Тварь - Выставной Владислав Валерьевич. Страница 2

А потому, когда их, расслабленно, поднявшихся в полный рост, встретил мощный световой удар вспыхнувших во мраке фар, первой реакцией стал ступор. Они замерли, ослепшие и ошеломленные, словно надеялись еще, что все это случайность, а там, по ту сторону контрольно-следовой полосы решили подсветить что-то другое. И только длинная пулеметная очередь вернула им ощущение действительности. Рванув в сторону, успели нырнуть в плоскую, спасительную рытвину в земле, в которой теперь и надеялись переждать охотничье настроение патрульных.

Впрочем, совсем не похоже было на то, что находившиеся внутри БТРа, куда-то спешат. И положение из опасного все больше переходило в отчаянное.

– Ну, и что делать будем? – тихо спросил Бука, поглядывая в сторону бронированной машины. Тихо ворча двигателем, БТР медленно проехал вдоль контрольно-следовой полосы, сдал назад: очевидно, там выбирали более удобную точку, откуда можно было достать нарушителей. – Может, назад?

– Да уж, видно, придется, – пробормотал проводник, одним глазом, из под надвинутого капюшона поглядывая в сторону источника света. – Надо только момент выбрать – а то срежут. Как пить дать – срежут…

Словно в подтверждение его слов, пулемет разродился длинной очередью, веером прочертившей темноту прямо над головами. О том, чтобы встать и бежать – не могло быть и речи. До сих пор их спасала удачно подвернувшаяся яма. Даже не яма – небольшое углубление в земле, позволившее слиться с чересчур плоской местностью. Только теперь Бука понял, что они лежат в луже, и холодная вода норовит затечь в складки легкомысленно расстегнутого комбеза. Это было странно: откуда здесь лужа? Ведь земля вокруг совершенно сухая… Бука мгновенно напрягся: он знал цену подобным странностям. Быстро повернулся в сторону спутника. Тот ответил ему таким же настороженным взглядом: видно и до того дошло, что дело не ладно. Вода заметно прибывала, и скоро начнет заливать рот, нос, заставляя предательски задирать голову.

– Концентрат?! – быстро предположил сосед.

– Тебе лучше знать – ты же проводник, – не без раздражения ответил Бука. Хотя уже чувствовал близость аномалии. Черт возьми, откуда она взялась здесь, за фактической границей Зоны? Видимо, наблюдатели, следящие за контурами Периметра, где-то просчитались. Наблюдателям это простительно, Док называет это «человеческим фактором». Но как прошляпил он, Бука?! Тут же, под комбезом проводника тихонько запищал детектор аномалий – точно, комариная плешь где-то поблизости.

– Свеженькая… – недоуменно пробормотал проводник, отплевываясь. – Выдавливает грунтовые воды, чтоб ее, мать ее, так и разэдак…

Они заворочались в мутной жиже, пытаясь примоститься в новой среде. И, похоже, напрасно: прожектор вдруг бешено заметался прямо над головой, на миг ослепив своим больнично-белым светом.

– Засекли! – округлив глаза, прохрипел проводник. Он уткнулся лицом в лужу, шумно втягивая воздух краешком рта, выступавшим над поверхностью. В свете прожектора он был прекрасно виден Буке, и у того появилось странное ощущение – будто он голый, на операционном столе под светом мощной лампы: такую картину он не раз наблюдал в доме на Болоте. Но никогда не думал, что сам окажется в таком положении.

– Почему не стреляют? – чуть повернувшись, с надеждой пробормотал проводник. – Может, все-таки, не засекли?

Ответ пришел быстро: БТР взревел двигателем, неуверенно, очень медленно, сдал назад, развернулся…

– Нет… – пробормотал проводник, судорожно вытягивая из лужи автомат. – Они что же, хотят…

Он не договорил. И без того стало ясно, чего хотят разгорячившиеся охотники: тяжелая машина осторожно проползла мимо столба с ржавой табличкой «СТОЙ! ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА» и коснулась рифлеными шинами уходящей в обе стороны распаханной контрольно-следовой полосы.

Все, шутки кончились.

– Твою мать! – заорал проводник, шумно, с брызгами, выныривая из лужи.

