Лукоеды - Данливи Джеймс Патрик. Страница 20

— Меня наняли на время, сэр, я подруга Имельды. Она попросила меня помочь, и вот сегодня я на ужин готовлю суп. Тут уже приходил джентльмен с луковицами, хотел опустить их в котел. А за час до этого мы в темноте, в туннеле, гонялись за свиньей, чтобы поймать и зажарить ее, Имельда и Мэри так до сих пор за ней и гоняются.

— Прекрасно.

— Я что-нибудь могу сделать для вас, сэр?

— Нет, спасибо.

— Спасибо вам, сэр.

Клементин останавливается в кладовой для приправ. От такой неожиданной встречи у меня прямо дрожь в ногах. Девушка с пышными темными волосами. Гибкие белые руки с закатанными рукавами синего свитера. Вернись и спроси, как ее зовут. Еще одна смертная в штате. Невероятной красоты, обнаружена внизу, в подвалах. Надо перевести ее в верхние комнаты в замке, поближе к звездам.

— Извините, что снова беспокою вас.

— Пожалуйста, пожалуйста.

— Но я не знаю, как вас зовут.

— Шарлен.

— О, прекрасное имя.

— В честь моей бабушки. Она проработала здесь, в замке, всю свою жизнь, умерла тут же, в прачечной, рядом с конюшней, где она жила последние пятнадцать лет, даже носа не высовывая, пока оттуда ее не вынесли в гробу, она любила тепло от труб. Она с такой любовью складывала простыни и укладывать их в стопками в шкафах для сушки, что можно было порезаться об их кромки.

— Вы здесь постоянно?

— Не знаю, сэр. Полагаю, что все будет зависеть от вас, сэр.

— Надеюсь вы слышали, что я вряд ли буду платить регулярно, но кое-что время от времени, полагаю, выплачивать смогу. Этого пока достаточно?

Клементин вытаскивает из кармана пачку денег, полученную от Эрконвальда. Шарлен вытирает руку о толстую серую юбку и берет большую белую купюру. Держит ее на вытянутой руке двумя пальчиками с грязными обломанными ногтями.

— Сэр, мне этого не нужно. Зачем, если есть, что поесть и где поспать.

— Вы живете в замке?

— Да, сэр. У меня здесь комната.

— Ага.

— Мне она нравится. У меня в семье еще семь младших братьев и сестер. А комната одна с чердаком наверху. Временами и ночью не поспишь со всей их мышиной возней.

На ногах у Шарлен сапоги и толстые коричневые чулки. Разговаривая, она улыбается, показывая белые зубки, которые, кажется, ее собственные. Около носика небольшая родинка. Замок полон сюрпризов. Битком приезжих. Одних вызывают азбукой Морзе, другие продираются сквозь шиповник. Едва оклемался от смертельной болезни на том берегу океана и во всю флиртую со сказочными большегрудыми девчонками на этом. Красивую, великолепных пропорций грудь Шарлен плотно облегает свитер.

— А суп пахнет вкусно.

— Всего лишь несколько старинных ингредиентов, положенных в кастрюлю, точно так мы готовим дома. Завтра, когда мой отец вернется с рыбалки, я принесу вам немного рыбы. Вы любите рыбу, сэр?

— Да.

— Вам ее пожарить?

— Было бы прекрасно.

— Тогда я приготовлю. Мисс Овари говорила, что ей нужно сделать кое-какие покупки в городе, так что я приготовлю рыбу для вас. Я также приберу здесь немного. Будет блестеть, как мостовая после дождя.

— Вам не кажется, что в сумерках здесь немного мрачновато.

— Ни чуть. Мне вообще никогда не нравилось быть на улице, когда вовсю хлещет дождь с ветром. Когда печка горит, здесь так хорошо.

Клементин бросает последний вожделенный взгляд на это деликатное создание. Крошечная фигурка под массивными каменными сводами. Одна одинешенька в этих бесконечных сырых подвалах. Нужно уберечь ее от такой жизни. Надо ей организовать работенку полегче недалеко от моих апартаментов.

— Шарлен, а вы можете провести меня в туннель, где рыбачит Персиваль?

— Конечно, сэр, только нужно взять пару свечей. Теперь, прошу вас сюда. Мимо кладовой для приправ и вниз по лестнице мимо кладовой для провизии.

Шарлен открывает толстую дубовую дверь, ведущую в комнату. На стенах еще больше кандалов. Проходим под арочным сводом и спускаемся вниз по круговой лестнице. Внизу узкий туннель. Каменный альков с двумя чугунными решетками в полу.

