Полураспад - Зорич Александр. Страница 4

Я осторожно отставил ведро в сторону, спрятал пистолет и взялся бодро бомбардировать петлю Мёбиуса кусками битого кирпича. Кирпич я бесстрашно выхватывал из кучи, заросшей крапивой устрашающего огненно-красного цвета. Ожог такой крапивы может запросто отправить в реанимацию здоровенного бугая, но комбинезон СПП-100К позволял мне не беспокоиться о таких мелочах.

Артобстрел петли Мёбиуса кирпичами выглядел весело. Вот летит кирпич по нормальной траектории, то есть по пологой параболе, летит… и вдруг невидимая рука перехватывает его в воздухе! И вот уже кирпич с устрашающим гудением накручивается на едва намеченную в воздухе призрачными искорками ось петли Мёбиуса. Этаким штопором в нее входит… И, не прекращая вращаться вокруг собственной оси, летит дальше, следуя изгибам размашистой восьмерки.

Так я извел не меньше центнера кирпичей. Взмок, как ломовая лошадь.

К тому времени несчастный идиотик, кажется, уже потерял сознание от выматывающих перегрузок. По крайней мере дергаться он перестал. Да, отец, в космонавты тебя не возьмем…

Кирпич (сгодилась бы и любая другая увесистая фигня, например, гири от старинных весов, только где их взять?) нужен был мне для того, чтобы посильнее нагрузить аномалию. Как и другая гравитационная аномалия, жадинка, петля Мёбиуса чувствительна к массе объектов, попавших в ее поле.

Это не значит, что от лишнего центнера нагрузки петля Мёбиуса могла вот так запросто лопнуть, как маленькая жадинка. Но по крайней мере теперь часть ее энергии тратилась на то, чтобы гонять по воздуху кирпичи.

Наполнившись кирпичным боем и кирпичной же пылью, аномалия начала чем-то походить на кольца Сатурна. Кольца, которые шаловливый демиург, создатель Вселенной, зачем-то перекрутил, сложив восьмеркой.

Теперь предстояло привести в действие самую ответственную и в то же время сомнительную часть плана — собственно, спасение попаданца. (Попаданцами я называю спасенышей до того, как их удалось спасти). Я смерил взглядом лужу, которая простиралась под петлей Мёбиуса. Глубокая лужа, хорошая… Никогда не просыхает…

А ведь знал я эту лужу, голубушку! Не хуже Водокачки знал! Да только давненько в этих местах не был, успел малость запамятовать.

Это внушительное образование никогда не пересыхает. И дождями лужа подпитывается, и, похоже, грунтовыми водами из каких-то мудреных капилляров.

В ней, в этой луже, когда-то даже припять-плавунец водился. Именно этого припять-плавунца добыл Верхорез, когда получил нелегальный заказ от какого-то заморского зоопарка. Мельбурнского, что ли?…

Оно и неудивительно: на Болотах, в реке Припяти или там на Янтарном озере пойди еще припять-плавунца упромысли. Он сам тебя так упромыслит, что и комбез твой без следа схарчит, и противогаз, и ствол. А в таких вот обширных лужах, куда они сдуру по весне залетают, охотиться на водных жуков-мутантов самое милое дело. Швыряешь в лужу два стакана «вертячек», там все кипит и пенится, а припять-плавунец сам в твои объятия бросается…

Ну да черт с ними, с мутантами. Глубокая лужа и воды в ней много — вот что самое важное. Именно это, по моему замыслу, должно было решить судьбу нашего попаданца.

— Ну, Черный Сталкер, помогай, — проговорил я одними губами и, примерившись, зашвырнул в — центр лужи пластмассовое ведро с керамзитом.

Но вот ведь незадача: над лужей-то вовсю работала выворотка гравитационного поля от узла ленты Мёбиуса. А потому ведро с керамзитом стало на взгорбленной поверхности в центре лужи вертикально и… и ни один катышек аномального вещества не попал в воду!

К счастью, проблема решалась легко. Приложив к плечу приклад своего верного «калаша» АК-47, я тщательно прицелился и выпустил в ведро дымовую 40-миллиметровую гранату из подствольника.

Почему дымовую? Потому что не осколочно-фугасную. Не задавайте глупых вопросов.

