Тихое вторжение - Володихин Дмитрий Михайлович. Страница 15

Вы ведь контрактник? Внештатник? Да еще гражданское лицо? Извините, у нас тут такой порядок: внештатникам личное оружие выдается не по выбору, а комплектно. Ах, вы сталкер? К чему вы там привыкли? Не могу знать. Запомните, здесь вам не это самое! Распоряжение Яковлева? К сожалению, тут не действуют распоряжения академика Яковлева, тут действуют приказы полковника Куковлева. Гранаты ручные противопехотные оборонительные РГО, две штуки. Нет, больше нельзя. Как – почему нельзя? Потому что больше не положено. Нож спецподразделений ФСБ, МВД и морфлота России «Катран», в комплекте с ножнами, одна штука. А? Хоть одна приятная неожиданность? Акулам собираетесь брюхо вспарывать? Это я-то ничего не понимаю? Нравятся же некоторым красивые игрушки. А чем вам простой армейский штык-нож… Не надо отворачиваться, когда с официальным лицом разговариваете! Автомат Калашникова, тип АК74М, одна штука… То есть как отказываетесь? Мало ли что вы тут видите у нас в арсенале! Есть уточнение распоряжения по применению, и там русским по бумаге написано: «Стремиться ко всемерной утилизации». Параграф 8.5: «Закреплять преимущественно за контрактными служащими». Ясно вам? Выдаю надежную, опробированную модель, оружие высокого качества… Что – боезапас? У нас боезапас получать будете. Разговорчики! Не положено вам тут споры разводить! Старый? Весь покоцанный? Да вы знаете, кто из него стрелял? Из него сам генерал Коровяков стрелял, когда был капитаном. Легендарная личность! Вам честь оказывают, а вы! Расписывайтесь вот тут и тут, и чтоб я больше не слышал… А? Что вы там делаете? Чего не хватает? Не знаю, ничего не знаю. Пенал, говорите, в прикладе должен быть? С чистящим инструментом? Раз должен быть, значит, есть. А если нет, значит, вы и утратили важный элемент боевого оружия. А? Еще не расписался? Как-кой же ты… Ты! Я проебал? В мою смену? Да как ты… вы… смеете! Что? Дежурного офицера вызвать? Зафиксировать проёб? Ну зачем же так… Ведь можно и по-человечески как-то решить. Вот я вам другой автомат дам, пожалуйста. Да, тоже АК-74М, как положено. Да что вы в тот вцепились мертвой хваткой? А ну-ка отдайте! А ну-ка… до чего же ты здоровый, гнида… Не по уставу у нас тут всё с вами получается. За дежурным офицером идешь? Стой! Стой… Хрен с ним. В виде исключения… тем более, у тебя тут распоряжение самого Яковлева… Таких людей мы уважаем. Поздравляю, за тобой закреплен АК-107… даже с подствольником даю, с ГП-30М. Выстрел, извини, даю только один, у нас тут с этим не очень-то. Распишись. И старый автомат сюда давай… вот и ладненько, вот и ладненько… Восемь снаряженных магазинов… согласно приказу. Всё, вроде. А теперь иди-ка ты, борзый, подальше. И откуда только такие выискиваются?! Когда группе прикажут на боевой выход, возьмешь в оружейке, ячейка номер 0180. Ясно? Теперь топай, видеть тебя не могу. А вот этого, что ты сейчас сказал, будем считать, я не слышал, но доложу обязательно – готовь задницу!

Всякое дело можно решить правильно, неправильно и по-военному… но не будем же забывать и об МВД!

Иду, ребята, обратно, в ту самую до копоти закуренную комнату, где заседают большие люди, и размышляю о том, какие бы еще приколы отмочил наш городок, если бы мы с Михайловым все-таки нацепили погоны. Если здесь, в тихом и милом научном месте, такая феерия, то там бы просто случился бурлеск… И «цыганочка» с выходом на финише. Или «Камаринская», но тоже обязательно с выходом… вот только не знаю, куда.

Глава 4

Зачет по аномалиям

Открываю дверь, ловлю на себе характерные взгляды и в течение пары секунд испытываю позорное желание задать строго уставной армейский вопрос: «Разрешите?» Давлю в себе это предательское желание и с уверенным видом сажусь за стол. Я тут заместитель большой шишки, а не хрен собачий!

Михайлов негромко спрашивает:

– Всё нормально?

