Прыжок в секунду - Вольнов Сергей. Страница 17
Да и не верю я, не верю, что мне в этой Рубежной лотерее может выпасть счастливый билет. Не верю в «авось». Но… иногда ужасно хочется, до чего же хочется поверить… И, странным образом, по духу это желание поверить в Удачный Прыжок невероятно близко желанию верить в Чудо. Тому, что нередко возникало в убогой и беспросветной жизни, которая выпала на мою долю там, в период до ЗОНЫ…
Наверное, я мог бы прыгнуть. Прыгнуть еще самым первым. Но двадцать третьим, последним, – уже не смогу. Насмотрелся. И не могу. Только глаза закроешь – и вспышки, вспышки, вспышки…
семь=четыре=сорок три=одиннадцать=
шесть=семь=сорок=две=три=две…»
Солнце, этот древний бог, почти во всех пройденных мирах светило одинаково. Во всяком случае, оно было таким же, как и привычное с детства. Если только не скрывалось за облачной паранджой. Что происходило нечасто.
Местечко, куда теперь угодили он и она, можно было бы назвать райским. Раскинувшееся неподалеку синее-синее, словно в нем купорос растворили, море гоняло легкую зыбь, пробуя на вкус изжелта-белый, цвета благородной элефантины, берег из мелкого, приятного на ощупь песка.
Неуловимый бриз легко, будто забавляясь, целовал созерцателей. Это местечко можно было бы назвать райским… можно было бы.
Ехидное окружающее сущее, чтобы жизнь ей и ему не казалась медом, коварно подсунуло им очередную подлость. Посреди россыпи видневшихся вдали невысоких курганов, покрытых менгирами и дольменами, готовилось состояться сражение. Таясь среди складок местности, он и она извлекли из рюкзаков бинокли и приготовились вооруженно наблюдать…
Группы мегалитов, на первый взгляд хаотически разбросанных, были превращены в некое подобие укрепрайона. В неглубоких рвах из дна наверняка торчали заостренные колья. Сооружения не особенно эффективные, конечно. Времени оборонявшимся явно не хватило. Впрочем, от прямых наскоков кавалерии эти рвы вполне могли спасти.
Отряд всадников, числом около трех десятков человек, объехал курган, вбирая его в кольцо, и через проходы между рвами нападавшие ринулись внутрь, вынужденно скучившись. Пролетела стрела, вышибив всадника из седла… Еще одна и еще… За огромным менгиром высокий мускулистый парень в набедренной повязке и рогатом шлеме сбил конника длинным копьем и тут же юркнул в промежуток между дольменами.
– Крики умирающих врагов – вот настоящая музыка для уха истинного воина, – процитировала кого-то она и вынесла свой вердикт: – Безумие!
– И не говори… – задумчиво молвил он и поскреб жесткие волосы на правой щеке. – Но коль уж мы участвуем в этом безумии, надо играть по установленным ими правилам.
– Ими? Кем это ими?
– Не знаю. Как у Стругацких, да. Гомеостатическое мироздание как бы…
– Какое мироздание? И кто такие эти… Стругацкие?
– Потом как-нибудь расскажу. А сейчас, как я и подозревал, надо помочь этим.
– Каким, всадникам?
– Ни в коем случае! – Он передернул плечами. – Эти справились бы и сами.
Он разглядывал в бинокль, как усатый мужчина, похожий на кочевника-монгола из фильмов про хана Чингиза, разделывается с двумя конниками.
– Откуда ты знаешь, кто они вообще такие? Может, это стражники ловят беглых преступников, э? – прищурилась она.
– Не щурься из солидарности с ними, ты и так достаточно монголоидная. А почему я решил… Да как тебе сказать! Интуиция. Чувство пути. И я начинаю привыкать доверять ему. Те всадники определенно плохие парни. Оставайся тут.
Он сбросил рюкзак, выпрямил спину и, не таясь, зашагал в сторону разразившегося столкновения. Его заметил один из конников и поскакал прямо к нему, размахивая смертоносно поблескивающим боевым топором. Эти угрожающие движения словно приговаривали: «Давай, дружок, давай, еще ближе, еще…»
Идущий держал пистолет по-ковбойски, у пояса.
Он очень четко видел яростно блестевшие глаза воина неведомого племени, яростный волчий оскал. Лоснившаяся кожаная броня с нашитыми металлическими бляшками, нагрудник с вычеканенными змеями… воистину этот воин был грозен и устрашающ. Но не для того, кто повидал противников, выглядевших несоизмеримо грознее и гора-а-аздо более устрашающих, чем всадник с примитивным рубящим оружием.
