Полный котелок патронов - Зорич Александр. Страница 49

В какой-то момент мне просто надоело смотреть на все эти корчи, слушать все эти стоны, и я первым делом раздобыл для Филиппова новый гермокостюм — к счастью, нашлась стойка с тремя резервными полными комплектами. Уж не знаю почему сверхчеловек ими побрезговал.

Затем я принялся ходить по реакторному залу этаким ангелом-вдохновителем, приговаривая:

— Ну вот что, народ, подниматься пора… Да-да, это всех касается… Если кто пить хочет, у меня во фляге есть вода… Мужик, ты чего разлегся? Дома перед дуроскопом полежишь… А тут Зона, тут лучше стоять… С оружием наготове… Вот так, да… Уже лучше.

Костя занимался примерно тем же: где надо подставлял плечо, помогал подняться, угощал сигареткой.

Как я теперь понимаю, если бы мы с Тополем всего этого не делали, если бы не нянчились с несчастными, последствия явления хамелеона были бы куда более страшными.

Да, вот я и проболтался: в реакторную явился хамелеон!

Это было не то же самое существо, что своим язычарой умыкнуло ефрейтора Шестопалова из лодки. (Тому я отстрелил одну половину туловища и изувечил другую. Но ведь теоретически хамелеон мог бы обладать, к примеру, великолепными способностями к регенерации и самовосстановиться за полчасика!)

К нам притащилась куда более крупная и по-иному сложенная особь.

Этот, второй хамелеон, был в полтора раза длиннее. Вместо шейного воротника, оканчивающегося электрическими органами, он имел восемь раздельных кожных лепестков изумрудно-зеленого цвета, которые при необходимости скручивались в трубки и выплевывали в противника порции исключительно ядовитого секрета. Что же касается головы, то она была не ромбическая, а имела форму сильно вытянутого клина, что внешне роднило мутанта с аллигатором.

Как и первый, этот второй мутант перемешался с исключительной быстротой. Еще не успела приземлиться сорванная его многотонным туловищем железная крышка потерны (из которой мутант, кстати, явился), а он уже обвил своим языком ногу спецназовца, мирно блюющего близ бетонной опоры реактора. Мгновение — и голова несчастного уже была размозжена о стальное днище РБМК-1000!

В ту же секунду хамелеон обстрелял ядовитой кислотой обоих спецназовцев с автоматами «Вал-2» и, легко подпрыгнув, прилепился к борту биопроцессора на высоте третьего этажа.

Где и замер.

Тут бы его и принять в десять стволов! Но последствия пси-контузии не позволяли ввести в действие и два автомата, где уж там десять!

Огонь открыли только Тополь из подхваченного с земли спецназовского пулемета М.Е.Т.А. и я из автоматического пистолета… вы уже догадались какого? Правильно, Стечкина!

Не скажу, чтобы наши пули причинили хамелеону большой вред. Но по крайней мере он никого не сожрал в ближайшие три секунды — как видно, осмыслял, что за херня творится.

А вот Рыбин повел себя совершенно безрассудно.

Выхватив из ножен десантный нож, он бросился к хамелеону в самоубийственном желании одолеть его в рукопашной. Мне даже показалось, что Рыбин по-прежнему находится в гипнотическом сне, навеянном ловкими пси-манипуляциями сверхчеловека-без-гениталий!

Уверен: Рыбин стал бы следующей жертвой мутанта.

Но мне вдруг сделалось жалко этого немолодого и недоброго, но все же честного и справедливого человека с бриллиантом в ухе, от которого, между прочим, зависели жизни всех его бойцов!

А еще я подумал, что если хамелеон сейчас оторвет Рыбину башку своим могучим гуттаперчевым языком, то все его пацаны попадут под мою ответственность. Типа сиротки, потерявшиеся в центре Зоны. Даром что до зубов вооруженные сиротки. А так как ответственностью я был за последний день сыт по горло…

Короче, я издал боевой клич и, щедро поливая хамелеона из «стечкина», бросился наперерез Рыбину.

Я повалил его в каком-то бесконечно длинном кинематографическом броске — так защитники прыгают на нападающих в американском футболе.

Рыбин не сопротивлялся. Просто обмяк подо мной и даже позволил забрать нож.

Стоило мне обезоружить его и поднять глаза, как…

…Я окаменел от ужаса!

Хамелеон, спрыгнувший с генного процессора, нависал надо мной с самым плотоядным выражением своих шарообразных, с вертикальной чертой, глазищ.

Сейчас в воздухе просвистит его язык и…

— Снежок, лежать!

