Закон Призрака - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 9

– А ну-ка, ребятки, давайте стволы опустим, – раздался громкий голос за спиной киба. – Добровольно. А то придется уронить их принудительно.

Киб, целящийся в меня, резко развернулся… и тут же по моим ушам долбануло, словно совсем рядом кто-то решил пробить в стене дыру промышленным перфоратором. Автомат киба вырвало из рук хозяина, а самого бронированного нехило качнуло.

– Следующая очередь прилетит в башку любому, кто попытается дернуться, – прозвучал тот же громкий голос… очень знакомый голос. Блин, да откуда я его знаю?

Киб, не сумев сохранить равновесие после удара пули в грудную пластину, облокотился на стойку бара – и я, наконец, увидел того, кто стоял за ним с пулеметом наперевес. Того, кто совсем недавно сказал мне ровно и безразлично тем самым знакомым голосом: «Вон там, за смотровой вышкой, обосновался «веселый призрак». Сумеешь добраться – просто входи в него. Это твое спасение». Похоже, я узнал его, легендарного сталкера, с которым мы как-то пересекались в Зоне. Сталкера, который, будучи укушенным ходячим мертвецом, вошел в «веселый призрак» – и, по его словам, сумел выйти обратно. Но уверенности не было. Да, голос похож. Но лицо…

Лицо сталкера было изуродовано, словно с него сняли кожу, провернули через мясорубку, слепили из фарша кое-как подобие человеческой физиономии, а потом кое-как натянули то подобие обратно на череп.

Сейчас этот человек стоял посреди бара с пулеметом Калашникова в руках, ствол которого был направлен на группу бронированных охранников бара «Янов». Ну да, толстенные грудные бронепластины экзоскелетов пуля калибра 7,62 миллиметра, пожалуй, не пробьет. Но если таковая прилетит в защитный шлем второго класса защиты с расстояния в пять метров, то что есть на голове тот шлем, что нет его – результат будет одинаковый.

– Короче, военные, оружие на пол и шагом марш к стенке, – скомандовал пулеметчик. – Согласно пункту один А инструкции, вбитой в ваши черепа, в безвыходной ситуации боевой модуль К-4 обязан следовать указаниям руководства превосходящих сил противника. А сейчас я и есть оно самое в одном лице, и превосходящая сила, и ее руководство.

– Этот сталкер прав, – прохрипел обезоруженный киб, отлепляясь от стойки бара. – Приказываю следовать инструкции программы «Киб», пункт один А.

Подчиненные даже не подумали оспорить приказ старшего. Послушно сложили на пол автоматы, подошли к стенке и как один дисциплинированно встали возле нее в позу «делайте со мной что хотите» – руки на стене, ноги расставлены, стопы в метре от плинтуса. Хорошая все-таки штука – грамотная инструкция, особенно когда ей следует противник, оказавшийся в условно-безвыходном положении. Думается мне, если б автоматчики разом развернулись и принялись стрелять, пулеметчик скосил бы, конечно, одного-двух-трех, но остальные однозначно бы его пристрелили. Но, видимо, создатели программы «Киб», заботясь о безопасности своих дорогостоящих детищ, думали по-другому – за что им от меня лично большое человеческое спасибо.

– Значит, боевой дух в тебе никуда не делся, – задумчиво произнес пулеметчик, окинув меня взглядом. – Это хорошо. Обидно было бы, если б такой матерый сталкер превратился в безмозглого зомбака.

– Не то слово, – сказал я, отпуская бармена, который немедленно схватился за свою порезанную шею. Обнаружив, что рана неопасная, он метнул в меня взгляд, полный ненависти, после чего с завидным проворством нырнул в подсобку, расположенную сразу за стойкой, – не иначе, лечить порез и растревоженные нервы различными целебными препаратами, настоянными на артефактах.

Посетителей в баре было немного, и сейчас они с интересом наблюдали за происходящим. Это на Большой Земле бы сейчас в баре стояла паника. Но тут – Зона, в которой люди совсем другие, а с развлечениями плохо. Вот и сидел народ за своими столами, спокойно, не дергаясь, словно в театре. Прилетит рикошет в голову – судьба. А будешь суетиться, нервировать участников бесплатного шоу, шанс получить прицельную пулю промеж глаз вырастет в разы.

