Земля ветеранов - Шакилов Александр. Страница 11

– Ко мне их, – так и не показав мне свое лицо, велел «азиат».

Его бойцы, кстати, и не думали опускать оружие. Нас обыскали.

– Эй, это средство личной гигиены! – возмутился я, когда у меня отобрали зубочистки и чувствительно толкнули прикладом в спину.

Хорошо хоть не мечом.

Глава 3

Встреча выпускников

Босой, он стоит в центре недавно подстриженного газона. Пахнет скошенной травой. Ее ухоженная зелень радует взгляд, приятно касается ступней и лодыжек. Там, откуда он родом, много зелени – не такой, но все-таки. Перед ним, возвышаясь амфитеатром, застыли в ожидании тысячи молодых людей. Они жаждут просветления. Их лица то устремляются к небу, будто повинуясь одному на всех импульсу, то опускаются так, чтобы видеть его, святого отца Асахару, наместника бога на Земле, явившегося из глубин нирваны, из небытия, из-за облаков, – кому как больше нравится – чтобы помочь заблудшим и наставить на Путь Истинный.

Важно, чтобы они, уже особо подготовленные, вняли ему и полностью открылись. Для этого следует максимально использовать органы чувств послушников. Для начала зрение – Асахара разводит верхние конечности (руки, напоминает он себе, так они называются), закрепив их перпендикулярно торсу. Теперь он – живой крест, облаченный в белый шелк, соприкосновение которого с кожей дарит приятные ощущения.

Далее – слух. Из легких воздух попадает на голосовые связки, те вибрируют, рот открывается, рождая слова:

– Дети мои!

Возраст внимающих Асахаре – двенадцать-семнадцать лет. Проще говоря, перед ним собрались подростки. Сознание опытных и мудрых не годится для манипуляций. Другое дело, чистый материал, не оскверненный еще жизнью, переполненный энергией множества страстей. Самое то, чтобы использовать во имя Всеобщего Единения.

– Мы вместе, чтобы нести добро погрязшим в несправедливости!

Асахара видит, как на глаза парней и девушек наворачиваются слезы. Им кажется, что они – мессии.

Им жаль этот мир. Жаль себя.

– А что есть добро? Что есть свет? – Он начинает покачиваться подобно маятнику, амплитуда пока едва заметна, но именно что пока. Толпа, не осознавая, повторяет его движения.

– Добро есть любовь. Любовь есть свет! А все вместе – энергия!

Рот святого отца открывается сам собой. Речь – и вообще ритуал – рассчитана до мелочей, чтобы воздействие было максимальным. Запах травы усиливается. От тысяч разгоряченных тел к небу, подсвеченному прожекторами, струится волнами тепло. Дыхание послушников становится порывистым. Кто-то вскрикивает, кто-то стонет. У кого-то начинаются судороги, идет пена изо рта; это допустимый брак.

Наконец святой отец говорит:

– Любите друг друга, просветляйте.

Сознание его тотчас устремляется вперед, набрасывается на парня лет четырнадцати, а то и старше. У парня ярко-голубые глаза и светлые волосы завитушками, придающие немного женственности его поджарому, мускулистому телу с широкими плечами. Заметная цель. Асахара подчиняет его волю, забивает ее в дальний темный угол подсознания и протягивает чужие, крепкие не возрасту руки к девушке, стоящей слева. Из темного угла приходит сигнал, что избранница некрасива, ведь засаленные волосы, лицо, покрытое прыщами, и откровенные излишки веса – вовсе не признак привлекательности. Но физические недостатки юных самок святому отцу, мягко говоря, без разницы. И потому захваченное тело бросает в жар, позвоночник превращается в раскаленный стальной стержень, твердость которого передается в пах, и это больно, мучительно больно, но в то же время ослепительно сладко. Асахара выпускает парня из угла, чтобы тот прищурился, ибо лишь так можно смотреть на самое прекрасное существо во вселенной, не опасаясь сжечь сетчатку неумолимым сиянием спасающего мир света. Парень дрожит от восхищения, и его эмоции передаются по толпе во все стороны, точно светловолосый голубоглазый подросток – эпицентр взрыва.