«Хорош Снежок. Ни одного белого пятна. Зеленый весь, с оранжевыми разводами… Наверное, радиоактивный снежок имелся в виду… Снежок, который будет идти над миром, погруженным в ядерную зиму», — некстати подумал я.

Команда «лежать» прозвучала откуда-то сбоку, кажется, со стороны коридора. Но я, конечно, не стал поворачивать туда голову — моим вниманием по-прежнему владел могучий монстр.

А монстр, вы не поверите, вместо того, чтобы совершить задуманное, замер и… лег!

Он выполнил команду!

Но чью команду? Команду своего хозяина?

Я повернулся на голос.

В ярко освещенной аппаратной стоял Вениамин Тау. Ну или человек, как две капли воды похожий на него. За исключением того, что одежда на нем была совсем другой: никакого халата, вместо него военный камуфляж, противогаз на груди, черные защитные очки-консервы.

Голос новенького весьма походил на вкрадчиво-слащавый голос Вениамина. Но все же… был немного другим, прокуренным, что ли?

Человек был безоружен. И это сразу расположило меня к нему — в Зоне начинаешь особенно ценить добродушных дурачков.

— Не знаю кто вы, но спасибо! — громко сказал я, взглядом указывая на замершего хамелеона.

— Я — Даниил Тау. Брат Вениамина, — с вежливой улыбкой мальчика из хорошей семьи сказал хозяин Снежка.

— А где сам Вениамин? — спросил я в основном для поддержания разговора, потому что правда меня совершенно не интересовала.

— Он со своим бесполым детищем предпочел оказаться подальше от господина Рыбина. И не могу сказать, что я его не понима…

Я упреждающе кивнул. Дескать, тоже не маленький!

— Я знаю, у вас тут был разговор, — продолжал Даниил, оставаясь в «аппаратной». — Точнее, я не только знаю о разговоре, но и слышал его весь, поскольку за этой лабораторией ведется круглосуточное видеонаблюдение.

— А что, ваш брат не возражает? Может, он сюда проституток водит по пятницам…

— Нет. У нас взаимное соглашение о наблюдении. Я смотрю Пятый энергоблок, он смотрит Второй.

— Выходит, — ахнул я, ошарашенный своей догадкой, — вы и есть хозяин Второго энергоблока?!

— Выходит, так. И именно поэтому я здесь. Я пришел официально предупредить всех официальных, — Даниил старательно нажал голосом на слово «официальный» оба раза, — представителей мирового правительства, находящихся здесь, чтобы они не предпринимали попыток захватить Второй энергоблок в той же самонадеянной манере, в которой захватили Пятый. Мы с Вениамином, как вы заметили, близнецы. Но я родился на три минуты раньше. Может быть, потому что я старше, требования к безопасности работы и жизнедеятельности у меня значительно выше, чем у озорника Бена…

— И даже монстр у вас покрупнее, чем тот, которого спустил на нас ваш младший братец, — не удержался я.

— Конечно, — самодовольно улыбнулся Даниил. — Снежок почти на год опережает в развитии Шарика, которого вы два часа назад отправили на радугу выстрелом своего «Раумшлага».

«Ну и клички! Снежок… Шарик… Ведь образованные же люди! А собак, тьфу… хамелеонов называют, как какие-то малограмотные тети дуси из села Среднежопинское… То ли дело наш элитно поименованный Капсюль!»

— Сразу скажу, чтобы не ходить вокруг да около. Если кому-то из здесь присутствующих взбредет в голову штурмовать Второй энергоблок, его силы столкнутся с существами, по сравнению с которыми Снежок и Шарик — форменно собачки. Милые и ласкучие. Ну а кроме того, примите во внимание, что я, в отличие от своего брата, физик-экспериментатор, а не биохимик. Моя многолетняя работа была связана с самыми сокровенными тайнами времени и материи. А это значит, что так называемой совести и так называемых принципов у меня очень мало. Зато решимости отстаивать свою самостоятельность куда больше, чем у моего канадского коллеги Севарена — с которым мы, кстати, еженедельно соревнуемся в шахматы. Так что пустить ведьмин студень для меня — детская забава. Распространить его же воздушно-капельной взвесью, использовав как неотразимое боевое отравляющее вещество, — раз плюнуть. Держать экструзивно-метрический щит над «Двойкой», уводящий с траектории любые снаряды — пожалуйста! Не будь у меня подобных технических возможностей, я не смог бы здесь выжить. Даже при наличии доброй воли «Монолита».