Полный котелок патронов - Зорич Александр. Страница 29
А третья мораль оригинальная, можно сказать, моя личная: у меня страх перед любыми циферблатами, найденными в Зоне. Не беру ни шагомеров, ни счетчиков, ни часов, ни амперметров.
Такое вот суеверие. Несколько раз оно спасало мне жизнь. И вам, может быть, спасет. Почему нет?
Глава 11. Апокалипсис нау
A-well-a don't you know about the bird?
Well, everybody's talking about the bird!
A-well-a bird, bird, b-bird's the word
A-well-a bird…
Surfin' bird
Bbbbbbbbbbbbbbbbbb…aaah!
«Surfing bird», Trashmen
Рано утром, позавтракав, устроили военный совет.
Присутствовали: я, Тополь, Борхес и майор Филиппов. Отец-командир хотел позвать еще лейтенанта Чепракова, но все мы трое, проявив сталкерскую солидарность, опротестовали это предложение.
Почему?
Потому что так нам легче было давить Филиппова авторитетом.
— Итак, вот карта. А вот свежие спутниковые снимки ЧАЭС…
С этими словами майор разложил перед нами на траве свои топографические сокровища.
— Покажите, пожалуйста, на карте, где мы сейчас находимся, — попросил он.
— Примерно здесь. — Борхес ткнул пальцем в землю на полметра выше края карты.
— Неужели так далеко?
— К сожалению, да. И в то же время — уже достаточно близко к ЧАЭС, чтобы опасно было использовать вертолеты.
— Вы тоже считаете, что лететь на вертушках опасно? — Майор пытливо посмотрел на нас с Тополем.
— Да в принципе можно… — протянул я задумчиво.
— Я категорически против. — Тополь энергично замотал головой. — Тут из-за близости ЧАЭС могут уже очень сильно сбоить наши ПДА. И если, не дай Бог, аппаратура Синоптика зарегистрирует приближение Выброса, мы можем об этом просто не узнать. Ну а если Выброс застанет нас в полете, это стопроцентная гибель. Разобьемся. Да и вообще: условия полетов тут очень плохие, это вам не периферия Зоны.
— А почему вы думаете, что «в принципе можно»? — вопрос был адресован, естественно, мне.
Майору явно не хотелось топать на своих двоих, а хотелось лететь, как человеку. И он искал у меня поддержки.
— Если все в темпе обстряпать — мы будем находиться в воздухе от силы минут десять. На авось проскочить можно. Риск, конечно, имеется. Но это Зона, ходить пешком тут тоже еще как рискованно.
Майор повернулся к Тополю.
— Не намерены переменить свое мнение и согласиться с товарищем?
— Нет.
— А вы?
— И я нет. — Борхес тоже стоял на своем. — Если бы только в Выбросах дело было! Тут может быть и электрический шторм, и мезонная буря, и под обстрел с Четвертого энергоблока попасть можно…
— Значит, задействуем запасной план. Идем до Припяти, а точнее — до северного края теплообменного бассейна, — решительно заключил майор. — Туда вертолеты подбросят нам тяжелое вооружение и катера. А далее воспользуемся, так сказать, внутренними водными путями ЧАЭС.
Все, конечно, помнят классику мирового кинематографа, фильм Фрэнсиса Копполы «Апокалипсис сегодня». Ну там, где куча американских вертолетов под веселую музычку разносит вьетконговскую деревню, а потом прилетает еще здоровенный такой вертолет и привозит на внешней подвеске речной бронекатер. На этом катере американская спецгруппа потом весь фильм по реке и плавает…
Так вот, наш сталкерский рабочий полдень начался четко, как в том кинофильме.
Только роль пиндостанских вертолетов исполнили Ми-28Н российского производства с украинскими экипажами.
Сперва, согнув едва не до земли чахлые осинки на дальнем берегу Припяти, на бреющем полете из-за плавней вырвалась головная пара машин, обвешанная пушечными контейнерами и ракетами по самое не могу.
Они с красивым левым виражом перемахнули через реку, прошли над теплообменным бассейном и зависли у начала канала вровень с ржавеющими подъемными кранами близ Пятого энергоблока.
Вслед за ними явился Ми-26 с асимметричным наплывом по правому борту.
Ми-26! Вы представляете?! Я думал, эти гиганты, разработанные еще при дедушке Брежневе, давным-давно списаны. Ну или распроданы бодрым хунтам Латинской Америки.
