Закон проклятого - Силлов Дмитрий Олегович "sillov". Страница 16

Основательно подъеденные инфляцией деньги, которые дед копил всю жизнь, давно кончились. Остальное Иван, как завернул в тряпку, так больше и не доставал. Воронёный «вальтер» лежал на мамкиной книге, как верный пес, свернувшийся до поры на пороге хозяйского дома и готовый в любую секунду вцепиться в горло чужому.

Парень взял в руку тяжёлую смертоносную машинку, и та удобно легла в его ладонь. Человек и пистолет примерились друг к другу и остались довольны. Что бы там ни говорили, любое оружие?–?это не просто кусок металла. Его нужно любить всей душой, холить, лелеять?–?и тогда оно тоже полюбит тебя и не подведет в трудную минуту. У него есть свой характер, свои привычки и, если хотите, своя душа. Согретый теплом человеческой руки металл оживает и начинает понимать свое предназначение. Не зря и самураи, и средневековые рыцари давали имена своим мечам, небезосновательно считая их живыми существами.

– Здорово, браток, – Иван погладил холодный ствол. – Поработаем сегодня?

Пистолет щелкнул предохранителем и, казалось, шевельнулся, поудобней пристраиваясь рукояткой под пальцы нового хозяина.

Иван проверил магазин, дослал патрон в патронник, поставил оружие на предохранитель и засунул его за пояс. Четыре «лимонки» лежали рядком, поблескивая черепаховыми спинками.

Одну Иван сунул в карман.

– Вот и ладушки.

Он попрыгал на месте, проверяя, удобно ли разместилось спрятанное оружие, и, удовлетворившись результатом проведенных испытаний, провел ладонью по книге, доставшейся ему от матери.

– А с тобой, подруга, мы познакомимся попозже… – сказал он. Потом подумал мгновение?–?и взял в руки тяжёлый фолиант.

Старинная книга, обёрнутая местами потрескавшейся кожей, внушала невольное уважение своими размерами, весом и, естественно, возрастом. Время безжалостно отметило ее своей иссохшей рукой. От книги шел запах тления и седой старины, который особенно остро ощущается в гулких музейных залах.

Иван перевернул несколько страниц. Какие-то непонятные тексты, значки, пентаграммы, вклеенные манускрипты, ветхие настолько, что на них дыхнуть-то было страшно, не то что трогать их руками. В основном?–?латынь и закорючки на каком-то совсем уж невиданном языке, вовсе и не похожие на буквы. Иван заглянул в конец книги. Два или три листа были исписаны убористым женским почерком, скорее всего мамкиным. Дальше?–?чистые страницы.

– Ну это точно попозже, – сказал он, захлопнул фолиант и положил его обратно. И тут его взгляд упал на мешочек с крылатым диском, который дед Евсей Минаич оставил ему перед смертью.

Из мешочка, перетянутого у горлышка тесемкой на манер вещмешка времен Второй мировой, торчал клинок, прорезавший в материи существенную дыру.

– Что за дела??–?удивился Иван и потянул за кожаные тесемки.

Внутри по-прежнему лежал амулет. Но это уже не была просто звезда в крылатом металлическом круге.

Один из лучей пентаграммы вытянулся и хищно удлинился раз эдак в пять. Теперь это был тонкий обоюдоострый клинок, длиной примерно в ладонь. Новорожденное воронёное лезвие, как и сам амулет, было испещрено надписями на непонятном языке. За ним тянулась такая же тонкая черная рукоятка, оканчивающаяся звездой-амулетом.

Иван протер глаза. Ни клинок, ни рукоять не исчезли.

Он осторожно взял в руку кинжал. Теперь это был именно кинжал?–?и никак иначе.

– Выкидуха? Или не выкидуха?

Иван рассеянно вертел в руках вещицу, ища где у неё кнопка. А как иначе можно было бы объяснить невесть откуда появившееся у амулета стальное жало и чёрную, довольно тяжелую рукоять?

– Может, дед успел к диску уже после кинжал присобачить, а мне не сказал? Да нет, вроде бы на него не похоже… Странно… Твою мать!!!..

Иван и не заметил, как свободной рукой он коснулся лезвия. Вроде бы слегка дотронулся, но порез оказался неожиданно глубоким. Кровь частыми каплями стекала из ранки на стол, тут же образовывая маленькие круглые лужицы. Иван припал губами к порезу и выдернул клинок из пола, куда тот воткнулся, выпав из его ладони. По– хорошему, надо было б бросить все и пойти перевязать руку, но Иван, не в силах оторваться от диковинного оружия, продолжал его рассматривать.

