Зона Посещения. Тропами теней - Альтанов Андрей. Страница 2

Купол выплыл из объятий подводного тумана и стал хорошо различим. Внешних повреждений не видно. Крепления на скалах и дополнительные якоря на месте, сеть с поплавками цела, прорезиненный капрон пузыря – тоже. Красота. Под конструкцией капсулы, как всегда, поблескивала серебром жидкая ртутная субстанция аномалии Стикс. Но сейчас меня интересовала не эта загадочная аномалия. Моя цель находилась над ней, внутри воздушного купола, в самом его центре.

Подведя груз под светлое пятно входа, я пару раз взмахнул ластами и оказался внутри. Автоматически регулируемое давление удерживало границу двух сред в пределах входного цилиндра. Запитанные от «этака» устройства работали исправно. Диодные лампы освещали купол, маломощный нагреватель моргал красной лампочкой, компрессор гонял через химические фильтры, анализатор и прочие плюшки системы жизнеобеспечения гелиево-кислородную смесь. Глубина, конечно, позволяла использовать обычный сжатый воздух, но тут были свои нюансы, связанные с замкнутым циклом использования дыхательной смеси внутри купола.

Я подтянулся на поручнях и сел на решетчатую платформу, прикрепленную к фланцу входа. Автоматическими, отработанными за годы движениями снял ласты, акваланг и «сухой» гидрокостюм. Надетая под костюм «горка» лишь слегка промокла на стыках – ерунда. Облачение в привычную сухопутную экипировку отняло немного времени. Затем я занялся непосредственно грузом: подтянул и расшнуровал горловину брезентового кокона, после чего извлек все герметичные боксы. Разложенное в ряд оборудование было тут же отсортировано. Часть его заняла место в походном рюкзаке, другая была уложена на маленькую подъемную платформу. Один из элементов транспортного узла я должен буду собрать максимально быстро.

И только сейчас я устремил свой взгляд вверх, туда, где под куполом висел в воздухе голубой шар размером с футбольный мяч. До сих пор оставалось загадкой, почему эти «мячи» во всех Зонах были спрятаны исключительно под водой. В мутных лужах по колено или на приличной глубине, но неизменно в водной среде.

Если бы аномалия не была настолько прозрачна и характерно не переливалась, то ее можно было бы спутать с обыкновенным плазмоидом или шаровой молнией, каких в Зоне Три-Восемь тьма-тьмущая. Но «точечный односторонний портал», как его любил называть Плюшевый, был именно порталом – младшим братом самой обычной аномалии «портал». В пассивном состоянии он действительно был односторонним и соединял эту точку пространства со случайным другим местом Зоны Три-Восемь. И только случайность точки выхода делала прохождение через портал смертельным для человека. Куда бы аномалия тебя не выплюнула – в ста метрах над или под поверхностью земли, в лужу студня, на мохнатые горбы стаи гиен, в область грозового фронта или просто аккуратно поставила на радиоактивный камушек, – в девяноста девяти процентах случаев это приводило к неминуемой гибели.

Впрочем, сегодня здесь не будет места случайности. Особым образом активированный портал способен отправить контактеров лишь в одно место – географически то же самое, где он сейчас находится, но расположенное уже в другом слое реальности. У нас этот слой почему-то окрестили изнанкой Зоны, хоть таких «изнанок», чисто теоретически, может быть бесчисленное множество. Знать бы безопасный способ туда попасть. Чупакабра вон до сих пор ищет возможность попасть в один из таких слоев, куда он когда-то случайно провалился…

Платформа с грузом устремилась вверх и зависла в метре от аномалии. Я вскарабкался на стартовую площадку и стал на толстый резиновый коврик возле портала. АДС занял свое место за спиной, какое-то время он мне не понадобится. Там, куда я иду, совсем другая физика, там даже порох не горит. Рука погладила рукоять ножа.

До этой ходки бундесверовский двухтысячный клинок и острая саперная лопатка были единственными надежными друзьями по ту сторону. И вот команда наших «гениев» вдруг создала этот агрегат. Я повертел в руках и вернул на место абсолютно бесполезный в нашем пространстве пучок склепанных воедино артефактов. Плюшевый и компания утверждали, что в теории эта ерунда будет работать там подобно огнестрельному оружию. Ну, держись, теоретик, если я зря тащил сюда эту увесистую кучку инопланетного мусора, то по возвращении затолкаю его тебе в… если, конечно, эта хрень при активации меня самого на фарш не пустит.

