Топот бессмертных - Тё Илья. Страница 59

– Нужна информация о группе иностранных туристов, вышедших в Зону несколько дней назад. В основном японцы и американцы. – Гость тут же перешел к делу и помахал маленьким зеленым рулончиком над столешкой. – Разумеешь, дядя?

– Туристы, говоришь? Несколько дней назад? – Кеша почесал подбородок, задумчиво глядя на свернутые сто долларов. – А ты ничё не путаешь? У нас, типа, закрытая зона. Погранцы стоят, контролировают… Резолюция ООН, международные соглашения и ваще…

– Чего и следовало ожидать, – усмехнулся гость, отваливаясь на спинку барного стула и пряча баксы. – Нужной информации у шестеры по определению быть не может.

– Ты за базаром-то следи! – сказал охреневший от наглости туриста Почтовый.

– Сам следи за базаром, дяденька, – спокойно возразил гость, смело глядя в Почтовые глазки. – А я за твой базар денюшку заплачу.

– Маловато будет, однака…

– Во-от, это другое дело. Сразу видно, передо мной серьезный бизнесмен, а не мудила с подворотни. Даю еще сотню сверху. Годится?

– Мало!

– Это все.

– Да я, млять…

– Больше двухсот не дам! – Незнакомец вновь решительно наклонился к стойке. – Млять ты там, не млять, мне по хер. Или ты согласен, или я найду кого разговорчивей. Или беднее.

Почта помялся. Бабло манило и звало, словно голая девка после мореходки.

– Так те Рыжий нужен, что ли? – сдался наконец он.

– Да. Сталкер Поршень. Он же Анатолий-Рыжняк. Он же Толян. Тебе как еще разъяснить, дядя, на китайском?

– Оки-токи, малек. Однако борзый ты, капец. Когда с Толей будешь тереть, за базаром все же следи. Советую. А то он не я, резковат. – Почтовый, слизнул щедрые «чаевые», небрежно брошенные на стол гостем, и потопал за хозяином.

Кеши не было минут десять. Эти десять минут в помещении стояла напряженная тишина. Юный турист сидел на высоком стуле у стойки и ни разу не шелохнулся. Словно сидела каменная статуя, не человек. Бухие, но отчего-то напрягшиеся не на шутку сталкера молча громоздились за грязными столиками. И сквозь стекло граненых стаканчиков поглядывали на стволы своих «калашей». От странной непонятки, словно впитавшейся в прокуренный воздух, проснулись даже охранники. Теперь рыжняковские вышибалы стояли, так сказать, стоя да зло моргали сонными глазками, как бы передавая друг другу азбукой Морзе нецензурные обороты.

– Ну и какому мудорасту тут не спится?! – Наконец из дверей подсобки не вышел, а почти вылетел недовольный, заспанный и, очевидно, сильно расстроенный Толя-Рыжняк. Окинув гостя взглядом, недовольно буркнул: – Ху а ю, комрад? Охерел совсем, среди ночи меня будить? Меня!

– Добрый вечер, мистер Поршеневич. Вы сами-то меня узнаете?

– Тебя?! Да я таких в рот всей ротой!

– Понятно. Месяц назад я лично договаривался с вами и вашим напарником господином Хохмачёвым насчет ходки к Стиксу, – проигнорировав оскорбительные слова Рыжняка, негромко напомнил молодой человек. – Не для себя, для своего учителя. Это случилось после рассылки вами неких специфических сообщений полгода назад, с коммерческим предложением. Одно из этих сообщений, если помните, вы отправляли на мой личный адрес. Неужели такая плохая память, Анатолий Викторович?

– Какие сообщения?! Какая, в жопу, память?! – отрезал Рыжняк, но по его лицу и дернувшимся глазам стало ясно, что от услышанного он мгновенно проснулся, словно облитый ледяной водой из ведра.

– Может, нам стоит уединиться и поговорить? – Турист улыбнулся, понимая, что затронул запретную тему.

– А чё мне с тобой уединяться, гниденыш?! – громко, чтобы услышали, надрывно заорал Толик, что было на него совсем не похоже. – Ты, чай, не шлюха, а? Путаешь, малек! А ну пшел на хер, завалю-ю!

Рыжняк дернул из-за пояса короткий ствол (им оказался юзаный «вальтер») и мотнул подбородком, указывая своим вышибалам на гостя. Пара угрожающе-беспонтово воздела «калаши» и шагнула к ночному визитеру с разных сторон.

– Если дело в деньгах, я готов заплатить, – на удивление спокойно заявил молодой человек и очень плавно, так, чтобы не стремать охрану, достал из кармана пачку зеленых купюр, стянутую резинкой. – Назовите только цену, Анатолий Викторович. Дело не в бабле.