– Пролетарский ножичек, со звездой, – хмыкнул Иван.

Камни ярко сверкали и переливались гранями. Казалось, будто внутри них горели маленькие фонарики.

– Хотя нет, не похож ты на пролетария, – с сомнением сказал Иван кинжалу. – Ты ж небось, если камни настоящие, стоишь в баксах как чугунный мост.

Кинжал молчал, поблескивая рубинами и старинным металлом.

Иван осторожно коснулся пальцем острия клинка. Прямо на глазах под металлом расползлась кожа и на пальце открылся новый порез. Кровь снова закапала на стол, и так уже основательно заляпанный ею и напоминающий плаху для разделки мяса на бойне.

– Ах ты ж, падла… – с чувством произнес Иван, бросил кинжал на стол и побежал на кухню дезинфицироваться и перевязываться. Когда он вернулся, оружие лежало на столе клинком на кровавой луже, но… крови уже не было, лишь красный тонкий ободок обозначал границы недавнего вишнёво-бурого пятна.

Иван недоуменно поднял кинжал. Тот стал как будто чуть тяжелее, и вроде бы более объемной показалась чёрная рукоять. Да и клинок… Чёрт его знает, но вроде бы он стал немного длиннее.

– Значит, кровушку пьем??–?спросил Иван.

Странный предмет снова ничего не ответил.

– Вот так у честных дембелей начинает ехать крыша, – пробормотал Иван себе под нос. – Ну, если ты такой кровожадный, придется тебя взять с собой. Только что ж придумать, чтобы не резаться?

Он немного подумал, потом вытащил из комода прыжковый солдатский ремень, привезенный из армии, отмахнул кинжалом кусок кожаной полосы, разрезал ее надвое вдоль, обложил клинок кусками кожи с двух сторон и скрутил получившуюся конструкцию изолентой. Получились ножны. Примитивные, но надежные.

Иван вытащил кинжал из кожаного чехла, вложил обратно. Нормально. Клинок входит-выходит легко, но в то же время не вываливается. То что нужно.

– Ну вот и ладушки, – удовлетворенно хмыкнул Иван. – Теперь хозяина полосовать не будешь.

После чего аккуратно засунул ножны вместе с кинжалом за голенище армейского берца, накинул куртку и вышел из квартиры.

Знакомый платный туалет заметно преобразился по сравнению с прошлым разом. Похоже, пельменную перекупил новый хозяин, и расширившийся храм пищеварения поглотил отраду страждущих прохожих. Хрестоматийные «Мэ» и «Жо» были закрашены свежей краской, а над новой шикарной дверью переливалась всеми цветами радуги неоновая надпись «Ресторан „У Артура“».

– Лихо, – хмыкнул Иван. – Быстро нынче в столице бизнес делается.

На двери висела табличка «Закрыто».

– Понятно, – сказал Иван и медленно пошел вдоль стены, обходя с торца двухэтажное здание.

За рестораном расположилась существенных размеров помойка, огороженная по периметру дырявой сеткой. Иван нашел дырку побольше, огляделся по сторонам и шустро пролез в нее, умудрившись не зацепиться курткой за колючие края.

Тощий помоечный пес повернул к Ивану скуластую харю и угрожающе зарычал.

– Тихо, мужик, тихо, только не ори, ладно??–?прошептал Иван псу. – Я тут по своим делам и сейчас уже сваливаю. Не шуми, ладно?

Пес перестал рычать, подумал, прикинул что к чему, потом отвернулся и снова занялся селедочной головой.

«Спасибо, земляк, не выдал вражьей силе», – мысленно поблагодарил собаку Иван.

Балансируя на неустойчивых ребрах разбитых ящиков, он подошел к стене, нашел место почище, тихо приземлился, нагнулся и осторожно заглянул в окошко полуподвала.

То, что раньше сверкало кафелем, теперь было отделано вагонкой. Исчезли кабинки и писсуары, вместо них стояли столики, украшенные подсвечниками, корячились гнутыми ножками стулья с высокими резными спинками, сделанные «под старину». Во всю стену раскинулась блестящая лаком деревянная?–?под стать интерьеру?–?стойка бара с трясущимся армянином за ней. К одному из стульев была привязана знакомая Ивану курносая девчонка. Около неё стоял рослый, плечистый парень и то ли расстегивал, то ли застегивал штаны. Еще двое уже знакомых Ивану молодых наркоманов сидели за столами, время от времени поглядывая на дверь ресторана. У одного на коленях лежал короткий автомат.