Напряжение нарастает, потому что разрядка запрещена – ничьи губы не должны сомкнуться, телам запрещено соприкасаться. Любовь, которую проповедует святой отец Асахара, нельзя осквернять. Нельзя ослаблять напряжение. Принцип простой: смотри, но не трогай.

Асахара делает взмах рукой – прощальный отблеск сапфирового стекла его часов на запястье, – и прожекторы вырубаются. Подростков и газон окутывает непроглядная ночная мгла. Луна спряталась за облаками, Млечный Путь забыл о Земле.

Секунда, две, три – над толпой появляется легкое, точно дымка, голубоватое сияние, в котором змеятся едва заметные молнии-разряды. Отчетливо пахнет озоном.

Еще миг – и дымка вместе с толпой исчезает в ослепительно-белой вспышке, заставившей Асахару отвернуться. А потом, когда глаза начинают хоть что-то различать, видно, что к позвоночникам и черепам подростков подведены разноцветные пучки проводов, и тела наливаются светом, и кажется, что свет этот исходит от костей, от черепов, что он прорывается сквозь плоть и кровь и устремляется по проводам, которые ведут… И вновь вспышка. И опять.

– Добро есть любовь. Любовь есть свет! – Асахара опускается на газон, ноги не держат. – А все вместе – энергия!

И кому какое дело, что с каждой вспышкой его лицо все больше искажается, оплывает, точно воск горящей свечи?

«Объявленный в международный розыск преступник-рецидивист Максим Краевой по прозвищу Край и его бывшая жена Милена (девичья фамилия неизвестна) убили мужчину (убитому около тридцати лет), состоящего предположительно в так называемом Африканском клане – незаконном вооруженном бандформировании (террористической организации), имеющем представительства по всей территории Украины. После чего Край и Милена завладели транспортным средством убитого (джипом черного цвета неустановленной марки) и скрылись в неизвестном направлении». Так в протоколе изложил бы Заур, потребуй от него начальство описать случившееся у дома, где жила бывшая супруга Края.

Палач стал свидетелем короткой перестрелки и угона, но никак не мог помешать очередному злодеянию лютого грешника Краевого: Заур до сих пор не обзавелся оружием. Невероятно, но в городе, переполненном стволами, не так-то просто купить даже самый паршивый ПМ.

Предложения купить у случайных прохожих автомат или хотя бы обрез – прохожие были вооружены до зубов – неизменно приводили к угрозам отправить сумасшедшего лысого очкарика на тот свет. Граждане Вавилона представить себе не могли, что кто-то в своем уме рискнет выйти на улицу с одними лишь кулаками для самозащиты. Заур чуть было не отнял АК-103 у девчонки лет двенадцати, но вовремя одумался – и вовсе не потому, что ее подружки, лузгая семечки и надувая пузыри жвачки, могли его пристрелить, но исключительно из-за нежелания брать на душу очередной смертный грех.

Кстати, насчет протокола для начальства. В одном палач слукавил – о том, что направление, в котором скрылся джип, ему неизвестно.

Но – по порядку.

Догнав слепого старика в тюбетейке, Заур за отдельную плату – за спасибо – узнал адрес подруги Краевого: «Африканский сектор, улица Второй Пятилетки, дом 2А, пусть Край выпустит тебе кишки, проклятый палач!» Правда, старик долго отказывался от сотрудничества, даже саблей своей размахивал и мальчонку-поводыря науськивал задать Зауру трепку – очевидно, так он набивал цену. Получив по загривку, малец вмиг растерял боевой запал и скрылся с глаз долой. А старик стал сговорчивее, лишь только гость Вавилона отобрал у него заточенную железяку. Потом отдал…

Сердце палача радостно трепетало: небывалая удача – только прилететь и сразу напасть на след преступника, которого не могут поймать уже много лет! Не иначе помощь ему оказана свыше!

Окончательно он уверился, что небеса ему благоволят, когда прибыл по адресу и увидел, как из подъезда вышел сам Край. Ну, не совсем вышел – скорее выпал, но какая разница?! Прямо на ловца зверь бежит! Непонятно, почему рецидивиста до сих пор не осудили и не привели приговор в исполнение? Поймать его – проще простого!..