Слепое пятно - Ночкин Виктор. Страница 51

— То й що робытымемо?

— Вопрос, ставший традиционным! Я не знаю, вы же меня уговорили сюда идти.

Дитрих пошел, придерживаясь рукой за ржавые стойки стеллажей, к дальнему концу комнаты, навалился на дверь, захлопнул её и провернул запирающий механизм. Европеец, педант! Потом прошлепал к куче рассыпанного имущества и стал разгребать. Отыскал упаковку лекарств, вылущил таблетку и проглотил.

Поморщился и произнес:

— Я думаю, всем нам нужен отдых. Мы пережили ужасное… э… приключение.

С этим было трудно не согласиться. Я кивнул. Тут Дитриха пробило — он вдруг встал, одернул замызганный комбинезон, приблизился ко мне… вытянулся во фрунт и объявил:

— Слепой, вы сегодня спасли меня. Спасли мою жизнь. Вы… Если бы не вы… Я не знаю, каковы местные обычаи… что принято говорить, но…

— Бросьте Вандемейер, вашу жизнь спас не я, а моя болезнь. Если бы дальтоником были вы, а не и, то сейчас я бы распинался перед вами, как сильно обязан за спасение, верно? Если хотите меня отблагодарить, перестаньте нарываться на неприятности, когда находитесь со мной в одной компании.

— Я уже обещал… но боюсь, в самом деле это я втравил вас… всех нас…

— Отдыхайте, Дитрих, а? — Надо же, втравил. Будто я дитя малое и сам не понимаю, куда сую голову. Я искал разгадку страшной тайны долины Костей, вот и нашёл. — Или лучше расскажите об этом эффекте, как его?

— Эффект Рубичева-Хольтона, — подсказал Костик. — Щось я чув таке…

— Да я уже рассказал все, что знаю. — Дитрих опустился на пол и стал перебирать рассыпанную по полу мелочевку. — Цветные пятна, движущиеся в определенном порядке, они завладевают человеком так, что сознание отключается…

— Э, нет, я не отключался, я летел!

— Я неудачно выразился. Вы теряете контроль над телом, мышцы самопроизвольно напрягаются, их сводит судорога, и ваше сознание пребывает… э… отдельно от тела. В конце концов сердце не выдерживает, и летальный исход. Собственно, это секретная разработка, я не понимаю, как частное лицо могло заполучить технологию, позволяющую воспроизвести эффект Рубичева-Хольтона.

— А откуда у частных лиц в Зоне автоматы и прочее? Говорят, «Долг» даже ракетами «земля-воздух» обзавелся.

— Подобной аппаратурой не торгуют! — возразил Дитрих. После пережитого нам всем хотелось говорить, спорить… словом — общаться, лишь бы не оставаться наедине с собой, с собственными страхами. — Ракетами торгуют, а этим нет!

— Цей товстун працював десь у оборонному инстытути, — пояснил Костик, — мабуть, там и упер. Вин завжды такий був, де що погано лежыть, Пустовар завжды схопыть.

Тут я заметил в груде сора под руками Вандемейера портсигар. Протопал к ученому и поднял безделушку.

— Это портсигар Лысого. Зря я его ответа ждал… Опоздали мои предупреждения.

Я раскрыл серебряный футлярчик — внутри три сигареты и маленькая зажигалка. Я после армии бросил курить, но тут как-то стало охота, я вытащил сигаретку.

— Слипый! — строго рявкнул Костик. — Це вийськовый объект! Тут палыты заборонено!

Смеяться сил не было… Дитрих не прервал своего занятия, выволок из-под стеллажа драный выцветший рюкзачок и принялся укладывать то, что выбрал из кучи. И первым делом — собачью башку. Нет, с некоторой точки зрения я готов его понять, зря, что ли, трудился, отпиливал голову? Но, ей-богу, эта мерзость — последнее, что я хотел бы прихватить с собой. Был у сталкера Петрова запасной рюкзачок. Шелковый. Из парашютного, значит, шелка. Из цельного парашюта перешитый — так, на всякий случай, чтобы уж точно весь хабар унести.

Тем временем и Костик опустился на пол и стал копаться в рюкзаке. Вытащил пачку галет, подумал и запихнул обратно. Потом решительно затянул горловину и объявил:

— Вы, хлопци, як знаете, а я йисты не можу. И от що я скажу: цей огузок жирный, Пустовар цей, — вин не миг далеко втекты. Якщо зараз двинемо, доженем.