– В пределах погрешности.

– Без вас решен вопрос о рейде в Зону: выход состоится завтра утром. Начальник сопровождения назначен. Утверждается кандидатура сталкера-проводника.

То есть как это утверждается? Это ж ведь я должен быть?

– Я чего-то не понимаю?

– Нет. Просто с административной машиной вы редко сталкивались всерьез. Терпи?те и молчите.

Ну да, «улыбаемся и машем», русифицированный вариант…

– Яковлев – за. Милитарии – тоже не против. Молодой, не обстрелянный, – по их мнению – так пусть «службу узнает».

Как раз в этот момент полковник говорил о том, что пора привлекать к делу новые, молодые кадры. Отставить! Не новые, а неучтенные.

Прочие военизированные люди согласно кивали.

– А я против, – неожиданно подал голос Терех. – Я против Караваева принципиально.

Воцарилось молчание.

Предупреждала бабуля: «Хорошо смеется тот, кто смеется над последним». Если бы она еще научила, как находить этого самого, который будет самым последним! Можно было бы и загодя хорошо посмеяться…

Терех, похоже, не просто так отложил свой выпад на самый финиш. Все устали, кроме нас с Михайловым. Сбросят меня, как бесполезный балласт, и до свидания. Драться за меня – это усилие прилагать. А присутствующие уже едва глаза продирают.

Короче, зацените фишку, ребята: Терех пожелал быть тем самым последним, над которым уже никто ржать не будет. Ни у кого сил на ржач не останется.

Яковлев поинтересовался его аргументами.

– Я ему не верю, – без затей ответил Терех. – Михайлов за него поручился, и я осознаю цену столь серьезной рекомендации. Публикации Караваева я и сам знаю. Неплохо. Совсем неплохо! Но… Тимофей Дмитриевич побывал в рабах Зоны. Его сознание получило вечную, ничем не стираемую владельческую отметку. Мы не знаем, до какой степени две Зоны – московская и чернобыльская – могут сообщаться друг с другом. Даже сносной рабочей гипотезы нет… Но если все-таки сообщение имеется, так не дотянется ли до уважаемого сталкера Тима старая Зона через посредство новой? И что тогда делать группе? Он ведь сыграет роль троянского коня в маленьком сообществе ничего не понимающих людей. Допустим, это всё домыслы. Допустим, гипотеза о межзоновой связи не имеет под собой никакой почвы. Но если какой-нибудь пси– или волновой удар окажется сходным по профилю с тем, что испытал уважаемый сталкер Тим в старой Зоне, я даже предсказывать не берусь, как именно он себя поведет. А непредсказуемость – самая опасная вещь, когда совершается рейд в Зону.

И ведь, мать твою, не придерешься! На словах всё верно выходит. А по жизни, так Зона на каждом сталкере метки ставит. Никто из нашего пестрого народца надежным считаться не может. Всех, что ли, поувольнять?

Тут заговорил Лазарев:

– Простите меня, я коротко. Александр Евгеньевич… может быть, несколько преувеличивает, но определенный резон в его словах есть. Видите ли, опыт моих собственных рейдов на территорию Зоны показал: уровень активности пси-аномалий там чрезвычайно высок. Даже по самым приблизительным оценкам он заметно превышает уровень активности подобного рода феноменов в периметре чернобыльского анклава. Не напрасно же мы поставили башни пси-защиты по границам московского отчужденного участка… Если будем голосовать, я, пожалуй, воздержусь. Еще раз простите, пребываю в сомнениях…

В этот момент один из нештатских очень громко высморкался, покашлял и, прислушавшись к собственному кашлю, на финише издал контрольное перханье. В достаточной степени прочистив горло, он задал Яковлеву тот самый уставной армейский вопрос:

– Р-р-шите?

– Да, конечно. Прошу вас.

– А я пр-рошу обр-ратить внимание на состав вспомогательной гр-руппы.

Сразу видно, что человек долго и со вкусом отрабатывал громкий командный голос.

– Ш-шта мы тер-ряем? С бор-ру, таксать, по сосенке… А задачу р-шать надо? Пр-раильно я грю?

Не дождавшись ни от кого подтверждения, он сам себе ответил:

– Пр-раильно. Боевая з-дача ставится? Р-риск пр-ри ее выполнении пр-редполагается? Как и у всякой боевой з-дачи. Заодно и увидим, чего стоят новые р-ребята.