А вот нет! Рокочущая громадина была Ми-26 и ничем иным! Правда, как я уже сказал, этого красавца уродовало здоровенное вздутие вдоль корпуса.
До тошноты компетентный Тополь сразу узнал его.
— Это мощнейшая вертушка РЭБ, радиоэлектронной борьбы, с каким-то навороченным баяном. Очень громким баяном, Володя!
— Что на баяне исполнять будут? «Полет шмеля»? Или «Во саду ли в огороде»? — язвительно осведомился я.
— Будут исполнять белый шум мощностью два мегаватта! — Тополь широко улыбнулся собственной шутке. — Так что готовьте цветы и аплодисменты!
— Так это глушилка, что ли? — доперло наконец до меня.
— Она.
Пока мы разговаривали, опухоль аэродинамического обтекателя на борту вертолета неожиданно раскрылась. Из разошедшихся створок контейнера вниз свесилась бахрома подозрительно блестящих тросов.
— А это что за вермишель? — спросил я у всезнайки Тополя.
— Хм-м, — тот, кажется, был серьезно озадачен. — Я так думаю, это такой у них новый излучатель мощности, — выдал он наконец компетентное заключение. Но уверенности в его голосе не было.
Как и следовало ожидать, Зона отреагировала на появление вертолетов очень бурно.
Фиолетовый туман над Четвертым энергоблоком сгустился и побагровел.
На макушках всех подъемных кранов распустились яркие голубые цветы коронарных разрядов.
Недобро завыл где-то за каналом мутант-подросток. Ему вторил другой, со стороны «Юпитера».
— Опять концерт устроили, — зло сплюнул Костя.
Было видно, что нервы у него изрядно поистрепались.
— Передайте на вертолеты, — строгим голосом потребовал Борхес у Филиппова, — пусть ни в коем случае не стреляют. Что бы ни случилось. Вы поняли?
Филиппов в этот раз был неожиданно покладистым.
— Слышал? — спросил он у старшего сержанта Пастушенко, за которым была закреплена рация.
— Так точно!
— Передай вертушкам немедленно: не стрелять!
Пастушенко принялся бубнить в тангенту, а представление между тем набирало обороты.
Вслед за вертолетами-часовыми и вертолетом-баянистом появились вертолеты-почтальоны.
Латаные-перелатаные Ми-8 волокли на внешней подвеске катера.
Вертолетов было аж четыре штуки и под каждым болтался на тросах скоростной катер «Зодиак». Моей любимой модели Eclipse CZ7.
Вертолеты пересекли реку и один за другим начали освобождаться от своих грузов.
«Зодиаки» шлепались в воду теплообменного бассейна прямо у нас под носом — подтаскивай к берегу да плыви.
Вот! Вот оно! Прониклись киноцитатой из «Апокалипсиса сегодня»?
— Уважаю «Зодиаки», — прочувствованно прокомментировал Костя. — Еще с Речного Кордона… Там у нас парочка была, начальство на них рассекало. Полковник Птижан даже велел на личном катере нарисовать свой родовой герб — какого-то, что ли, медведя оскаленного с флагом на жопе или типа того. Чтоб никто не смел садиться. Но мы, конечно, садились. Так вот я тебе скажу: машина дьявольски быстрая и оттого сложная в управлении. На секунду зазевался — уже по берегу скачешь, пни считаешь.
— Ну а что ты про эту дрыну сказать можешь? — поинтересовался я, имея в виду 60-мм пушку-миномет фирмы «Брандт», которая была смонтирована на ближайшем к нам «Зодиаке».
— Ничего не могу сказать, — честно ответил Тополь.
Приходилось признать, что эрудиция в вопросах вооружения и техники у моего товарища широкая, но дырявая. Как сказали бы ученые, например, тот же некробиотик Трофим — несистематическая.
Зато со мною поделился очередной порцией военных знаний лейтенант Чепраков.
— Мне вообще-то, — сказал он, — больше нравится наш автоматический станковый гранатомет АГС-30. Проще и доступнее он, так сказать. Но чего у французов не отнять — так это удачной оптимизации по массогабаритам… Наш-то АГС-30, если с «Зодиака» очередью долбанет, так все через секунду на дне окажутся, из-за чрезмерной отдачи. А «Брандт» спокойный такой, плавный, как женщина практически.