— Там внизу, сэр, темницы. Когда-то это было страшно опасное место. Бедных созданий спускали туда по прикладной лестнице и выбраться оттуда вам уже никогда не удавалось. В самые нижние заходит морская вода и там полно костей. Пищу им сбрасывали вот через эти решетки. И там внизу они дрались за нее между собой и крысами.

Туннель постепенно уходит вниз. Ноги скользят на мокрых камнях. На стенах блестят капельки влаги. Шумит вода, тихо завывает ветер. Колышется пламя свечей. Шарлен рукой прикрывает свечу. Бедный Эрконвальд хотел только исследовать мои яйца, а кончил тем, что выставил на обозрение свой собственный аппарат.

— А теперь, сэр, держитесь крепче вот за этот поручень. Тут еще ступеньки. Ну, вон уже и свет пробивается впереди.

Голубая ширь моря. К северу вздымаются утесы и побережье. К западу простирается океан. Внизу рваный бок мыса, ступеньки, выбитые в скальной породе, искривленный и поржавевший причал. И никаких признаков Персиваля.

— Не хотелось бы, сэр, просто так пугать, но обрыв здесь порядочный и уже не раз монстр, что прячется тут на глубине, утаскивал кого-нибудь к себе.

Ветер развивает волнистые пряди волос Шарлен, открывая ее лицо с мягкой белой кожей. Пара ярко-голубых глаз. Она прикусывает свои влажно-красные губки. Ее руки и запястья порозовели от холода. Она стоит на ступеньке, схватившись за старые ржавый поручень, и нагибается, заглядывая вниз.

— Его там вообще не видно. Вряд ли среди этих беснующихся внизу волн можно выстоять и вернутся обратно живым. Не дай Бог, чтобы он попал в лапы к этому угрю, он же его на куски разорвет.

— А он мог упасть?

— От рывка, запросто.

— Нам лучше пойти за помощью.

— Ну, помощь Персивалю вряд ли уже нужна, сэр, все что ему теперь надо, немного благословения, как любой другой правоверной душе, отошедшей в мир иной. Раньше он был сплошным ужасом для дам, но в эти последние дни заметно исправился. Я часто видела, как он с трудом взбирался на велосипед, чтобы исполнить свой духовный долг. По мере того, как проходят года и все ближе становится Божий аукцион, они все больше бухаются на колени и набиваются в друзья к вышестоящему, предлагая ему сигареты, свою вину, икоту, кашель и замусоленные монеты.

— Понятно.

— Конечно, если бы он был ранен, то мы бы увидели его там внизу пронзенного. А если он пошел на корм угрю, то об его останках можно забыть.

Шарлен ведет Клементина обратно по туннелю. Мимо темниц, вверх по спиральной лестнице, через кладовые и кухни и черным ходом через прихожую для слуг к узкой двери, выходящую в вестибюль Октагональной комнаты. Закрываю глаза руками и ложусь рядом с вечерней одеждой, аккуратно разложенной Персивалем. Уже мертвым где-то там в море. Шарлен сказала, что она поищет его в замке. Вместе с мисс Овари, Оскаром и Имельдой. Будем ждать. Моментально отключаюсь от суеты замка. А где Элмер? Кто-то стучит в дверь.

— Войдите.

— Извините, сэр, но пока никаких признаков Персиваля. Но мы наткнулись на такое, отчего и сам дьявол сгорел бы со стыда. Боже, там в пожарке что-то жгут и явно с какой-то примесью. И джентльмен в неприглядном виде. Приглашал нас войти. Судя по его манерам, он нас чуть ли не на бал звал. Мисс Овари выбежала с криками, что она ничего общего не желает иметь с подобными делами. Сказала, что на нас попадали змеи. Думаю, у нее начались галлюцинации из-за того, что этот человек не уделил должного внимания своей одежде. Вам что-нибудь принести?

— Нет, спасибо.

— Сэр, можно вам кое-что сказать?

— Прошу вас.

— Если мисс Овари не вернется, когда сказала, можно я на кухне все возьму на себя? Ей не надо будет иметь дела с мужчинами, а то там внизу нас осаждают джентльмены, один выскакивает на нас из-за колонн, другой поджидает в посудомоечной. Это ничего, если я им скажу, чтоб они оттуда убрались?

— Да, конечно.

— А теперь, сэр, я скажу вам самое главное. Эта банда выживает вас из дома и ничего не делают, лишь только чай пьют. А тут еще одна из них, эта дьяволица, спустилась в кухню среди ночи, нажарила столько бекона с яйцами, что можно армию накормить, приказав мне убраться, когда я пыталась разжечь утренний огонь. Вы в порядке, сэр? У вас голова болит?