Вышибалы неуверенно остановились и тупыми собачьими мордами уставились на хозяина. Такой пачки лаве никто из них в жизни не видал, а пальчиками не мял подавно. Пацаны знали Рыжняка хорошо и долго, потому были просто уверены, что шеф от пресса не откажется. Толику случалось продавать жаждущим «ценную» информацию, даже не обладая таковой. Рыжняк обычно брал купюру вперед и отправлял искателя приключений в самую глубокую опу Зоны. То бишь в локацию, откуда тот решительно не имел шансов вылезти никогда. Как известно, в Зоне дурачья много, а бабла, поди, мало. Дураки дохнут, а покойничкам-то ассигнации без надобности. Интересно, но за подобного рода мутки авторитет у Толяна не падал, наоборот – рос как на дрожжах. Дармовое бабло оно ведь и на Марсе таковое. Однако в данный конкретный момент исторической реальности Рыжняк всех офигенно расстроил.

– Я же сказал, – прорычал хозяин гостиницы, словно задыхаясь, – пшел на хер!!! – И взметнул вверх руку с пистолетом, одновременно снимая «вальтер» с предохранителя. – Внимание всем! Ежли этот ссученый фраер будет околачиваться близ хотеля, тому, кто принесет его бошку, дам месяц бесплатного сервиса, с ночевкой и едой!

Столь непривычное поведение Рыжняка вогнало присутствующих в некоторый ступор, что дало обреченному гостю пару секунд. Предложение Рыжняка было не щедрым, оно было летальным. И подлым, если, конечно, заказное убийство за койко-место может считаться таковым. Молодой человек соображал быстро. До этого сидевший неподвижной статуей, он резко прыгнул к ближайшему вышибале, ударил в солнышко, дезориентируя на минуту, и ловко заломил руку за спину. В следующую секунду, прикрывшись обалдевшим охранником, как щитом, незнакомец направил захваченный калаш рыжняковского охранника, что характерно, прямо на Рыжняка. Население бара, слегка охеревшее от такого стремительного и хитровывернутого поворота событий (было отчего, черт возьми!), дружно вскинуло трещотки, однако шмалять никто решался. Типа, все переживали за Анатолика.

– Последний шанс, сволочь, – по-прежнему очень спокойно, без малейших следов одышки произнес молодой человек. – Говори. Я хочу знать направление, куда ушла группа.

– Блефуешь, гниденыш! – выдавил багровый от злости Рыжняк. – Если выстрелишь, живым не уйдешь. Сдохнем вместе, а? Как тебе? Еще хочется своего гребаного ниндзю отыскать?

– Ага, значит, память у тебя восстанавливается, дядя! – то ли улыбнулся, то ли оскалился ночной гость. – Вспомнил-таки моего учителя! А все от того, что я тебе стволом в рожу ткнул. Прикинь, если всю обойму в череп засажу? Может, память целиком вернется?!

– А ты попробуй нах! – с надрывом гаркнул Рыжняк. Что говорить, сталкер он был не робкий, за что в свое время заслужил уважение зоновских бродяг. Впрочем, личная храбрость никогда не мешала человеку быть конченым говном. Показав кривые зубы, он ухмыльнулся.

– Повторяю: куда отправилась группа?! – переспросил «турист».

Рыжняк по-прежнему демонстрировал зубки. Вопрос незнакомца, в сущности, был довольно туповат, несмотря на всю крутизну юного джидая. Можно ли описать на словах, куда именно ушла группа в Зоне? Тем более описать туристу?

– Тебе как, на пальцах показать, сука?

– Хамишь мне, дяденька. Вредно это.

– Да ты же не сталкер, девонька! Ну как я тебе объясню про Зону-то нашу? А?!

И Рыжняк… заржал.

Лицо «гниденыша» изменилось. Похоже, он понял. Никто, кроме сталкера, не смог бы понять, куда идти, даже если бы Рыжняк принялся объяснять с самым яростным желанием помочь.

– Слоны пошли на се-евер! – издевательски грубо, с истошным надрывом прохрипел Рыжняк, сотрясаясь от сдавленного хохота, который постепенно подхватывали остальные участники дикой сцены. Участники были в основном бухие, но догадались, что расклад в любом случае не в пользу молодого. – Хочешь стрелять – стреляй! Но прежде, малек, заупокойную прочти. Ай православныя! Не-е-ет, нифига ты не выстрелишь, гниденыш… Такие, как ты, мудорасики, слишком ценят свою лощеную шкурку. Верно говорю?! Тебе, гниденыш, валить отсюда надо. Валить быренько. И никогда не возвращаться! Я за твое рыло такой приз назначу, что весь предбанник на уши встанет, а, пацаны?!