и окончательно вырубился. Хирам отбросил оружие в сторону и, распрямившись, обтряхнул брюки. Затем вытер пот со лба. На пальцах осталась кровь. Хирам поморщился и дотронулся до рассеченной брови.

– Ах ты ж зараза… – пробормотал бывший фанатик и потер кончики пальцев друг о друга.

В ноздри ударил металлический запах, и перед глазами встала кровавая пелена. Откуда-то из глубин сознания раздался тихий вкрадчивый голос. Голос, просящий своего блудного адепта одуматься. Голос, обещающий все простить. Голос, призывающий вернуться.

Сталкер замотал головой и стиснул зубы.

– Тебя нет… – прошептал он. – Тебя не существует… Ты всего лишь артефакт… Всего лишь… Всего лишь… Артефакт, я сказал!

Запрокинув голову, Хирам закричал. Наваждение исчезло. Так же быстро, как и появилось. Хирам, тяжело дыша, заморгал. Затем, помотав головой, выдохнул и подошел к первому из оглушенных бойцов в черной униформе. Усмехнувшись и негромко насвистывая незатейливый мотивчик, подхватил тело за ноги и потащил к кузову своего джипа.

Айзек Брэдбери откинулся на спинку сиденья и потер подбородок, скрытый черным тканевым подшлемником. Старая Зона бойцу «Обсидиана» нравилась. Он ее чувствовал. Мог уловить едва заметные колебания воздуха от аномалий, слышал звуки аномальной ночи – свист ветра в брошенных домах, шелест сухого бурьяна, далекий вой каких-то тварей.

Бывший наемник взглянул в окно. Джип, в котором он ехал, шел первым. Фары освещали проселочную дорогу, периодически выхватывая из придорожной темноты какие-то кирпичные постройки или телеграфные столбы с оборванными проводами. На встроенном в приборную панель экране детектора мигал зеленый прямоугольник, отмечающий текущую позицию машины. Справа и слева от маршрута в заросших полях скрывались десятки наслаивающихся друг на друга аномальных полей.

Айзек поправил зеркало заднего вида. Движущийся прямо за ними тяжелый восьмиколесный бронетранспортер закрывал большую часть обзора. Следом тащились громоздкие открытые грузовики, на прицепах которых расположились огневые точки, и приземистые джипы сопровождения. Брэдбери перевел взгляд на водителя, уверенно ведущего машину по разбитой бетонке, после чего, откинувшись на подголовник, прикрыл глаза. Ариель не солгала. Полтора месяца назад Айзек преклонил колено перед Янусом во время церемонии. Наставник положил на его голову широкий меч с лезвием, сделанным из сплава, обработанного в аномалии, и возвел в ранг командира звена братьев.

Брэдбери улыбнулся под маской, вспомнив о бывшей напарнице. Теперь, вместе с продвижением вверх по иерархии «Обсидиана», у бывшего наемника было мало возможностей пересекаться с ней. Айзек иногда задавался вопросом, что за эмоции он испытывает к девушке-снайперу. Вроде бы они были больше, чем простая привязанность или инстинкт размножения… Впрочем, однажды сама Ариель отметила: «Оставь размышления Наставникам».

– Все остальное по воле «Обсидиана»… – пробормотал Брэдбери, открывая глаза.

Бывший наемник повторил мантру несколько раз, постаравшись очистить разум от ненужных мыслей. Освещаемая яркими ксеноновыми фарами дорога пошла вверх, взбираясь по склону пологого холма, по ту сторону которого горело широкое зарево. Айзек взял в руки штурмовую винтовку и на всякий случай снял ее с предохранителя.

Однажды, еще в далекой прошлой жизни, Брэдбери спросил Януса о том, что символизирует угольно-черный прямоугольник на эмблеме их организации. Наставник улыбнулся и сказал, что это обсидиан – цвет абсолютного, первозданного хаоса. Хаоса войны всех против всех, где каждый волен делать что хочет и способен осуществить свое любое, даже самое чудовищное желание. Хаоса отсутствия каких-либо законов и государств, морали и справедливости. Хаоса планетарной Зоны. Затем Янус, видя удивление потенциального адепта, объяснил, что именно к этому и движется человечество. И что наступит этот хаос по завершении эпохи локальных конфликтов и войны сверхдержав за контроль над Зонами и тем, что они могут даровать людям. Глобальный конфликт ускорит распространение Зоны и приведет к катастрофе планетарного масштаба. И вот тут, когда человечество будет близко к самоуничтожению, из тени выйдут Наставники и, принеся с собой свет, поведут людей за собой в новую эпоху, где не будет наций, идеологий и границ.

Выслушав это, Айзек поставил кружку на барную стойку и, усмехнувшись, сообщил странному офицеру с ожогом во всю правую половину лица, что тот, должно быть, псих. Это было чуть больше года назад. А потом произошли события, кардинально изменившие жизнь молодого наемника. И при следующей встрече с Янусом он лишь преклонил голову и осведомился, как можно записаться в «организацию».

И вот теперь Брэдбери трясся в джипе, мчащемся по Зоне Отчуждения к брошенной атомной электростанции, чтобы провести переговоры с обитающими на ней безумцами. Бывший наемник вновь ухмыльнулся.

Автомобиль, заскрипев покрышками, взлетел на гребень холма, и взгляду предстала залитая ярким светом прожекторов забетонированная площадка перед саркофагом четвертого энергоблока. На ней расположилось множество фигур в сером камуфляже. Поодаль от них в тени технической пристройки стоял черный Ми-24 и сидели бойцы в комбинезонах такого же цвета. Джип скользнул вниз по склону, и вскоре высокий, увитый колючей проволокой забор заслонил пейзаж.

Через несколько секунд автоколонна затормозила перед тяжелыми бронированными воротами. Водитель в нерешительности взглянул на Айзека. Тот кивнул. Боец «Обсидиана» кивнул в ответ и надавил на клаксон. Сначала ничего не произошло. А затем раздался оглушительный лязг, и тяжелые стальные створки медленно разошлись в стороны.

Стоящий на сторожевой вышке фанатик со снайперской винтовкой приветственно махнул рукой. Одет он был в серую камуфляжную форму расцветки Urban и какой-то совершенно невообразимый плащ-пончо из куска прорезиненной ткани. Водитель надавил на педаль, и джип осторожно въехал внутрь периметра. Внимание Айзека тут же привлекла тяжелая металлическая ферма, установленная на двух высоких балках над воротами. На ней в произвольном порядке и на разной высоте болтались тела. Трупы повешенных военных сталкеров покачивались на ветру. Руки были связаны за спиной, а лица изуродованы до неузнаваемости.

Брэдбери выдохнул и взял в руки штурмовую винтовку. Автомобиль проехал еще метров двадцать и замер посреди забетонированной площадки перед энергоблоком. Бывший наемник облизнул пересохшие губы и, расстегнув ремень безопасности, вылез из машины. Следом за ним из бронетранспортера и подъехавших армейских грузовиков выбрались бойцы «Обсидиана» с FN F2000 в руках. Толпа безумцев, освещенная неровным светом прожекторов, встретила их радостным ревом. Фанатики Зоны приветственно вскидывали оружие, продолжая что-то выкрикивать. Айзек попытался сосчитать фигуры в сером камуфляже, но быстро сбился со счета. Казалось, обезумевшие сталкеры заняли каждый сантиметр доступной площади – они стояли на земле и крышах технических построек, сидели на БТР и танках, высовывались из окон и даже свешивались на страховочных тросах с громадной трубы энергоблока.