— Уходить отсюда нужно в любом случае, — поддакнул Дитрих, — как только окажемся вне «слепого пятна», свяжемся с… ну, с кем? С вашим боссом, Костик, с господином Карчалиным…

— То йдемо, — завершил Костик.

Конечно, меня никто не спросил — как обычно. Но в общем и целом я был согласен с Костиком. Пустовар и так-то ходок неважный, а ещё и с хабаром… дело ведь не в тяжести, на нем экзокостюм, и, стало быть, утащить этот мясник может и центнер, хотя и вымотается здорово… Нет, дело в другом — свалил наш Дима по узкому лазу, там большие тюки сильно мешают, да и экзокостюм тоже — тяжело в такой снаряге пробираться в узком подземелье. Тот факт, что Дима решил уходить старым тоннелем, меня радовал — значит есть там проход, не завалило его. И вряд ли Пустовар задержится, чтоб устроить засаду. Нет, он станет торопиться, спешить изо всех сил — это тоже говорило в пользу немедленной погони. Отдых, значит, придется отложить.

— Ладно, — пробурчал я, — раз уж вы без меня все решили. Опять без меня…

Оба тут же стали заверять, что готовы выслушать все мои возражения… но я остановил их величественным жестом:

— Нет уж, решили, так решили! Только чур, я иду первым… мало ли, что там окажется, может, аномалии встретятся.

Тут я вспомнил о ПДА. Старательно отворачиваясь и щурясь, я отключил карту местности. Потом проделал ту же операцию с компьютерами спутников. Они, разумеется, твердили, что могут и сами, но я не позволил. И велел не выключать. Мало ли что сигнал спутника не ловится, но уж датчик аномалий с дозиметром — дело нужное. Так что мы снова запустили свои КПК.

Костик спросил:

— От чого я не розумию, навищо вин ламав компьютерчики?

— Потому что продать не мог, это ж ясно! Пистолет или банку консервов опознать сложней, а КПК всегда чей-то, тут и спалиться Пустовару было недолго.

— При должном умении в памяти компьютера можно отыскать следы последних сообщений, принятых сигналов и тому подобное, — согласился Дитрих. — Он их и ломал, от греха, как говорится, подальше.

— Не жадный, значит. Как там Угольщик собирался? В карусель? По частям?

— И початы з ниг, — напомнил Костик, — гарна идея. Я згоден… А, забув!

Терминатор выудил из груды хлама саперную лопатку, встал перед столом с простреленным ноутом, с минуту хмуро изучал, потом врезал лопаткой по компьютеру, ещё, ещё… Из-под лопаты летели огрызки металла, куски пластика, осколки… сыпали искры. Костик не остановился, пока на столе перед ним не осталось бесформенной кучи обломков. Я подумал, что, когда поймаем Пустовара, мне нужно будет спешить, чтобы хоть раз-другой дать ему в рыло, а то не успею за Тарасом — и привет.

А Костик даже не запыхался, спокойно объявил:

— Ну от… здаеться, усэ. Тепер можемо йты.

И мы выступили в поход. Коридор за дверью радиоточки был удобный, сухой, бетонные стены без следов плесени, приличная ширина — где полтора метра, где немного меньше. И со светом порядок. Как это зачастую случается в Зоне, электропитание не иссякло за десятилетия — часть ламп вышла из строя, но оставшиеся давали вполне приличное освещение. Галерея была почти идеально ровная, а единственное ответвление, которое нам попалось, привело в отхожее место. Не знаю, работала ли канализация, но воняло там порядочно. В любом случае наличие слива, не важно, исправного или нет, напомнило: эта галерея лишь часть сложного комплекса тоннелей.

Забеспокоился я, когда нам впервые встретился «холодец». Датчик исправно предупредил стрекотом об аномалии, но я вспомнил, что у меня не осталось болтов, а я не подумал пополнить запас. Тут Костик протянул мне горсть хлама — должно быть, все безделушки и странные штучки, в которых он заподозрил «артэфакты». Очень смешно. Нет, у нас нынче положительно выдался вечер юмора… Глядя на Костика, я подумал, что надо будет придумать анекдоты про украинского сталкера Петренко — жадного ленивого хохла. Если Петров образ героический, то Петренко будет комическим.

Отмахали мы километр или полтора. Всё-таки тоннель был не идеально прямым, он слегка изгибался — оглядываясь, я не видел начала, вереница тусклых плафонов не сходила на нет, а скрывалась за стеной.