Слепое пятно - Ночкин Виктор. Страница 41

— Вы учёный, вам положено быть скептиком. Но просто поверьте мне на слово.

— Может, нам лучше выбраться на поверхность?

— Костик спит. Может, и вы передохнете?

— Я бы предпочел отдыхать на поверхности.

— Опасно. Выход из схрона — опасное дело. После Выброса с севера Зоны движутся мутанты, иногда у них случается гон, когда стаи перемешиваются, и мчатся не разбирая дороги, все породы вместе. И потом сейчас могут сместиться аномалии, нужно быть предельно осторожным. Неизвестно, что где выскочит.

— Интересно. Значит, аномалия возникает там, где её не было до Выброса?

— Ну… да. Наверное.

— А здесь, в подземелье? Здесь тоже может возникнуть? А прямо в том месте, где я сижу?

— Теоретически рассуждая, это возможно. Но практически — не знаю. Если кому-то выпало оказаться в точке, где возникла новая аномалия, он не расскажет.

— Мой ПДА снова ловит четкий сигнал. Во время Выброса были сильные помехи, искажения просто невероятные. А что творилось с магнитным фоном…

— Вы занимались работой, что ли? — Ни фига себе. — Вы трудоголик.

— Ну, я только поставил аппаратуру на запись, Взыскующие сами могут искать в голосе Зоны свое Слово, сколько им заблагорассудится. В каком-то смысле для моей миссии весьма удачно, что мы попали под Выброс… но теперь, я думаю, нужно выходить на поверхность.

— Но Костик спит…

— Я не сплю. Треба выходыты, мабуть. Це прымищення мен и не подобаеться.

— А я думал, тебе понравится. На нашу «Звезду» немного похоже. Хотя у Гоши водка получше, конечно.

— А хто тоби казав, що мени «Звезда» подобаеться? Давайте, Вандемейер, прысвитить, мы спробуемо ляду видчыныты.

Дитрих включил фонарик, мы вдвоем подняли лестницу и стали тыкать в закрытый люк. Не получалось, крышка не подавалась, слеги опасно трещали и гнулись в руках.

— Нет, так не пойдет, Дитрих, поглядите кругом, нет ли ящиков или ещё чего-то такого, объёмного.

Мы с Костиком тоже взяли фонарики и стали обходить подземелье и стаскивать под люк все, что могло послужить материалом для пирамиды. Костик прикатил пустую бочку, это сильно продвинуло строительство. Ещё Тарас принялся что-то рассказывать про «Давний Египет, як там рабы будували пирамиды». Мол, нам бы сюда тоже неплохо десятка два работящих негров…

Сооружение, которое мы выстроили, конечно, не могло соперничать с достижением древнеегипетских зодчих, но, взобравшись на него, мы с Костиком дотянулись к крышке люка. Попытались поднять — крышка слегка пошевелилась, но дело продвигалось туго, как будто кто-то сверху навалился на ляду и мешал нам. Дитрих приплясывал у подножия пирамиды и помогал советами. Я с трудом сдержался и не сказал ему, что он сволочь и чтобы заткнулся. Раздражают советчики.

Постепенно мы приспособились — рывками приподнимали люк, и то, что лежало поверх досок, постепенно сползало. Я запыхался и обливался потом, Костик тихо ругался…

Но дело шло. Чем дальше — тем больше становился просвет, я почувствовал вонь. Что-то лежало поверх люка и смердело. Похоже, я исчерпал отпущенный мне лимит благосклонности удачи. Впрочем, грех жаловаться — моя богиня обо мне до сих пор неплохо заботилась.

— Та що ж воно таке смеряче?! — рявкнул Костик и рванул крышку вверх так прытко, что я едва успел присоединиться. — Ну! Вандемейер, драбыну!

Ляда приподнялась, и Дитрих, кряхтя, сунул в просвет лестницу. Костик, одной рукой удерживая люк, другой направил конец лестницы, подпер, и мы наконец смогли перевести дух. Дальше пошло веселей, и в конце концов мы стряхнули с крышки люка тяжесть. Я на всякий случай вцепился в лестницу, чтоб не так тряслась, и Костик полез наружу. Сперва выставил ствол автомата, поводил из стороны в сторону…

— Ну, что там?

— Та що… воняе тут, от що.