Прополз несколько шагов на четвереньках, вскочил и, пригнувшись, рванул обратно, в сторону покинутой, было, Зоны. В дергающемся свете фар он зигзагами, как тот самый удирающий заяц, несся к груде булыжников неподалеку. Совершенно непонятно, что он хотел этим выгадать – разве что на время спрятаться от пуль. Похоже, у него попросту сдали нервы.

Стрельба же со стороны БТРа, прекратилась, и это было более, чем неприятно. По всему выходило, что их попросту решили намотать на колеса. Иначе трудно было объяснить это неожиданное решение патруля – вопреки обыкновению, преследовать нарушителей на их же территории.

Шум яростно взвывшего двигателя привел Буку в чувство. Он вынырнул, наконец, из склизкой жижи, слишком уж медленно поднялся на ноги, потянув за ремень дробовик – совершенно бесполезное в данном случае оружие. Наверное, выглядел он сейчас довольно нелепо – грязное, мокрое чучело, торчащее посреди новоявленной лужи и обтекающее грязью. Как загипнотизированный, он пялился на свет приближающихся фар. Страха не было – его заменило какое-то удивленное отупение. Неизвестно, успел бы он увернуться в последний момент или принял бы другое, куда более, нестандартное решение, но только все случилось куда, как более неожиданно, чем можно было ожидать. Когда вздернутое бронированное рыло маячило уже метрах в пяти от застывшего парня, БТР словно наткнулся на невидимую стену: уткнувшись деформирующимся носом в невидимое «ничто» и продолжая бешено взбивать колесами воздух, он резко задрал корму, на миг продемонстрировав эффектный вид сверху.

Следующие секунды были наполнены ревом вышедшего на запредельные обороты движка и скрежетом сминаемого металла. Бука заворожено наблюдал, как вырванная с корнем, словно пробка из бутылки, вылетела из корпуса башня. Завертевшись волчком, она воткнулась в землю, вспахивая ее пулеметным стволом. А следом, словно сдернутый гигантским тросом, взлетел в воздух и унесся в сторону и сам БТР. В лицо ударило плотным порывом ветра вперемешку с дизельной гарью. А секундой позже тяжелый гробообразный корпус с грохотом рухнул на каменистую почву Периметра.

– Ни хрена себе… – донеслось из-за спины. Там уже стоял, выбравшийся из укрытия проводник. – Трамлин, чтоб меня!.. И так удачно, надо же!

Бука не ответил: и младенцу ясно, что трамплин. Но чтобы такой мощности… Прислушался к своими ощущениям: да, теперь он действительно чувствовал и этот чудовищный трамлин и комариную плешь неподалеку. Однако круто здесь – на «самом безопасном» участке Периметра.

– Никогда здесь не было ни «плеши», ни трамплина, – неуверенно проговорил проводник, глядя в детектор аномалий. – Клянусь, чтоб я сдох – не было!

– Бывает, – равнодушно заметил Бука. – Зона. Всегда здесь что-то появляется, что-то исчезает…

– Обычно это происходит во время выбоса, – недоверчиво проговорил проводник. Нервно поправил автомат. Сейчас он совсем не был похож на того нагловатого, самоуверенного мужика, загнувшего за свои зело полезные услуги немалую цену. – Может, я место спутал?

Он замер, затравленно озираясь. Сплюнул, заявив:

– Да ну, нафиг… Я, все-таки, еще не спятил. Все это появилось здесь только что.

– А ну, погоди… – медленно выходя из лужи, не глядя, отстраняя проводника, сказал Бука. Он неторопливо направился в сторону лежащего на боку БТРа, попутно вытряхивая грязь и воду из ствола дробовика.

– Ты куда? – слабо окликнул его проводник.

Бука не обратил на возглас никакого внимания. Что-то неприятно свербило в груди – как это бывает, когда чувствуешь опасность, но не можешь определить ее источник. БТР валялся на боку, как огромная, брошенная детская игрушка. Двигатель заглох, но два колеса из четырех, задранных кверху, продолжали мерное вращение. И это не было похоже на инерцию. Едва Бука приблизился к горячей железной туше, как две пары передних колес, дернулись, как в конвульсиях, повернулись, словно закладывая вираж. Снова дернулись. Это было неприятно – будто раздавленное железное насекомое шевелило лапками, никак не желая окончательно сдохнуть. Одна фара, забранная в решетку, как единственный застывший фасеточный глаз, продолжала мертво светить в темноту.