Признаки жизни - Недоруб Сергей. Страница 36

— Как же многое может зависеть от мелочей, — вздохнул сталкер. — И все ответы знает Самопал.

— Точно ли знает? Может, он жертва обстоятельств.

— Может, и так. Но все равно все замыкается на нем. Поверить не могу, Самопал стал самым важным человеком в Зоне.

— Я не стал бы так утрировать.

— Мне просто хочется все переосмыслить, — сказал Шептун. — Посмотреть на ситуацию с другого ракурса. Понять его. Зачем он вообще предал нас? Какой для него в этом смысл? Я думаю об этом, Сенатор, и не могу найти ответа. Ведь как ни крути, уничтожение позиций «Набата» никак не может дать «Лезвиям» гарантированные преимущества. Ну да, рынок поставок существенно освободится, но, чтобы единолично всем заправлять, «Лезвия» будут обязаны убивать всех одиночек. Следовательно, неизбежно поползут слухи по окрестным деревням, общий приток волонтеров в Зону будет неуклонно падать, а «Лезвия» тоже не могут оказаться вечными, их ряды будут падать естественным путем, раз они захотят сами добывать артефакты… Тут совсем ничего не вяжется, Сенатор. Как быть, что делать? Я уже не знаю. Мне кажется, я вообще ничего не знаю.

— Начни цепочку раздумий еще раз.

— Это не имеет смысла. Начинал раз сто и прихожу к куче вопросов, которая растет с каждым разом.

— Тогда вообще нет смысла об этом думать.

Подземелье тряхнуло еще раз.

— Свершилось, — сказал Сенатор.

— Выброс закончился?

— Да. Аномалии переместились.

— И выход теперь свободен?

— Свободен.

Шептун помолчал.

— Нужно постепенно вливаться в прежний образ мышления, — сказал он. — Вспомнить, какова моя цель и как ее лучше достичь.

— Цели имеют свойство меняться после начала пути.

— Если цели аномальные, то да, — согласился сталкер.

— А ты уверен, что поиск Самопала — не аномальная цель изначально?

Сталкер глотнул «ромашкового чая». Давно он не вспоминал о Самопале — дней, наверное, десять. Но никаких угрызений совести по этому поводу сталкер не почувствовал.

— Я уйду после украинцев, — сказал он. — Хотя думаю, они здесь будут еще долго.

С украинцами Шептун прощался уже на следующий день.

— Бывайте, мужики, — улыбался дядя Толя, крепко тиская ладонь Шептуна. — Сенатор, спасибо тебе, что Спичку на ноги поставил.

— Спасибо! — смущенно выкрикнул Спичка. Шаман с достоинством поклонился.

— И тебе спасибо, что был хорошим пациентом, — произнес он. — Желаю удачной дороги и щедрой Зоны всем вам.

Шептун постарался сказать так же изящно, но ничего не придумал и молча пожал всем руки еще раз, надеясь, что произведет этим впечатление человека серьезного и впустую слов не тратящего. Однако его опасения были напрасными — украинцы не пытались выносить или менять мнение о нем по таким незначительным мелочам.

Петро пристроил на плечах рюкзак с кабаньим мясом. Дядя Толя проверил, как держатся уравновешенные бутылки с водой. Спичке таскать тяжести пока что не позволили, на что парень было посопел, но быстро успокоился.

— Удачи, «набатовец», — пожелал Спичка. — Все-таки ты не засранец, хотя и кажешься таковым иногда.

— Как и все мы, — ответил сталкер. — Ты лучше сделай выводы и учись на моих ошибках. Не делай своих.

— Я и не делаю!

— Конечно. И не попадай в аномалию больше.

Спичка густо покраснел.

— Ну, все, — махнул рукой дядя толя. — Пошли мы.

Шептун и Сенатор стояли не трогаясь с места, пока вся бравая тройка столь разноплановых людей не скрылась за поворотом.

— Встретились и расстались, — сказал шаман. — Так обычно и происходит.

— Мне кажется, что я у них научился чему-то важному, — сказал сталкер. — Еще бы только понять чему.

— Все очень просто, друг мой. Ты забыл, что такое общество вне клана. И сейчас понял, что оно тоже может быть приятным.

— Наверное. Если подумать, то я этого и не знал. Ведь я попал в «Набат» сразу, как начал искать себе компанию.

