Сектор обстрела - Орехов (Мельник) Василий. Страница 9

Кречет-три все понял правильно. Ай, молодца, толковый боец, крошить твою булку.

Стиснув зубы от нестерпимой боли, толчками поползшей по пострадавшей ноге, я посмотрел на Паленого, фигура которого виднелась в отсветах прожектора. Тот лежал в своей трещине с закрытыми глазами и вроде бы молился. Или не молился, разобрать было сложно. А что, у него даже есть некоторые шансы пережить грядущий ракетный удар. Слабые, но есть. У меня вот нет.

Я вскинул глаза к непроглядно черному небу. Вертолет висел прямо надо мной, упершись в руины мощным столбом света. Каждое мгновение из-под его плоскостей могла сорваться ракета системы «воздух — земля», и я был даже немного обескуражен, что этого до сих пор не произошло. Напряжение стремительно росло, и я вдруг с удивлением отметил, что меня разбирает неудержимый нервный смех. Нет, ну и дурацкая же ситуация сложилась, парни, нарочно не придумаешь! Страх смерти внезапно померк и отступил на задний план, парализующая боль в ноге не то чтобы ослабла, но перестала иметь какое-либо значение. Все на свете перестало иметь значение кроме того, что положение вещей образовалось смешнее некуда…

Нет, это уже никуда не годится, боец. А ну-ка, собрались. Конечно, умирать хохоча во все горло куда как легче, чем в здравом уме и твердой памяти. Однако это будет неимоверно унизительно. Послушай-ка, центральная нервная система! Я желаю сдохнуть Хемулем, а не хихикающим убожеством, ясно? Выполнять!

Скорее бы уже заканчивалось это представление, честное слово. Господи, как же подыхать-то надоело. Может, этот военстал наконец доведет до конца то, что не удалось добрым косоварам, которые однажды несколько часов пилили меня тупыми ножиками, да вот чего-то недопилили…

Нет, опять что-то вышло не так, как было задумано. Нет в мире совершенства. Летающая машина вдруг подалась влево, столб света убежал на окраину брошенного села, вертолет развернулся на сто восемьдесят градусов, продемонстрировав нам мелькающий хвостовой винт. И только когда из моего ПДА донесся панический радиообмен между военными сталкерами, я сообразил, что это не пилот внезапно поменял цель, а «Скай фокс» вопреки его воле повело в сторону и начало раскручивать вокруг собственной оси:

— Кречет-один, тут в развалинах какие-то аномалии! Черт! Меня мотает… Теряю контроль над машиной!

— Брось этих придурков! Третий, быстро уходи оттуда, гробанешься на хрен!..

Вертолет еще пару раз качнулся, затем, натужно клекоча двигателем, начал набирать высоту, продолжая медленно вращаться в горизонтальной плоскости вокруг оси верхнего винта. Пилот принял здравое решение подняться повыше, чтобы выйти из зоны действия неизвестных аномалий, затаившихся где-то в руинах — вполне возможно, в паре метров от нас с Паленым. Отлично, дополнительные пятнадцать секунд жизни лишними не будут, если только болевой шок и острая кровопотеря не прикончат меня раньше.

Я поднял голову. В глазах после ослепительного света прожектора все еще плясали радужные полосы, но мне все равно удалось разглядеть впереди странное пятно среди битого кирпича. Спрессованная под огромным давлением кирпичная крошка имеет более темный оттенок даже в полумраке. Стало быть, если бы вертолет нас не обстрелял, влетели бы мы с Меченым с разгону в самую середину гравиконцентратной плеши. А здоровая штука, если я правильно прикинул на глазок ее размеры, и мощная, если сумела добить до висящего над ней вертолета. Уходить надо будет очень осторожно: похоже, мы упали на самой границе зоны ее воздействия, теперь чуть не так повернешься — притянет в два счета и расплющит в мясной блин. Можно будет заворачивать в нас сыр с ветчиной и делать офигенные рулетики. Полминуты назад меня наверняка неимоверно рассмешило бы, что военстал, обстреляв нас из автоматической пушки, тем самым спас обоих от неминуемой смерти, но сейчас я уже немного взял себя в руки и такие пустяки меня уже особо не забавляли. Я просто принял их к сведению.

