Зачистка - Гравицкий Алексей Андреевич. Страница 38

This time I think I'm gonna let it all out

Open up the book and rip the bad pages out

God I'm so sorry for the bad things I have done

Satan don't you worry I still owe you one

^[2]

Змей отвернулся от окна и споткнулся о взгляд Карташова.

— Ты чего не спишь, Сберкнижка?

— Уснёшь тут, — недовольно буркнул Сергей. — Где только гитару взял.

— А что тебя удивляет? — не понял бородатый. — Здесь тоже люди живут. А человек всегда тащит за собой все свои привычки. Все, что составляет его жизнь. Плохое, хорошее — не важно.

Змей замолчал и снова посмотрел за окно. В мутном стекле отсвечивал огонек буржуйки и размытый профиль бородатого, похожего на Деда Мороза сталкера. А дальше была тьма уже потусторонняя, в которой редко блестели звезды.

— Небо ясное, — тихо заметил Змей.

— И что? — не понял Карташов.

— Редко в Зоне чистое небо увидишь, — тихо добавил сталкер и снова замолчал.

So leave now cause I'm gonna stay,

— надрывался Мунлайт за окном, —

I'm gonna stay for judgement day

Fuck off and die! — You're the evil in my eye

Fuck off and die! — Time to say goodbye

I'm just about to get even with you

But what else can I do

When my nightmare becomes true…

^[3]

Змей отошел от окна и присел к печке. Приоткрыл створку, поворошил угли и осторожно подкинул пару поленьев. Огонь жадно набросился на свежее дерево, словно его год не кормили.

Сталкер прикрыл заслонку и вернулся в спальник.

— Fuck off and die! — неслось из-за окна.

Вжикнула молния. Карташов отвернулся к стене.

— Раньше он другие песни пел, — словно оправдываясь за друга, сказал зачем-то бородатый.

Старлей не ответил. Ему-то какое дело до всего этого балагана?

Как заснул снова, Карташов не заметил. Сон был бредовым, но довольно ярким, чтобы не сразу сообразить, что он спит.

Во сне Сергей был еще школьником, только летом, на даче у родителей и почему-то с непонятно откуда взявшимся умением летать. Осознание этого таланта было настолько неожиданным, что юный Карташов поспешил поделиться этим открытием с родителями. Те долго смеялись, а когда Сережа легко оторвался от пола и поднялся в воздух, повиснув под потолком терраски, мама почему-то заволновалась, а папа принялся хватать его за ноги, но не для того, чтобы спустить на землю, а только чтобы сообщить, что у сына ноги мокрые. Умение левитировать предки со странным упрямством игнорировали.

Это вывело Сережу из себя, он выскочил на улицу и взлетел над дачными участками. Он стремился ввысь, в небо. Туда, где кружил, шурша винтами, неизвестно откуда взявшийся вертолет. Черное металлическое тело гладко поблескивало на солнце. Карташов ринулся навстречу вертолету, но тот открыл по нему пулеметный огонь из двух стволов, и юный летун камнем метнулся вниз, спеша скрыться под крышей терраски, которую усиленно дырявили пулеметы.

Вскоре вертолет пропал, а вместо него появились соседи на джипе и потребовали ответить, на каком основании Карташовы атаковали их вертолет ракетой. Карташов-старший развел руками и патетически поинтересовался, из чего же он по ним стрелял. А осмелевший летун поведал, что соседи обязаны починить им крышу, которую расстреляли, если не хотят суда.

Проснулся Сергей снова на даче. Было пять утра, и он все еще оставался маленьким. По дорожке мимо участка пыхтела тележка на гусеничном ходу. На ней верхом на ворохе лопат и метелок сидела вульгарного вида девка в плаще и фетровой шляпе со скисшими полями. Под плащом в такт пофыркиванию мотора, что толкал тележку, нагло колыхались белые упругие груди.

Девка спрыгнула с тележки, перемахнула через забор соседнего участка, сверкнув белыми ляжками, и тут же вернулась обратно, только с вилами и тяпкой.