Кочевник почти поравнялся с ним и уже занес для удара свой топор. Она испуганно вскрикнула и зажмурилась, закрыв ладонями лицо, чтобы не видеть того, что вот-вот случится… Он спокойно выжал люфт спускового крючка и в упор выстрелил в атакующего всадника. Тут же отпрыгнул влево, дав лошади с уже мертвым наездником пронестись мимо. Глянув на поле битвы, он обнаружил, что там его помощи уже никому не требуется: последний выживший всадник в глухом шлеме и черном, величественно развевающемся на ветру плаще спешно ретировался.
Тяжко вздохнув, он развернулся и побрел назад, к ней.
– И что это было? – закономерно поинтересовалась она. – Стоило так рисковать?
– Стоило или нет, не нам решать. Но ты подумай, где мы в этой голой степи найдем хоть какое-нибудь подобие двери? Посмотри еще раз в бинокль, видишь, вон там, в тени этого…
– Вижу, вижу! Теперь поняла. Чтобы пробраться туда, нам обязательно надо было подружиться с…
– Можешь ведь, когда захочешь, – удовлетворенно заключил ведущий.
…Он, порывшись в нагрудных карманах, извлек солнцезащитные очки и водрузил их на породистый крупный нос.
– Уф-ф, жара-то кака-ая, – жалобно проговорила она, вытирая рукой лоб, сплошь залитый потом.
– Стекла, конечно, с трещинами, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Извини, деточка, мне нужнее… Идем. Можешь закрыть глаза и держаться за меня. Главное, что я уже разглядел и знаю, куда вести.
Пройдя с километр, и младшая наконец-то увидела то, что ее ведущий заприметил сразу. Продолговатое бурое пятно, выделявшееся среди ослепительного бело-желтого окружения. Объект был настолько похож на…
– Корабль! – вскричала она.
– Ну, не совсем, – поправил он ее. – Катер скорее всего или яхта…
Когда они наконец-то добрели к бывшему плавсредству, солнце как раз вскарабкалось в зенит. По дороге постепенно поджаривая яростным ультрафиолетом окружающий путников мирок.
– Тень, те-ень, – страдающе произнесла она, забираясь на борт и практически падая в объятия прохладной тени, царившей в каюте.
Забравшись следом, он критически оглядел палубу яхты. Две мачты, заржавелые и источенные солью, торчали эдакими корявыми огрызками. На палубе вповалку, вперемешку валялись обрывки такелажа… и тела. Мумифицировавшиеся трупы в клочках одежды лежали прямо там, где их настигала внезапная смерть.
– Да-а, – протянул он. – Слушай, малышка, как думаешь, из-за чего может враз испариться целое море?
– Чего-чего?.. – пролепетала она.
– Я говорю, что же такое могло не только их всех в одну секунду поубивать, но и испарить целое море?
– Ядерный взрыв, – предположила она.
– Не похоже… Ударной волной тут разметало бы все, к чертям свинячьим. Да и представь себе мощь заряда, способного мигом испарить целое море. Нет, здесь что-то другое.
– У меня нет никакого желания выяснять что. Видишь?
– Вижу. Здесь нам точно нечего ловить. Уходим… Какое счастье, что здесь проход сразу нашелся. Если бы я знал, куда ведет дырка в основании того менгира, то предпочел бы лучше там остаться и поискать другой ход. Только бы не сюда…
– Если бы мы знали, куда что ведет, то это была бы совсем другая история, – резонно отметила она.
=9=
«…сорок две=пять=восемь=двадцать две=
Дождавшись очередной прыжковой секунды и бросив мимолетный взгляд на солнечную равнину, расстилавшуюся там, за Рубежом, я полез в Бункер. Тоже, конечно, название с большой буквы. Самое важное, исполненное особым смыслом имя. Не будь его, Бункера, никто из нас не выжил бы «ночью». Когда тьма сгущается и подступает к Рубежу, как густой кисельный туман, и сливается с его почерневшей серостью… Вот тогда появляются все эти болбы, жакли, ормелы, барбозы, шокклы, луваски, красные рексы, вреки, жуткие черные юборнесы и всякие прочие премилые созданьица, которым мы постепенно, лишь бы как-то обозначить этих оживших страхолюдин из кошмарных снов, надавали всяких названий с маленьких букв. И вот тогда они стелются, крадутся, топочут, ползут, топают, скачут, катятся, лезут, шагают, летят, скользят по ЗОНЕ, чувствуя себя полновластными ее хозяевами.