Явно преодолевая возросшую силу тяжести, «Скай фокс» понемногу поднимался все выше. Наконец до пилота дошло, что для верности смещаться надо еще и по горизонтали, чтобы с гарантией уйти из зоны действия коварной аномалии. А может быть, он просто справился наконец с хвостовым винтом, который до этого был заклинен резко изменившимся вектором гравитации. Как бы там ни было, вертолет пополз в сторону, медленно, но верно вырываясь из смертельных объятий невидимого великана. Вскоре его полет выправился, и винтокрылая машина перестала напоминать алкоголика со стажем. Однако больше пилот военсталов не собирался испытывать судьбу, зависая на одном месте и выискивая себе новую цель: похоже, это небольшое приключение немного научило его жизни. «Скай фокс» еще раз, на прощанье рыскнул огненным оком по земле, заставив меня зажмуриться от нестерпимого потока света, мазнувшего по глазам, и начал стремительно удаляться в сторону Агропрома.

— Кречет-один, я возвращаюсь, — послышалось из ПДА. — В гробе я видал такую работу, слушай.

Кречет-один что-то неразборчиво буркнул — скорее одобрительно, чем нет.

Надо же, и на этот раз пронесло. А может, не так уж и неправы те дятлы, что талдычат, будто мне вечно везет? В конце концов, сколько лет уже воюю, четыре месяца в Зоне, а все как новенький, не считая нескольких шрамов. Хотя ногу теперь, конечно, придется чинить капитально, не без этого… Если кровью не истеку. Может, добрый Тайга оттащит меня к этому самому легендарному Болотному Доктору, раз уж тот такой спец в медицине?..

Может, и оттащит. А может, пристрелит и завалит кирпичами в этой самой руине, чтобы зря не напрягаться. Нравы туту людей простецкие, незамысловатые, невзирая на то что некоторые идиоты едут сюда именно за вольной романтикой. За туманом и за запахом тайги, что называется — извините за невольный каламбур, но из песни слов не выкинешь. Многочисленные романтические компьютерные игры, дешевые книжки и 3D-боевики про Зону очень этому способствуют. Но основная масса народу, разумеется, ломится за деньгами, оттого и взаимоотношения между сталкерами зачастую напоминают те, что складывались когда-то между золотодобытчиками на Клондайке или бандитами на Диком Западе: мне очень жаль, Боб, что твоя Гнедая сломала ногу, но Боливар не вывезет двоих… Одна надежда на Калбасяныча — что не даст старшому с его вторым номером запросто прикопать боевого товарища, а в случае чего не побрезгует вынести меня отсюда на своих широких плечах. Я его выносил на Балканах, должок за ним.

Итак, решать проблемы следует по мере их поступления, как говорят наши зарубежные друзья из миротворческого контингента ООН. Пока у меня над головой висел вертолет, стрекотание датчика радиации было вещью сугубо второстепенной. Однако теперь следовало срочно позаботиться об этой проблеме, тем более что стрекотание усиливалось с каждой секундой. Жгут на ногу тоже неплохо бы наложить, но это теперь проблема номер два. Объем крови у меня со временем наверняка восстановится, а вот качество, если мне сейчас повыбивает радиацией все красные кровяные тельца — вряд ли. Надо немедленно уносить ноги от радиоактивного очага и уже по дороге соображать, чем перетянуть поврежденные сосуды.

— Ушел, что ли? — придушенно поинтересовался Паленый из своего схрона. Я едва расслышал его сквозь пронзительный комариный звон в контуженных ушах.

— Вроде бы, — умирающим голосом отозвался я. — Но только не дергайся пока, старшой. У меня тут под боком горячая частица, а впереди плешь здоровенная…

— Перемать! — выдохнул белорус.

Я попытался отползти от радиоактивного очага параллельно границе плеши, насколько запомнил ее очертания — сейчас в полной темноте разглядеть их не представлялось возможным. Однако вместо того, чтобы удаляться от горячей частицы, я явно к ней приближался: стрекот датчика понемногу превратился в непрерывный писк. Коротко ругнувшись, я пополз в обратную сторону, а делать это вперед ногами, одна из которых ранена, чудовищно неудобно, можете мне поверить. Как говорит в таких случаях один страус, в таком дурацком положении я не оказывался даже в Канаде.