Воровка, подумал Сережа и выскочил на улицу. Какое-то время он бежал за тележкой, пока не догнал и не сдернул девку за край плаща. Та спрыгнула, поднялась в полный рост и улыбнулась.

Тележка остановилась. Гусеницы крутились вхолостую. Моторчик продолжал фыркать натруженно и устало.

— Воровка, — сказал Сережа не так уверенно.

Девка улыбнулась и склонилась над кучей упёртого инструмента. Плащ чуть распахнулся, колыхнулась грудь. Сережа задохнулся от запретного зрелища.

Воровка потянула из кучи за деревянный черенок.

— Триллеры любишь? — спросила она, улыбаясь наглой улыбкой Мунлайта.

— Эротические, — невпопад ответил Сережа. Улыбки он не заметил, все внимание его было привязано к крупной, укрытой плащом груди. Только руку протяни и дерни пуговицу, а там…

Карташов почему-то был сейчас уверен, что он поймал преступницу за руку на воровстве и та сейчас сделает ему все что угодно, только бы он ее отпустил.

— Будет тебе, — растеклась девка в гнусной глумливой ухмылке и выдернула из кучи инструмента косу. — Будет тебе эротический триллер.

Глаза ее стали бешеными, она взмахнула косой, и Сережа понял, что никто ему ничего не даст, а самое умное сейчас — бежать. И он побежал, а сзади шлепали легкие шаги, со свистом рассекала воздух коса, и маленький Карташов удивительно ясно понял, что сейчас умрет…

…И проснулся в комнатенке в «Сотке».

Сначала пришло ощущение того, что это был сон, потом он стал прислушиваться к другим ощущениям. Страха не было. Сердце не стучало с частотой отбойного молотка, пульс не зашкаливал, кровь не шумела в ушах. Ничего этого не было, как не было и других последствий ночных кошмаров. Он с удивлением понял, что от сна осталось только одно ощущение.

Абсолютно спокойное, убийственно логичное ощущение скорой смерти. Он не знал как, но совершенно точно знал, что старая с косой уже дышит в затылок. И почему-то казалось, что это будет не девка с большими сиськами, за которые так и тянет подержаться, а глумливый сталкер с мерзкой улыбкой.

— Бред какой-то, — пробормотал Карташов себе под нос и уселся на койке, отбрасывая ненужное ощущение.

В комнате было светло мягким утренним светом. Печка не горела уже давно, отдавая сейчас последнее тепло. Змей сидел на корточках и шнуровал высокие ботинки. Рядом валялся упакованный рюкзак и свернутый, уложенный в чехол спальник.

— Хорошо, что проснулся, Сберкнижка, — спокойно проговорил бородатый. — Не люблю людей будить. Вставай, пошли.

Карташов потянулся до хруста и спрыгнул с койки.

— А этот? Певец?

— Внизу ждет, — поднялся бородатый, подхватил спальник и кинул его на освободившуюся койку. — Кстати, рюкзак его прихвати.

Старлей посмотрел на Змея, прикинул разницу в габаритах между ним и собой и подумал, что бородатый не развалился бы, если б сам прихватил рюкзак своего приятеля. Впрочем, вслух Сергей ничего такого не сказал.

— Ты иди, я догоню, — поведал Змею.

Тот оценивающе посмотрел на Карташова, кивнул:

— Добре.

Сергей принялся обуваться. Бородатый подхватил свои вещи, резко дернул рукой. Карташов заметил движение краем глаза. Скорее, даже почувствовал. Тело сработало на рефлексах, пальцы тиснули налету ключик с прозрачным брелоком.

— Запереть не забудь, — пояснил сталкер.

Старлей кивнул, дождался, пока за бородатым закроется дверь, и спешно полез в рюкзак за наладонником. Надо было отправить маленькую весточку за кордон.

Мунлайт в самом деле ждал внизу. Он сидел у стойки и цедил пиво из бутылки. Барыга-бармен сидел рядом с красными от недосыпа глазами. У седого глазки тоже были кроличьими, но явно не от нехватки сна, о чем красноречиво говорила опухшая рожа.