Костик рванулся, лестница затрещала под ним, наш терминатор взлетел, как пробка из бутылки шампанского, метнулся в сторону, припадая набок. Я поспешил следом, но, конечно, не так ловко. Костик уже поднялся и отряхнул полы плаща. В полутемном чреве барака было тихо и спокойно, только потрескивала «Электра» в нескольких шагах по другую сторону люка. Раздутая туша псевдоплоти, наполовину высунувшись из аномалии, конвульсивно содрогалась, желтоватая шерсть на боках тихонько тлела и на глазах обугливалась. В общем, картина была ясная. Животное влетело в аномалию, его подбросило. В полёте псевдоплоть обгадилась и рухнула точнёхонько на люк, а сейчас мы спихнули уродливое тело обратно — в «электру»… Моя богиня лукаво подмигнула верному адепту — мол, гляди, а ведь это могло случиться с тобой!.. Спасибо, добрая фортуна.

А какое небо было видать сквозь дырявую крышу! Ах, какое чистое небо, ярко-синее, ясное… Но любоваться было некогда, мы вытащили рюкзаки, помогли подняться Вандемейеру.

— Що робытымемо?

Хороший вопрос. Дело-то к вечеру…

— Я бы сказал, что лучше всего заночевать здесь, но…

Псевдоплоть нам сильно подгадила. Кажется, половина сарая оказалась забрызгана жидкими экскрементами, и вонь стояла такая, что мысль о ночлеге прямо здесь скоропостижно скончалась.

— Может, возвратимся на Свалку? — предложил Вандемейер.

— Сперва уйдем отсюда, это будет мудро, — решил я.

Снаружи воздух был чистый, насыщенный озоном, как после грозы, а уж небо-то, небо… кажется, этой ослепительной синевой можно любоваться вечно. Я принялся объяснять: к Свалке мы дотемна успеем, но там вряд ли будет людно, а местечко открытое, к тому же после Выброса может объявиться толпа мутантов. Лагерь на автокладбище используется не потому, что это стратегически удобная позиция, обороняться там не слишком хорошо. Просто местечко облюбовали давно, народ собирается постоянно, а толпой можно отбиться от любой стаи. Но не сейчас — потому что на Свалке мы скорей всего окажемся одни, зато мутантов будет полно.

Вандемейер усомнился — мол, сейчас-то никого нет, никаких мутантов. Пришлось снова пуститься в объяснения, что, дескать, волна только двинулась с севера от ЧАЭС, Свалки она достигнет ночью, а то и под утро…

— Та що мы гадаемо? — встрял Костик. — Перевирымо другу споруду.

Второе сооружение? И впрямь. Метрах в двадцати от руин, в которых мы переждали Выброс, стояло другое здание, поменьше и гораздо хуже сохранившееся. Мы двинули туда. Стены были порядком разрушены, но часть свода ещё держалась. От двускатной кровли остались лишь изломанные куски стропил, но горизонтальные перекрытия выглядели довольно надежными. Костик сбегал к погребу за лестницей, и мы вскарабкались на площадку. Отличное местечко, жаль только, костер не выйдет развести. Но всё-таки неплохо.

Костик, смущаясь, показал мне смятую и перекрученную латунную скобу:

— И це, звисно, також не артэфакт? Я покачал головой.

— А ще кажуть, новачкам везе… Ну а ця дрибныця?

«Дрибныця» оказалась самым настоящим «бенгальским огнем», о чем я торжественно поведал Костику. Тот расцвел:

— Ну, нарешти!

Да, я тоже подумал: наконец-то! Может, теперь Тарас успокоится и перестанет таскать мне всякую дрянь?

Как обычно после Выброса, поначалу всё было спокойно — ни намека на буйство Зоны, случившееся часом раньше. Мы сидели на серых досках перекрытия и молчали. Тишина стояла неимоверная — даже ветерок стих, и облака застыли в дочиста отмытом небе.

Есть не хотелось, пожевали галеты, потом занялись делами — каждый своим. Костик разобрал автомат и бренчал железяками, при этом он мурлыкал тягучую мелодию — кажется, по-украински, но я не разбирал слов. Вандемейер вертел верньеры и щелкал рубильниками приборов. Насколько я понимаю, он время от времени архивирует свои записи (возможно, и шифрует при этом), а потом отправляет по сетке. Дело не быстрое, материала много. Интересно, сколько запасных аккумуляторов он с собой взял?

Впрочем, трудолюбие Вандемейера напомнило мне о собственных делах. Я включил свой КПК и проверил почтовый ящик — Лысый не отозвался. Ну, мало ли, что с ним. Может, просто не вспомнил меня и решил смолчать. А может, верит Пустовару и считает, что я хочу отпугнуть конкурента. Угольщик тоже молчал. Я набил ему письмецо — мол, где ты, как ты? Договаривались же вместе, так чего ж?