Я вышел из-за стойки. Пулеметчик хмыкнул:

– Ну, ты прям Тарзан. Хотя, когда я из «веселого призрака» вылез, таким же был. И вышел ты из аномалии совершенно целым, как я погляжу. В отличие от меня. Повезло…

– Тебя из-за нее, что ли, Призраком прозвали? – недоуменно поинтересовался я, до сих пор ни в чем не уверенный. Мало ли у кого голоса похожи. – Так, если меня память на голоса не подводит, ты ведь и раньше вроде…

– Что было раньше – то прошло, – прервал меня сталкер, криво улыбнувшись изуродованным ртом. – Поэтому, чтоб дальше не было меж нами непоняток, заруби себе на носу – я не знаю, о ком ты сейчас подумал. А тот, кем я был раньше, умер в «веселом призраке». И сейчас я – совершенно другой человек. Переработала меня аномалия и выплюнула абсолютно иное существо. С другой рожей и с другими понятиями о жизни. И прозвище моё мне именно «веселый призрак» дал, взамен забрав смертельную дозу зомбитоксина и мое лицо в придачу. Кстати, говорят, я в Зоне первым был, кто из «призрака» живым вышел. А ты, получается, вторым будешь. Остальным везло меньше. Кого-то зомбитоксин быстрее накрывал, у кого-то поблизости аномалии не оказалось, а некоторых «веселый призрак» либо сумел переварить, либо переварил лишь частично, как меня. Думаю, последнее – самое страшное, особенно если после такого живым останешься.

– Это точно, – сказал я, в душе сочувствуя этому сталкеру. Но если не повезло, изуродовала тебя Зона, то теперь уже ничего не попишешь. Хорошо хоть, что жив остался. Так что, сочувствуя, я одновременно прикидывал, как бы мне половчее обзавестись одеждой.

Как показывала практика, шататься по Зоне в тяжеленном экзоскелете – не лучшая идея, исходя из чего распаковка одного из охранников отменялась с ходу. Потому я и вернулся обратно за стойку. Раздевать посетителей бара по терминаторскому методу «мне нужна твоя одежда» как-то не хотелось, а вот толщина барной стойки показалась мне подозрительной. Ну, я и рубанул по ней «Бритвой» раз-другой-третий, а после пинком просто развалил толстые доски, теперь уже ничем не скрепленные.

Интуиция меня не подвела. Бармен оказался запасливым хомяком, чтоб не шляться туда-сюда в подсобку и обратно, он предпочитал держать под рукою самый ходовой товар. Вернее, под верхней крышкой стойки.

Призрак аж присвистнул, когда увидел то, что там хранилось. Прошитые бронепластинами спецкамуфляжи – стопками. Дорогие берцы, адаптированные под Зону, – попарными связками. Оружие – в горизонтальной пирамиде. Консервы, патроны, гранаты, аптечки – на отдельных полках. Всякая необходимая мелочь типа новых полотенец, портянок, носков, термобелья – также отдельно. Товар недорогой, но ходовой, а у хорошего торговца каждая копейка в плюс. И, конечно, сейф. Надо полагать, с наличностью и артефактами. Который я тоже вскрыл «Бритвой», пока еще способной резать любой металл словно масло, – в отличие, увы, от границ между мирами.

Внутри сейфа были две полки. На верхней, как и предполагалось, лежали стопки банкнот и четыре весьма дорогих артефакта. А нижнюю почти целиком занимал пистолет, сильно напоминающий размерами знаменитого «Пустынного орла». Но явно не он. Калибр ствола раза в два больше, чем у «Desert Eagle», что невольно навевало мысли о функциональности такой вундервафли.

Хотя – и черт с ней. У меня сейчас проблемы поважнее, чем тестирование неведомой кракозябры, созданной каким-то безумным оружейником. Мне бы пару комплектов одежды подобрать, один на сейчас, второй – на смену, когда удастся капитально помыться-почиститься. Чем я, собственно, и занялся, не обращая особого внимания на действия Призрака. Ибо в Зоне у кого пулемет, тот и рулит. До тех пор, пока не появится кто-то численностью поболее, да с оружием посолиднее.

А Призрак рулил, причем грамотно.

Для начала он вежливо, но настоятельно попросил удалиться всех посетителей бара, за исключением кибов, разумеется. Мол, шоу окончено, всем до свидания.

Посетители оказались людьми понимающими. Удалились вместе с официанткой-мутантом, напоследок окинувшей Призрака заинтересованным взглядом. Ну да, брутальный мужик с пулеметом выглядит гораздо привлекательнее грязного бродяги в драной набедренной повязке с ножом. Хотя я ни на что не претендую. У меня, в конце концов, жена есть… наверное…