Граната громко щелкнула по ведру и, срикошетировав, отлетела вбок метров на пятнадцать, где и распустила густой шлейф дыма. Как и положено дымовой гранате.

Но вовсе не дымзавеса меня в ту секунду интересовала. Главным было то, что от удара гранаты ведро наконец опрокинулось, и в лужу высыпались добрые восемь литров зеленого керамзита.

И вот уже после этого я, прикрывшись стволом старой, убитой радиацией липы, выпустил в центр лужи вторую 40-миллиметровую гранату — на этот раз осколочно-фугасную.

Результат превзошел все мои ожидания. То есть я знал, что зеленый керамзит реагирует с водой взрывным образом. Но как именно реагируют такие количества зеленого керамзита, какой именно «взрывной образ»…

Над лужей поднялись мощные фонтаны воды — толщиной в ногу слона.

Вперемешку с ними вверх устремились тугие струи какого-то желтого газа.

Основная масса выброшенной воды была перехвачена гравитацией петли Мёбиуса. А это сотни килограммов, может быть, даже и несколько тонн.

Разумеется, захваченная петлей Мёбиуса вода в основном присоединилась к тем кирпичам, которыми я загодя нагрузил аномалию. То же самое случилось и с желтым газом.

И если до этого петля Мёбиуса чем-то напоминала перекрученное кольцо Сатурна, то теперь она стала выглядеть совсем уже феерически. Словно невиданные водяные горки в аквапарке безумного волшебника, не поймешь — то ли доброго, то ли злого, но уж точно с огромными тараканами в мозгах.

Однако эта феерия продолжалась совсем недолго.

Ибо основной эффект заключался в другом.

Часть выброшенной взрывом воды попала в главную ось гравитационной аномалии — туда, где находился узел «восьмерки», то есть где нисходящая ветвь проходила под восходящей.

Я не могу описать физику процесса — а возможно, и никто не может, — но с петлей Мёбиуса случилось что-то вроде короткого замыкания.

Сияющее водяное копье, прогудев вдоль главной оси, пронзило обе ветви аномалии.

По ушам шваркнуло душераздирающим скрежетом — точно химера разорвала надвое лист ржавого кровельного железа.

Гравитационные чары петли Мёбиуса на мгновение ослабли во сто крат.

Будто бы раскрученные гигантской пращой, во все стороны полетели кирпичи. Как из пожарных брандспойтов ударили струи воды.

Сухой ствол липы, за которым я прятался, принял парочку увесистых гостинцев, каждый из которых сулил мне тяжелую контузию. И никакой расчудесный костюм СПП мне не помог бы.

Но самым массивным снарядом оказался, разумеется, наш попаданец.

Мешком с картошкой он плюхнулся в лужу.

Хорошо, что в тот день там не прятались ни припять-плавунцы, ни водянки-сварщики. Иначе вкусный человек был бы съеден быстрее, чем успел бы сказать «ой».

Думаете, на том всё и закончилось? Мы победили?

Ура-ура?

Нет.

Мне предстояло самое трудное, самое страшное: выхватить из лужи бездыханное тело и оттащить его на гарантированно безопасное расстояние. Желательно метров на сорок.

Потому как на сколько минут, секунд, мгновений ослаб гравитационный потенциал петли Мёбиуса, я не знал.

Ее поле могло восстановиться когда угодно. В любую секунду. А могло и не восстановиться вовсе.

Эти гравитационно-кинетические аномалии толком не изучены. Надежных данных просто нет.

Чувствуете? Когда я вошел в лужу, я молился.

В любой миг в фокусе петли Мёбиуса могла восстановиться виртуальная масса, приличествующая планете-гиганту. И полетел бы я благополучненько в петлю, как если бы был надоедливым жуком, которого сбили щелчком со стола.

Я дошел, подхватил спасенного идиотика под мышки и поволок.

И снова я молился.

Я вышел из лужи. Я волок спасеныша дальше и дальше.

За спиной что-то громко хлопнуло. Я изо всех сил толкнулся ногами, бросая свое тело вперед, как можно дальше от петли Мёбиуса. Мне показалось, что я на мгновение повис в точке равнодействующей силы тяжести, формируемой восстановившейся аномалией и нашим, родным, хорошим, земным, физичным, ньютоновским ускорением свободного падения.