— И почему ты прижился в клане?

— Видимо он меня устраивал, а я его. У нас все как-то быстро получилось. Как брак по расчету.

— Ага.

— Ничего не «ага», — буркнул Шептун. — Если это и расчет, то мой собственный и добровольный.

— Похоже. Твой добровольный расчет тебя начинает тяготить.

— Все равно я выполню поручение, — твердо сказал сталкер. — И дальше решу, что делать.

— Останься еще на день, — посоветовал Сенатор.

— Зачем?

— Не надо делать преждевременных выводов касательно того, что ты должен и что не должен. Подожди до завтра и тогда прими решение.

— Решение о том, стоит ли бросать эту затею с «Лезвиями»?

— Нет. О том, стоит ли продолжать.

— Да это само собой разумеется!

— Не так, мой друг. Ты закончил проект и теперь должен хорошенько обдумать, стоит ли возвращаться к нему.

— Не хочу. — Шептун пошел к убежищу.

— Почему же?

— Боюсь, я приму не то решение, которое принял бы ранее.

— Так, может, его и стоит принять?

— Не искушай, Сенатор, — попросил сталкер. — Я и так нахожусь в замешательстве. И вообще сегодня я хотел бы побыть один. Наверное, я заночую в вагоне.

— Как тебе будет угодно. Только я не уверен, что ты сам себе хорошая компания.

Быстро спустившись по ступенькам, Шептун прошел под низким потолком, почти не снижая скорости, и швырнул охапку сучьев рядом с матрасом.

— Огня теперь хватит на три дня, — доложил он, присаживаясь рядом. — Воды тоже припасено. Можно накипятить на завтра, тогда мы получим полностью свободные сутки.

Сенатор как раз закончил расщеплять ножом мелкие веточки, получив готовую растопку.

— Как погода наверху? — спросил он.

— Лучше, чем обычно, — ответил Шептун. — Аномальная активность крайне низкая, почти вернулась на уровень, соответствующий прошлому выбросу.

— Хорошо.

Шептун глубоко вздохнул, постучал пальцами по полу.

— Некуда себя деть? — спросил Сенатор.

— Так точно, — сказал сталкер, стараясь дышать низом живота. — После этого кабана что-то поменялось. Энергии столько, словно тонну угля слопал. И рана почти зажила. Признайся, ты мне чего-то подсыпал в похлебку? Каких-нибудь своих диковинных трав?

— Нет, — невозмутимо ответил Сенатор, вытирая нож краем плаща. — Просто дал информацию к размышлению.

— И все это из-за новой походки, осанки, улыбки?! Из-за прогонки эмоций через кровь?!

— Неужели тебе этого мало? Ты полностью обновил свое физическое поведение, и это не могло не сказаться на тонких настройках душевного баланса. Твой иммунитет разогнался и воспрянул. Все наши оболочки тесно связаны и вложены одна в другую. Физический слой — самый простой и примитивный из них, он легче всего подчиняется нашей воле. Поэтому воздействовать на дух и сознание надо только через тело. Ни в коем случае не наоборот. Не в этой жизни, если быть точным.

Шептун продолжал дышать, радуясь самому процессу.

— Время растянулось, — сказал он. — Никогда бы не подумал, что одна секунда — это так много. Я ловлю наслаждение от того, что проживаю ее так, как хочу. Вот сейчас я затратил несколько мгновений на устную речь и наслаждаюсь этой речью. Почему, не знаю, однако мне не хочется искать лишние ответы.

— Ну, ответы лишними точно не бывают, — уточнил Сенатор. — А вот вопросы — вполне. Кстати, где твоя корона?

— Ой, точно. Совсем забыл.

Шептун поводил руками в воздухе, поймал воображаемую корону и напялил на голову.

— Так? — спросил он.

— Да. Вот теперь похож.

Сталкер сидел, радуясь невидимой короне на голове, представляя, что бы на его поведение сказали Чихуахуа или Сандора. Собственно, вряд ли бы в «Набате» нашлись бродяги, которые поняли бы, чего хочет добиться Шептун. Записать в психи всегда проще, чем понять. Что в Зоне, что на Большой земле. Хотя вообразить себя повелителем мира и тащиться от этого ничуть не хуже, чем радоваться мороженому или бутылке водки. Вопрос лишь в том, хочется ли зависеть от чужого мнения или же формировать его самому.