Два сталкера - Артюшкин Сергей. Страница 12

Лишь затем Майк повернулся к раненому напарнику.

— Я связался с Сахаровым. Он обещает в помощь квад Долга.

— Эх — х… хорошо, а теперь давай аптечку.

Майк вколол обезболивающее прямо сквозь ткань штанины. Он хотел также использовать «кровь камня» по назначению, но Илья его жестом остановил и велел перезарядить и отдать ему автомат.

Делать было нечего. Разве что обыскать мёртвого снорка. Майк вооружился фонариком, надел маску респиратора и приступил к неприятному делу. Он насчитал шесть пулевых попаданий, в том числе одно в колено, от чего мутант на него нападал так медленно. Хотя почему мутант? На снорке были брюки из хим- и термозащитной ткани, весьма популярные в Зоне. Точнее то, что от них осталось. Они были разорваны по шву и превратились в подобие шорт. В накладном заднем кармане нашлось что-то напоминающее маленький бумажник или записную книжку. Наглухо застёгнутая куртка находок не таила, благо дыр в ней было больше чем ткани. В глубокой шейной складке скрывалась цепочка. Майк попытался снять её, но она не шла. Пришлось поддеть ножом. Он с трудом отделил потемневший металл, который на деле оказался не одной цепочкой, а тремя. Они сплелись фактически в одну и так прикорели к грязной коже, что не болтались. Шли с трудом, как будто эта грязь являла собой одно целое с телом и металлом. Хотя, может так и было. На освобождённом месте белел нижний слой кожи. На трёх цепочках болтались плоские пластины смертных жетонов.

— Прости меня, брат. — Произнес Майк, пряча печальную находку в карман. — Прости, кем бы ты ни был в своей прошлой жизни, до получения последнего задания и куда бы тебя тогда не послали. Мы в Зоне, брат. Ты ни в чём не виноват и я тоже, просто так сложилось. Такие дороги у нас. И пересеклись они вполне удачно. Я передам весточку родным, если смогу. А теперь спи спокойно.

Традицию передавать жетоны погибших сослуживцев военным ввёл Старый. Года четыре назад их отношения со сталкерами накалились настолько, что проникающих внутрь периметра и из него стали отстреливать, даже не пытаясь арестовать. Однажды под ноги патрулю прилетел кирпич, к которому были привязаны пара таких цепочек и записка, предлагающая перемирие. Ведь экспедиции в Зону силами специальных военных подразделений продолжаться будут. Соответственно, будут и погибшие, которых не всегда можно будет вывезти и похоронить по-человечески. Также доводилось пропадать часовым и патрульным. И те и другие останутся пропавшими без вести. Чиновники же, не очень любили признавать пропавших мёртвыми и оформлять пенсии и прочие выплаты родным, требуя доказательств, что солдат заявленный погибшим не присоединился к сталкерам или не дезертировал иным образом. Вскоре после первого случая передачи жетонов, патруль поймал сталкера. Его отвезли в комендатуру. Через какое-то время сталкер пришел в Зону и передал сообщение для Старого — военные больше не будут стрелять, если их не вынудят. С тех пор периодически к блокпостам подбрасывались коробочки с жетонами и краткими пояснительными записками типа: «Подвал в деревне „Плавни“ — найден мёртвым. Рыжий лес — зомби, свита контролёра». Теперь, соответственно, в записке будет: — «Озеро Янтарное, три жетона на шее — снорк».

В конце своей скорбной работы Майк перевернул павшего и вытянул из земли «бур». Тот, как и в прошлый раз, торчал из земли на треть своей длины. Точно также пытался зарыться обратно, извлекаемый щипцами. Никаких пятен или следов, что атрефакт пробурился сквозь тело. Майк вернул свою находку в контейнер и прижал тот к респиратору, обозначая поцелуй.

Он отошел от снорка и вернулся к Илье. Тот мрачно смотрел на напарника, но ничего не говорил. Это было бы лишним. Оба долго ходили рядом и понимали друг друга не всегда пользуясь словами. Илье тоже было неприятно, он тоже не любил смотреть на чью-то смерть и участвовать в её наступлении. Пусть даже покойный перестал быть человеком по-настоящему уже довольно давно.

Так, молча и думая о печальном, они сидели под покровом наступившей ночи до прибытия долговцев.