Я схватил подвесную платформу с оборудованием за карабин, отстегнул ее от подъемного механизма и ударил кулаком по красному грибку стартовой кнопки. Тут же засвистели катушки контура, и три стационарных излучателя застробили на определенной частоте, обстреливая аномалию пучками жесткого излучения. Внутри голубого шара зародилось и стало разрастаться красновато-желтое пятнышко, вытесняя внутренние хаотичные переливы ровной пульсацией света. Когда трансформация завершилась, передо мной уже дышало жаром миниатюрное зонное солнце.

Шумно выдохнув дыхательную смесь, я оставил рот приоткрытым. Наверняка по ту сторону озера не будет. В том пространстве вообще нет открытой воды, там, собственно, и дышать-то не обязательно, но перепад давления может повредить легочную ткань даже у черта на куличках. Ну что, в добрый путь. Моя левая рука легла на поверхность аномалии. Последовала вспышка света. Я не мог этого видеть, но точно знал, что по ту сторону, где я только что испарился, на резиновом коврике остался лишь дымящийся след от рифленых подошв моих ботинок.

Новая реальность ворвалась в мое сознание так же быстро, как и ускользнула старая. Яркий свет вспышки перехода не слепил глаза, как при реверсе. Тесное замкнутое пространство купола исчезло, и первое, что я увидел по другую сторону, – это кратер. Брат-близнец центрального кратера Зоны Три-Восемь возник здесь в тот же день, когда Посещение прогнуло и перемешало реальности далеко не единственного слоя мироздания. Отвесные серые стены нависали надо мной, словно края гигантского каменного гнезда, и в самом его центре находился я.

Как и предполагалось, озера здесь не было, и мое тело, попав в объятия вездесущей гравитации, рухнуло вниз. Остаток дыхательной смеси в легких мгновенно расширился, и из моих уст вырвался тонкий мультяшный голосок. Протяжное писклявое «йо-о-о» разнеслось над просторами чужой реальности. Падение с высоты трех с половиной метров длилось считаные секунды. Но и этих секунд хватило, чтобы сердце екнуло, подскочив к горлу, и тут же свинцовым комом рухнуло вниз.

Приземление на что-то мягкое сначала несколько озадачило, но потом влило мне в кровь бонусную порцию адреналина. Дюралевая площадка с контейнерами, придавленная сверху моей тушкой, расплющила что-то живое, находящееся под ней. Под оборудованием нечто звучно чвякнуло и пронзительно заверещало. Повинуясь инстинкту самосохранения, я отпрыгнул в сторону и выхватил нож.

Невероятно, но вокруг места падения, из сухих веток, порванных шкурок каких-то животных и прочего хлама было сплетено огромное лежбище. Во многом мягкой посадкой я был обязан этой куче мусора. А роль дополнительной подушки безопасности, окончательно смягчившей удар, сыграла крупная кладка яиц в кожистой оболочке и диковинное существо, высиживающее их.

На лопнувших шкурках коконов, в их липком содержимом, сейчас барахталось что-то большое, серо-коричневое, напоминающее экзотического ископаемого трилобита. Многоногая и многорогая животинка с мягким кожистым панцирем взбивала омлет из своих недавно отложенных яиц. Сразу стало понятно, что воле создания подчинялись только несколько десятков лапок и щупалец, торчащих во все стороны из огромной головы, по форме напоминающей одновременно лунный серп и морду акулы-молота. Членистый хвост твари вместе со своим «триллионом» тонких длинных лапок лежал относительно неподвижно, лишь иногда конвульсивно вздрагивая.

Видимо, суммарный вес платформы, оборудования и меня, любимого, повредил созданию какой-то важный нервный узел. Не перебил же я ему хребет, которого у членистоногих, по идее, быть не должно? Хотя о чем это я… Вспомнилось, что ли, далекое прошлое, когда само слово «мутант» было экзотическим? Если в нашей реальности есть аномальные зоны, где межвидовые различия всего живого смешиваются в веселый винегрет, то здесь и подавно может ползать всякое запредельное.