Глава четвертая

Бункер их встретил радушно. Принесенного долговцами Илью быстро куда-то утащили и Сахаров пообещал, что к утру все будет хорошо. Минут через пятнадцать, когда Майк умылся, скинул комбинезон и сел за стол, на котором появились горячие мясо с картошкой, к нему подсел хозяин. Сам по себе случай не уникальный, но редкий. Обычно ученые все-таки держали дистанцию. Сам бункер на Янтаре состоял из нескольких модулей, разделенных между собой толстыми стенками, аналогичными тем, что отделяли бункер от Зоны. Отсек для сталкеров был сразу при входе. Появление гениального исследователя здесь, среди радиоактивного мяса, событие не частое.

— Приятного аппетита, молодой человек. — Сахаров начал разговор с вежливой и ничего не значащей фразы. Выглядел он не важно. Возможно тому виной не удачное освещение, или позднее время. А может, просто возраст. Кожа была сухая и желтая. Глаза воспалены. Худоба тоже была нездоровой. Но смотрел он твердо. Ему явно не терпелось получить в руки то, из-за чего была вся суета. Он хотел ПДА погибшего коллеги и приличествующая пауза закончилась. — Мне бы хотелось получить вашу находку.

— Да, разумеется. — Майк достал из внутреннего кармана ПДА и протянул его через стол. — Если не сочтете за труд, профессор, нам бы хотелось узнать что содержалось в памяти. Интересно было бы знать, ради чего мы рисковали.

— Конечно, конечно. — ответил Сахаров рассеяно. — Всё вы не поймете, но какие-то данные я вам передам. Я же сам не знаю, что здесь записано.

— Знаете, профессор, знаете. Что-то мне подсказывает, что не просто под влиянием исследовательского энтузиазма ваш коллега хотел остаться и поизмерять чего-то там, когда все остальные спутники хотели драпать. И здорово сопротивлялся попыткам Старого его урезонить.

— О чем это вы? Да, к стати, Майк — это ведь прозвище? Как вас зовут полностью?

— Максимилиан. — Ответил Майк, после некоторой задержки. Ему было действительно трудно вспомнить своё имя. Имя, данное ему мамой с папой. Ещё два полузабытых слова. Майк внезапно загрустил, вспоминая полузабытые чувства. Ему расхотелось разговаривать дальше. Возможно, Сахаров на это и рассчитывал. Как только мелькнула эта догадка грусть, не успев окрепнуть, сменилась злостью. — Профессор, не уклоняйтесь от темы. Вы забываете, что Михаил Старый был легендой. Его знали и уважали все. Повторяю — его знали. Если он использовал такую лексику, как приведена в записи, то значит, что его ваш коллега здорово достал. Если что — придумайте что-то поубедительней.

— А что думаете вы? — Усталое аристократичное любопытство.

— Я думаю, что та самая временная аномалия и была целью исследований. — Майк точно не мог сказать, а чем источник его уверенности. Странный выверт интуиции, стимулированный принятыми ста граммами «для аппетита» и вкусным, по сравнению с предыдущими трапезами, ужином. Хотя, в самом деле, не самоубийцей же был тот парень, от которого только ПДА и остался. Наверняка прочитал все доступные материалы про аномалии. Точно же знал, что все не изученное опасно вдвойне. — Таким образом, можно подумать, что вы являетесь косвенной причиной гибели Старого.

— Жизнь сталкера подвержена риску. Вы сами выбрали свой путь и давно смирились с риском. Скажите-ка, почему вы склонны обвинять в гибели Старого меня? Он же все равно пошел бы на «Агропром», получив сообщение о пропаже.

— Пошел бы. Только не тратил бы время на ожидание замеров и на уговоры. Он не оглядывался бы на неподготовленных людей, которых надо оберегать и защищать.

— Несколько минут внимания. Вы, сталкеры, любите высокие закупочные цены, вам нравятся расценки за сопровождение экспедиций, но случись что — вы во всем вините нас. Хотя жизнь ваша и так полна риска. Где логика?

— Логика проста и не затейлива. Ваши слова справедливы, но за одним уточнением, профессор. — Майк разозлился. — Сталкеры никогда не ищут опасности сами. Экспедиции же, напротив, не интересуются безопасными тропами. Вы уклоняетесь от темы. Вам был задан вопрос.